Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 27 из 30



Положение стало серьезным. Если маленькому королю и удавалось в течение недели заслужить хоть какое-то доверие у своих подданных, то в субботу прилетал дракон и сводил на нет все его старания.

А дракон разошелся не на шутку. Каждую субботу он безобразничал на улицах города с утра до вечера, с перерывом на полуденный отдых. В полдень он прятался под деревьями, потому что боялся перегреться на солнце: ведь он и так был очень горячим.

А потом наступила та роковая суббота, когда чудовище пробралось во дворец и проглотило любимую королевскую лошадку на колесиках. Король рыдал по ней шесть дней подряд.

— Глупый малыш, — сказала няня на седьмой день, умывая его. — Разве слезами делу поможешь?

— Не знаю, — ответил король. — Но, кажется, слезы промыли мне мозги, и теперь я понял, куда идти и что делать. Может быть, я не вернусь, но я должен попытаться спасти свой народ. Прощай, няня.

— Прощай, малыш, — сказала няня, целуя его. — Должен так должен. Главное, не промочи ноги и не порви новые штаны.

Итак, Лионель принял решение.

Когда он в очередной раз вынес в сад «Звериную книгу», синяя птица щебетала веселее, чем обычно, а бабочка выглядела особенно яркой и нарядной. Чтобы не передумать, Лионель быстро распахнул книгу на середине. «Пегас» — прочитал он подпись под рисунком, но взглянуть на сам рисунок не успел. Раздался стук копыт, хлопанье огромных крыльев, и на поляне перед ним появился сказочный белый конь с длинной гривой, длинным белым хвостом, белыми, как у лебедя, крыльями и чудесными, добрыми глазами. Конь ласково заржал и ткнулся теплой, бархатной мордой королю в плечо.

«Если бы не крылья, — подумал мальчик, — он был бы очень похож на мою бедную лошадку на колесиках».

Тут он услышал громкий, тревожный щебет синей птицы и, подняв голову, увидел в небе огромный, извивающийся силуэт чудовища.

Теперь Лионель точно знал, что надо делать. Он сунул под мышку «Звериную книгу», сел верхом на пегаса и, наклонясь к его белому острому уху, прошептал:

— Лети, белокрылый конь! Лети в самое сердце каменной пустыни!

Дракон увидел, как они взлетают, и бросился в погоню. Его громадные крылья напоминали зловещие облака на заходе солнца.

Когда горожане увидели дракона, летящего за крылатым конем, на котором сидит их король, они сначала остолбенели, а потом, когда погоня скрылась за горизонтом, разошлись по домам и стали думать, что им надеть завтра на королевские похороны.

Однако догнать пегаса оказалось не так-то просто. Его белоснежные крылья оказались сильнее перепончатых крыльев дракона. Волшебный конь летел все дальше и дальше, пока не опустился в самом центре каменной пустыни. Вокруг на сотни миль не было ни одного дерева, ни единой травинки. Только раскаленные на солнце камни окружали маленького короля и его крылатого друга.

Лионель спрыгнул на землю, раскрыл волшебную книгу и положил ее на каменистую землю. В этот момент в небе появился дракон. Чудовище летело, тяжело махая крыльями, и все время озиралось в поисках какой-нибудь тени, потому что до полудня оставалось не больше минуты. Дракон явно перегрелся, даже задымился в некоторых местах. Он чувствовал, что если сию же минуту не спрячется в тень, то вспыхнет и сгорит как спичка. И тут он увидел волшебную книгу, раскрытую на картинке с раскидистой тенистой пальмой и с надписью «Дракон». Поняв, что другого выхода нет, чудовище вскочило на страницу, перепачкав ее сажей, и, извиваясь как червяк, втиснулось под пальму, в свой собственный контур.

В тот же момент Лионель подбежал к книге, захлопнул ее и застегнул на все застежки.

— Ура! — закричал он. — Получилось!

Он обнял за шею пегаса и сказал:

— Если бы не ты, мой чудесный, прекрасный, смелый…

— Тише, — смущенно перебил его пегас. — Мы тут не одни.

И действительно, вокруг них, в самом центре каменной пустыни, собралась порядочная толпа. Тут были футболисты, сироты, министры, королевская лошадка на колесиках, сфинкс — в общем, все, кого проглотил дракон. Он же не мог взять их всех с собой в волшебную книгу. Там для него одного едва хватало места. Вот и пришлось ему оставить всех снаружи.

Как они все добрались до дому — не знаю. Но как-то добрались, и с тех пор в королевстве наступили покой и порядок.

Когда король спросил у сфинкса, где он хочет жить, тот ответил, что предпочел бы вернуться в книгу.



— Не люблю, когда много народу, — объяснил он. — Предпочитаю уединение.

Конечно, сфинкс знал дорогу на свою страницу. Он пролез туда аккуратно, так, чтобы не выпустить дракона или еще кого-нибудь, и остался там навсегда. Вот почему вам никогда не доведется увидеть живого сфинкса, кроме как на картинках. А проглоченные им коты, кошки и бутылки из-под молока остались снаружи.

Любимая королевская лошадка на колесиках тоже попросилась в волшебную книгу:

— Я бы хотела поселиться там, где драконы находятся в нарисованном виде, а не летают на свободе.

Белокрылый пегас показал ей дорогу на свою страницу, и там лошадка оставалась много лет, пока король не забрал ее оттуда как игрушку для своих правнуков.

Сам пегас остался при дворе и занял освободившуюся должность королевской лошадки на колесиках. А синюю птицу и бабочку вы и сегодня сможете увидеть, если забредете случайно в королевский сад.

ПРИНЦЕССА И КОТ

Утро, когда началась эта история, было самым обычным. Взошло солнце, запели птицы, и принцесса Эверильда, встав с постели, первым делом побежала в столовую выпускать мышей из мышеловок.

Ее няня каждый вечер ставила в буфет мышеловки с кусочками сыра, но никогда не находила в них мышей, потому что их всех выпускала принцесса! Никто не знал об этом, кроме самой принцессы и, разумеется, мышей. А мыши добра не забывают…

Затем Эверильда умылась, позавтракала, а встав из-за стола, как всегда, подбежала к раскрытому окну и высыпала горсть хлебных крошек на подоконник, куда с шумом и чириканьем немедленно слетелись птицы.

До уроков оставался еще целый час, и девочка вышла в сад поиграть. Но сначала она обошла все ловушки, проверяя, не попался ли в них крот или кролик. Садовники редко начинали работать раньше половины десятого, так что у принцессы было достаточно времени, чтобы выпустить всех зверьков на волю.

Потом начались занятия со старым, добрым профессором Всезнайкманом. После занятий принцесса обедала, потом училась шить, готовила уроки, снова играла.

В пять часов няня позвала ее пить чай со сливовым пирогом.

— Не хочется, — сказала девочка. — У меня предчувствие, что сегодня что-то произойдет.

— Всегда что-то происходит, — заметила няня.

— Нет, я имею в виду — какая-нибудь неприятность. Может быть, дядя снова придумал какой-нибудь дурацкий указ. Вроде того, помнишь, когда он объявил, что принцессе разрешается носить белое платье только в первое воскресенье каждого месяца. Якобы для экономии, но я-то знаю, что это он из вредности.

— Ну, зачем так говорить, моя детка, — сказала няня. — И потом розовое и голубое ничуть не хуже.

Но в глубине души она согласилась с Эверильдой.

Дело в том, что родители маленькой принцессы умерли, и страной правил регент, ее родной дядя.

Почему-то в сказках с дядями вечные проблемы. Никак им не удается быть хорошими. Этот дядя был и вовсе никуда не годный, ну просто хуже не придумаешь. Его все ненавидели.

Как я уже сказала, было пять часов, время пить чай, но сегодня все забыли про чай, потому что началась революция. Когда принцесса в задумчивости откусила кусочек пирога, в детскую вбежал профессор Всезнайкман. Его седой всклокоченный парик съехал на правое ухо.

— Революция! — закричал он громко и взволнованно. — Я знал, что этим кончится! Я говорил, что нельзя было вводить талоны на мыло!