Страница 19 из 84
Капитан Блейк еще никогда в жизни так не радовался прибытию в пункт назначения. За последние три дня он почти не разговаривал с маркизой. Однако она по-прежнему улыбалась ему, возможно, насмешливо — трудно сказать. И он, как обычно, должен был помогать ей садиться в экипаж и выходить из него. Но в течение пути он все время думал о том, как изящна ее ручка, как легко тело, и ощущал нежный запах ее духов, который покорил его на вилле в Обидосе.
Он мечтал поскорее вернуться в полк, сожалея о том, что его вызвали в Висо. Ему хотелось освободить лейтенанта Рида, заменявшего его на посту командующего полком все долгие зимние месяцы. Он хотел на время выбросить все мысли о женщинах, особенно об одной из них, и сосредоточиться на работе. Шла вторая половина июня. Французы наверняка скоро перейдут в наступление. Удивительно, что они столько времени ждут. Пройдет еще немного времени, и наверняка состоится генеральное сражение.
Тетушка Жуаны жила в центре города на кафедральной площади, где проживала знать и находилась резиденция епископа. Он спешился, чтобы в последний раз помочь маркизе выйти из экипажа.
— Капитан Блейк, — сказала она, с улыбкой подавая ему руку в перчатке, — мы, несмотря ни на что, прибыли благополучно. Я непременно сообщу Артуру, что вы уберегли меня от всех дорожных опасностей.
В ее голосе слышалась явная насмешка. В дороге ей ничто не угрожало, кроме него. А от него она сумела защититься сама. Его язык до сих пор побаливал, когда на него попадало что-нибудь горячее.
— Надеюсь, путешествие не причинило вам слишком больших неудобств, мэм, и не показалось скучным, — отозвался он.
— Как можно! — воскликнула она и рассмеялась. — Ведь в пути меня развлекал такой великолепный собеседник, как вы, капитан!
Можно уходить? Или следует проводить ее в дом? Он в тысячный раз остро ощутил нехватку знания элементарных правил поведения.
— Не буду вас задерживать. Вам, наверное, не терпится доложить в штабе и узнать, где вас расквартировали. Всего доброго, капитан, — сказала она, но руку оставила в его руке.
— Прощайте, мэм, — поклонился он. И сделал то, что, как он надеялся, от него ожидалось: взглянув ей в лицо, он поднес к губам ее руку. Он заметил, что она наблюдала за соединением их рук, и губки ее чуть приоткрылись. Боже милосердный, он все еще помнил вкус ее губ и остроту ее безупречных зубок!
— Ваша тетушка будет рада видеть вас живой и здоровой, — проговорил он.
Она улыбнулась.
— Никогда не говорите «прощайте», капитан. Кто знает, быть может, мы с вами еще встретимся. — Она наконец отняла у него свою руку, и он понял, что его отпускают.
Он вскочил в седло, отсалютовал ей и почувствовал такое облегчение, какое, наверное, испытывает узник, освобожденный из заключения. Видит Бог, он очень надеется, что они больше никогда не увидятся.
На квартире, куда его поставили прошлым вечером, капитан Блейк узнал от своих товарищей офицеров, что французская армия, предназначенная для вторжения в Португалию — армия Португалии, как любил ее называть Наполеон Бонапарт, — все еще дислоцировалась в Саламанке и ее окрестностях. Ею командовал пятидесятилетний маршал Андре Массена. Основной контингент английской и португальской армий под командованием виконта Веллингтона был сосредоточен в центральной части Португалии в ожидании предполагаемого вторжения с востока. Подразделение легкой артиллерии по-прежнему патрулировало границу вдоль реки Коа, охраняя ее от внезапных вылазок французов и предотвращая любые их попытки собрать разведывательную информацию.
Несмотря на то, что было уже начало лета, больших изменений не наблюдалось. На следующее утро после прибытия в Висо капитан Блейк мерил шагами приемную в штаб-квартире и мечтал о том, чтобы поскорее оказаться со своими на реке Коа. Он уже истосковался по чувству опасности, возбуждению и по ощущению того, что ты находишься на важном рубеже в самое нужное время. Он надеялся, что его немедленно направят туда и что в Висо его вызвали лишь для того, чтобы захватить с собой кое-какие документы или послание генералу Кроуфорду, возглавлявшему дивизион.
Он ждал уже два часа, а потом появился штабной офицер и пригласил его к главнокомандующему.
Капитана Блейка всегда удивляло двойственное впечатление, которое производил виконт Веллингтон. На первый взгляд он казался простым и непритязательным человеком. У него было суровое лицо, крючковатый нос, тонкие губы и проницательный взгляд. Он не носил военной формы, а одевался в обычную, скромную и ничем не примечательную одежду. Но после первых минут общения с ним человек начинал понимать, какая перед ним решительная, властная, незаурядная личность. Где бы он ни появлялся, все внимание немедленно приковывалось к нему. Всех притягивали его необыкновенная сила воли, большое внутреннее обаяние и необычайная энергичность натуры.
— А-а, капитан Блейк, наконец-то! — Он поднял глаза от бумаг, лежавших на письменном столе, и кивком головы поприветствовал вошедшего.
— Я старался добраться как можно скорее, сэр, — сказал Блейк.
— Мой офицер вернулся и доложил о вашем прибытии еще вчера утром, — сказал виконт.
Блейк возмутился.
— Но мне было приказано сопровождать маркизу дас Минас, сэр, — напомнил он генералу.
— А-а, Жуану. — Веллингтон положил на стол гусиное перо. — Весьма приятная леди, не так ли?
Блейк кивнул, решив, что вопрос чисто риторический.
— Насколько хорошо вы владеете французским языком? — спросил Веллингтон. — Я, например, знаю французский весьма посредственно.
— Я его понимаю, и меня тоже, кажется, понимают, — сказал капитан.
— А испанский? — спросил генерал, но сразу же махнул рукой. — Напрасный вопрос. Я знаю, что вы бегло говорите по-испански. Мне нужно послать вас в Саламанку.
Блейк стоял спокойно, стараясь ничему не удивляться. Он не сомневался, что последуют разъяснения.
— Так сказать, прямо в логово льва или осиное гнездо, — сказал лорд Веллингтон. — Вас возьмут в плен. Позаботьтесь о том, чтобы на вас был военный мундир. Как вам, несомненно, известно, французы, как и мы, весьма учтиво обращаются с военнопленными. Зато с пленными не в военных мундирах они обращаются с такой варварской жестокостью, что невольно начинаешь сомневаться, можно ли назвать их цивилизованной нацией.
На сей раз Блейку было гораздо труднее удержаться и не поднять удивленно брови. Значит, его задача будет заключаться в том, чтобы проникнуть во вражеский лагерь и позволить взять себя в плен?
— Конечно, вы не просто явитесь в город и сдадите офицерскую саблю, — продолжал генерал, как будто прочитав мысли капитана. — Вы свяжетесь с отрядом испанских партизан, которым руководит Антонио Бекер, а подробности обо всем вы получите позднее у моего секретаря. Вы должны продемонстрировать перед врагами ваши искренние переживания из-за того, что попали в плен, потому что при вас будут кое-какие документы, тщательно спрятанные, но, конечно, с расчетом на то, чтобы их нашли.
Блейк молча слушал, зная, что на данном этапе вопросы и реплики бесполезны.
— Садитесь, капитан, — предложил виконт, вставая. — Я объясню ситуацию. Достаточно сказать, что я люблю, чтобы важная информация была известна только узкому, абсолютно необходимому числу людей. То, что я намерен сказать сейчас, известно очень немногим даже среди моих старших офицеров. Но прежде чем я открою вам цель задания, должен спросить: вы желаете его выполнить? Не буду напоминать, что оно связано с риском и поэтому должно выполняться исключительно на добровольных началах.
— Я готов, сэр, — отозвался Блейк, хотя ему не очень были приятны возможные последствия выполнения задания. Плен? Унизительная сдача личного оружия французам? И продолжительное тюремное заключение?
— То, что я вам сейчас скажу, капитан, предназначено только для ваших ушей и не должно разглашаться даже под пытками, хотя я не думаю, что вам грозит подобная судьба, конечно, при условии, что на вас будет надет военный мундир. Когда вы ехали к северу, не заметили ли вы по дороге чего-нибудь необычного?