Обещание весны

— Ты вдовел много лет, Гарет. Я замужем всего лишь год. Что происходило в остальное время? Если ты осознал свою ошибку и так сильно хотел снова соединиться со мной, где же ты был все эти годы?

— Я не знал, где ты. — Он пожал плечами. — И я не видел тебя. Встреча с тобой несколько недель назад возродила мое чувство и живо показала мне, какую ошибку я сделал.

— Прости, Гарет, — помолчав, произнесла Грейс, — но ты опоздал… на пятнадцать лет. Слишком поздно.

— Нет! — отрезал он, больно стиснув ее запястье. — Я не верю, Грейс. Тебе горько. Я могу это понять. Я поступил как негодяй, бросив тебя одну с ребенком. Я проявил малодушие, когда не приехал к тебе после смерти Марты. Но должна ли ты казнить себя так же, как и меня? Если ты сейчас от меня отвернешься, мы потеряем не только прошедшие годы, но и всю оставшуюся жизнь.

— Эти годы не были для меня потерянными, — спокойно ответила Грейс. — Четыре из них я провела с Джереми. Один — с Перри. Слишком поздно для нас, пойми это, Гарет. Наши чувства давно умерли. Любовь осталась в прошлом.

— Ты лжешь! — Он повысил голос и посмотрел на Грейс горящими от гневного возбуждения глазами, крепко стиснув зубы. Грейс прекрасно помнила подобные проявления его бурного темперамента. — Ты убедила себя собственными словами? Ты готова прожить жизнь с красивым мальчиком, глядя на то, как он флиртует с каждой хорошенькой девушкой, и понимая, что со многими из них он забавляется наедине? Ты можешь сказать мне, что любишь его, Грейс, и он стоит того, чтобы за него держаться? Унижать себя? Скажи, что ты его любишь, что он для тебя единственный, каким был когда-то я. И не только был, но и остался, я в это твердо верю. Скажи, и я оставлю тебя в покое!

— Нет. — Глаза у Грейс пылали точно так же, как у Гарета; в юные годы они нередко ссорились, а бывало, и дрались. — Я не скажу тебе ничего подобного именно потому, что ты от меня этого требуешь. Я не скажу тебе ничего о Перри. Ничего. Мои чувства к нему и его чувства ко мне — не твое дело. Не твое, понятно?

— Ты просто не можешь этого сказать! — с издевкой выпалил он. — Не можешь сказать, что любишь его. Потому что это неправда, Грейс. Это не может быть правдой. Он мальчишка, а ты взрослая женщина.

— Ш-ш! Пожалуйста, тише. На нас начинают обращать внимание.

Грейс, злая и взвинченная, внезапно увидела, что рядом стоит Этель и смотрит на них в полном недоумении.

— Пожалуйста, — повторила невестка, раскрыв веер и с деланной небрежностью обмахиваясь им. — Не ссорьтесь здесь.

Лорд Сандерсфорд выпустил руку Грейс и наигранно улыбнулся.

— Вполне своевременное напоминание, мэм, — произнес он, слегка наклонив голову. — Грейс и я разошлись во мнениях совершенно по-дружески, уверяю вас. Как в старые времена.

Только теперь Грейс заметила, что танцы закончились. С некоторым трепетом оглядевшись по сторонам, она убедилась, что никто на них не смотрит. Но Перри как раз в эту минуту направился к ним, и лицо его было бледнее обычного. Хотя он улыбался.

— Горячая работа эти танцы. Не хочешь ли пойти со мной и поискать где-нибудь лимонаду, Грейс?

— Хочу, — сказала она и потянулась к его руке, словно к прибежищу доброты и безопасности. — Здесь очень жарко. Тебе весело, Перри?

— К концу всего этого веселья ноги у меня окончательно одеревенеют, но, поскольку это необходимое условие радости, я не жалуюсь.

— В таком случае мы не пойдем завтра на прогулку пешком, а поедем в карете и подложим подушечку тебе под ножки, — сказала Грейс, похлопав мужа по руке, и задержала на ней пальцы, чтобы ощутить его тепло.

Перри последовал за женой в гардеробную и наблюдал, прислонившись к двери, как она сначала снимает перья, а потом вынимает из волос шпильки. Грейс не стала вызывать горничную в столь поздний час. Она потянулась через туалетный столик, взяла головную щетку и заметила:

— Я считаю, что первый выезд Присциллы в свет оказался удачным. Этель сумела обеспечить ее партнерами на каждый танец. И мне приятно, что леди Мадлен проявила к девочке столько внимания.

— Дружеское покровительство Мадлен принесет нашей милой племяннице только добро, — согласился с женой Перри. — Мадлен пользуется успехом с самого первого своего появления здесь. За эти три года она двадцать раз могла бы выйти замуж, причем вполне удачно, смею тебе заметить. Садись, Грейс, я расчешу тебе волосы.

Она послушно села и прикрыла глаза, когда Перри провел щеткой по ее волосам. Он продолжал их расчесывать, ведя с женой разговор о бале, об успехах друзей и знакомых, и смотрел в зеркало на лицо Грейс. Такое усталое.

Перри не хотел вспоминать, как в этот вечер, закончив танцевать с леди Лейлой, он посмотрел туда, где Грейс стояла у окна с Сандерсфордом. Они так увлеклись выяснением отношений, что явно позабыли об окружающих.

Перри в равной мере не хотел вспоминать, какой растерянной выглядела Этель, когда глаза их встретились. Как поспешила к ним через всю комнату и, сказав несколько слов, спасла обоих от повышенного внимания гостей. Какой потрясенной и полной раскаяния казалась Грейс, когда взглянула на него. Как вцепилась ему в руку и держалась за нее, целых десять минут болтая о пустяках, что было совершенно не в ее духе.

Перри не хотел ничего этого вспоминать. Он смотрел на ее отражение и старался увидеть женщину на десять лет старше себя, женщину, более подходящую мужчине своего возраста. Например, Сандерсфорду. Но не мог увидеть эту немолодую женщину. Перри видел только Грейс, свою жену, усталую, но такую красивую в новом красном платье и с темными шелковистыми волосами, рассыпавшимися по плечам.

Перри тихонько положил щетку; Грейс открыла глаза, улыбнулась и посмотрела на него вопросительно. В этот поздний час оставалось только раздеться и лечь в постель. Перри никогда не присутствовал при этом. Никогда не видел Грейс без платья или ночной рубашки.

— Тебе не справиться со всеми этими пуговицами, — сказал он. — Позволь я помогу тебе расстегнуть их.

Грейс нерешительно поднялась и повернулась к нему спиной. Нагнула голову и встряхнула волосами, чтобы перебросить их на грудь.

— Наверное, кто-то специально придумал все эти застежки у женщин на спине, чтобы горничные не ели даром свой хлеб, — съязвил Перри. — Ты и в самом деле не управилась бы без горничной, верно?

— А как насчет мужчин с их тесными мундирами и немыслимыми галстуками?

— Достойный ответ, — засмеялся Перри, расстегивая последнюю пуговку.

Перри положил руки Грейс на плечи и легко спустил лиф платья до самой талии, затем ладонями приподнял полные груди и прижался губами к плечу Грейс. Он продолжал целовать ее плечо и ласкать груди, трогая кончиками пальцев соски до тех пор, пока они не затвердели.

Он хотел ее, и с каждым днем все сильнее. Он не мог насытиться ее совершенным телом, ее особенным запахом — всем, что делало ее Грейс. Мысль о жизни без нее неимоверно пугала Перри. Две ночи, проведенные в гостинице по дороге в Лондон, оказались поистине убийственными. Неужели теперь ему предстоит потерять жену навсегда? Неужели она оставит его ради Сандерсфорда? Преодолеет ли Грейс искушение и останется с мужем, но отдалится от него? Перигрин подавил страх, поняв, что Грейс чувствует желание.

Он целовал ее жадно. Лаская жену, Перри всегда в первую очередь думал о том, чтобы ей было хорошо. Но теперь он боялся потерять Грейс и протестовал; он был слишком ожесточен, чтобы оставаться только нежным.

— Идем в постель, — хрипло проговорил он и поднял ее на руки, все еще в платье, сбившемся на талии.

Грейс закрыла глаза, когда Перри положил ее на постель. Лицо у нее горело. Муж никогда не раздевал ее до сих пор, даже под простынями. Прикасался к ней руками и всем своим телом, но не снимал с нее ночную рубашку совсем.

Грейс лежала на кровати, закрыв глаза и подавляя желание натянуть на себя одеяло. Она ждала, пока Перри разденется и придет к ней. Страстное ожидание наполняло ее скорее болью, чем радостью. В горле пульсировал болезненный комок, Грейс готова была закричать и броситься к Перри, если он не придет к ней сию же минуту.