Страница 3 из 25
Отодвинув боковую дверь, Шульга выбрался из машины. В лицо сыпанули мелкие холодные капли. Что ж, отлично — есть все основания опустьть козырек бейсболки и накинуть капюшон синей куртки с большой надписью «Киевэнерго». Азы городских операций — человека в униформе не замечают прохожие, и не запоминают свидетели. А вот камеры, которых по центру натыкано, не обманешь. Потому Ричер и Шульга шли уверенно, чуть опустив головы, чтобы закрыть козырьками лица. В руках у обоих инструментальные чемоданчики, или, по-модному, «кейсы», в которых находился весь необходимый для ликвидации «реквизит».
Это была вторая ликвидация, в которой Шульга принимал непосредственное участие. Фактически, как сказал на брифинге тот же Ричер, - «зачет с оценкой». Понимая, что совсем скоро ему придется хладнокровно убить безоружного человека, Шульга не испытывал никаких особых чувств. Лесников был врагом, на руках которого кровь ребят. Дан приказ, и его следовало исполнить, причем наилучшим образом. Война в стране, остальное сейчас неважно.
Они не стали воровато оглядываться, прежде чем открыть дверь подъезда. Уверенно подошли, по-хозяйски набрали несложный код, поднялись на второй этаж.
Код квартирной сигнализации им достало начальство, а ключи сделали еще на прошлой неделе, когда в управлении «неожиданно» затеяли очередную диспансеризацию. Ласка, вырядившись в короткий медицинский халатик, прямо на глазах у чиновников от разведки, ожидавших в приемной у рентгенолога, сделала оттиски, пока Лесников стоял, прижав голый торс к холодному экрану допотопного аппарата.
Дверь оказалась запертой только на нижний замок. Беспечно ведет себя товарищ бывший полковник… Ликвидаторы откинули капюшоны, сняли кепки и надели черные балаклавы.
- Давай, - прошептал Ричер.
Потянув дверь, Шульга зашел вовнутрь и ринулся к вешалке, за которой, согласно плану квартиры, находился охранный пульт, чтобы набрать группу цифр.
Первая неожиданность ожидала их прямо в прихожей. Прямо напротив входа валялись, раскрытые, два больших, полуразобранных чемодана. В ванной горел свет и оттуда доносился шум работающего душа.
- Бл*дь! - сквозь зубы процедил Ричер. - И кого же это мы про*бали?
Словно в ответ на его слова, дверь ванной распахнулась, и в коридор вышла, вытирая голову полотенцем, невысокая миловидная женщина лет тридцати на вид с южным загаром.
- Виктор Леонидович, это вы? Быстро доехали…
Легкий халат подчеркивал высокую грудь и крепкие бедра. Под халатом, судя по всему, не было ничего.
Любовница? Тогда почему по имени-отчеству? Содержанка? Возможно, но при чем тогда чемоданы? Родственница? Скорее всего. Но главное, как она попала в квартиру!?
Женщина опустила полотенце и замерла. Форма электриков сработала безотказно. Зеленые глаза смотрели скорее с удивлением, чем с испугом.
- Уходим? - тихо спросил Шульга.
- Нет! Хватай ее! - скомандовал Ричер. А потом в рацию: - Ласка, все, уходи!
Не размышляя, Шульга рванулся вперед. Прижал женщину всем телом к стене, закрыл рот ладонью. Она не успела еще испугаться. Тело, кстати, у нее было, что надо, крепкое, налитое, не дряблое. Если бы встретил в иной обстановке, то пожалуй что не к жесткой стенке, а к упругому матрасу притиснул… Ощущая легкое возбуждение, Шульга заставил женщину сползти вдоль стены, уложил на пол, развернув вниз лицом. Собрался уже вязать, когда услышал из комнаты радостный детский голос.
- Мама, мама! Это дедушка приехал уже?
«Это бабушка приехала, бл*!», - промелькнула цитата из классики в голове у Шульги. - «Ну а дедушка, надеюсь, что скоро будет...»
* * *
Виктор Леонидович Лесников, полковник Главного управления разведки Министерства обороны Украины, возвращался домой. За рулем смешного «Деу-Матиза» он, даже в гражданке, смотрелся несколько несолидно. Однако то, какое он производит впечатление на окружающих и коллег, Лесникова если и волновало, то только не в смысле «имиджа». Скорее наоборот — ну кто в этом чудаковатом без пяти минут военном пенсионере, раскатывающем по городу в забавной машинке, заподозрит человека с солидным капиталом в далекой теплой стране?
До пенсии Лесникову оставалось всего три месяца с небольшим. Осторожный отход был подготовлен и продуман в подробностях еще в прошлом году. После прощального застолья, куда тут денешься, обязательное обследование в госпитале, затем небольшая тягомотина с документами, после чего тихий-тихий выезд в Польшу, благо, похоже безвиз уже почти на носу. Если нет - то польская виза. Из Кракова — на арендованной машине по Европе, ночуя в уютных мотелях, к благословенным берегам Средиземного моря. И все, конец службе! Точнее, обоим службам: тягомотине в родном управлении и секретной деятельности на главного, настоящего работодателя…
История Лесникова была типичной для большинства украинских офицеров выпуска конца восьмидесятых годов. Развал Союза он встретил старлеем в разведотделе одной из частей ПВО. Почуяв свой шанс вырваться из ненавистного полунищего Орла, выпросил отпуск и рванул в Киев. Очередь желающих перевестись в Украину была в те месяцы такой, что если бы всех офицеров, воспылавших любовью к родине, выстроить от КПП Штаба округа в затылок, то хвост бы, наверное, оказался где-то в районе Владивостока... Но кто же у нас когда стоял в этих очередях?
Собрав всю наличность, Лесников дал взятку кадровику и вскоре получил перевод в только что сформированное Главное управление разведки, как все они тогда называли «нэзалэжной»… Пошла сытая, тихая и очень ненапряжная служба.
Поначалу происходящее в стране воспринималось штабными советскими офицерами как некая административная реформа, которая дает шансы на ускорение карьеры. В самом деле — границы условны, деньги одни, воинские уставы остались те же. Да и систему подчинения Москве пока что никто и не отменял… Разве что «мова», ну то дело терпимое. В девяностых им казалось, что украинская независимость - просто казус, временная трудность, которую следует пережить до того, как будет восстановлен прежний порядок вещей.
Однако время шло, в руководство армии приходили другие люди, и все чаще в коридорах здания на Воздухофлотском проспекте стали появляться военные и гражданские представители НАТО…
Самые дальновидные быстро поняли, что за ветер подул, и начали активно перелицовываться в «щирых», на ходу осваивая украинский язык и овладевая новой «национальной» риторикой, которая позволяла занимать просторные кабинеты и ездить в загранкомандировки «за счет принимающей стороны».
Лесникову, выросшему во времена Холодной войны, странные люди с Запада активно не нравились, и он этого особо и не скрывал. А при случае жаловался на происходящее своим московским друзьям, с которыми не прерывал отношений. Так и втянулся.
Сперва с российскими коллегами шла нормальная работа на уровне взаимных консультаций. Многовекторная политика Кучмы всех устраивала, а военные тайны Украины, после развала Союза, казались чем-то смешным. Аж до 2004 года они ездили на совместные учения с россиянами, общались с однокашниками. Потом к власти пришел Оранжевый Пасечник — и Россия неожиданно стала «главным врагом».
Для Лесникова это было непонятно и неправильно. Враг — Америка, это ведь очевидно… Поэтому, когда в 2006-м к нему приехал «в гости» друг-товарищ, с которым пять лет провели бок о бок в военном училище, и предложил «сотрудничество», он согласился без особых раздумий.
Всего-то ничего, нужно было скопировать несколько документов, подписанных после саммита НАТО. А цена вопроса оказалась в размере его подполковничьего оклада. За год. В долларах, наличными. И понеслось.
Через два года Лесников аккуратно «разменял по случаю с небольшой доплатой» свою пусть и блатную-номенклатурную, но все же недостаточно удобную русановскую квартиру на хоромы в Печерских Липках. Это была единственная роскошь, которую он позволил себе в Украине. Дальше всеми делами занялся выросший сын. После учебы в Англии по государственной квоте он «устроился на работу» в Испании, на самом же деле открыл в Барселоне рыбный ресторан, затем взял кредит, достроил отель, вскоре получил там гражданство, купил дом и вывез семью. Бизнес с регулярной подпиткой российскими “премиальными” шел отлично. Через несколько лет у них уже была своя вилла на побережье, яхта и семейный парк очень недешевых машин.