Роковое число

- Садись, Олег, - тихо сказала Соня. – Ужинать еще рано, а потому самое время нам исповедоваться. Ты же о нас ничего не знаешь.

Олег присел на камень. Обе женщины тут же опустились перед ним на колени. Смутившийся Олег с большим трудом усадил обеих рядом с собой.

- Давайте, милые мои, все-таки условимся, - улыбнувшись, сказал он. – Вы – не грешницы, а я не архангел Гавриил. И у меня в жизни не все было гладко и безупречно.

- Мы-то как раз грешницы, - вздохнула Соня, кладя голову на Олегово плечо. - Большие грешницы.

- Олег, дай честное слово, - негромко, но твердо сказала Катя. – Как бы ты ни решил нашу судьбу, порка должна состояться. Нам будет легче… Обещаешь?

- Обещаю.

И обе женщины, вздохнув, начали свой рассказ. Они вместе росли в детдоме, попав туда почти одновременно. Катины родители погибли, когда девочке еще не исполнилось и семи лет: не выдержав очередной площадной брани мужа, Катина мать в исступлении схватила нож и всадила его в спину Катиного отца. Тот рухнул замертво. Увидев содеянное, женщина выбросилась из окна. Обстоятельства гибели Сониных родителей были загадочны. Они были инженерами, работали по контракту заграницей, выполняя при этом и какие-то иные задания, и вместе покончили жизнь самоубийством. Немногое прояснило мамино прощальное письмо, полученное Соней уже в детдоме. Сонина мать просила у дочери прощения, писала, что они, ее родители, пусть и неумышленно, совершили преступление, что по их вине погибли люди и что они ненароком проговорились о том, о чем говорить было нельзя. Женщина молила дочь о прощении, просила помнить и ее, и отца. Соне тогда только-только исполнилось девять лет.

Когда Катя покинула детдом, в стране уже началась перестройка. Чиновники отмахивались от девушки-сироты, и Катя поселилась у Сони. С тех пор они уже не расставались. Соня, окончив ПТУ, работала на швейной фабрике, на эту же фабрику пришла работать и Катя. Но не проработала там и полугода: девяносто второй год, предприятия разваливались. В ноябре уволили Катю, а перед самым Новым годом потеряла работу и Соня. Подруги стали зарабатывать на жизнь проституцией. Первой забеременела Соня. Ребенка девушки решили оставить. Не прошло и года, как забеременела и Катя. Теперь они выходили на панель по очереди, до жути боясь подцепить срамную болезнь. В две тысячи втором году подружки попали на скамью подсудимых. Срок дали условно. Спустя еще год Соня и Катя пристроили дочек в тот самый детдом, в котором воспитывались сами, и подались в Москву, искать счастья. Работали продавщицами в ларьке, потом на стройке, малярами, первые месяцы жили в том самом ларьке, в каком и работали, потом мыкались по съемным комнатам.

- Ну, а что же вас подвигло в поход идти? – спросил Олег, закуривая.

- Племянник хозяина нашего последнего жилища и его невеста, - удивленно сказала Соня. – Ты разве не знал? Петя и Настя уверяли нас, что они с тобой обо всем договорились.

Олег аж зубами скрипнул.

- Рассказывайте, - хмуро сказал он.

Женщины переглянулись.

- Почти два года назад нам повезло: удалось договориться о проживании в летнем домике в садоводческом кооперативе. Платили мы за это жилье две тысячи ежемесячно. Хозяин домика, Виктор Денисович, жил там только летом. Неподалеку мы нашли и работу в строительной артели. Мы уже подумывали о перевозе своих девочек. Конечно, зимой в домике холодновато, но уж как-нибудь устроились. А в середине марта неожиданно приехал Виктор Денисович с Петей. И Петя объяснил нам, что отныне летом в этом домике будет жить он сам с женой, а поскольку женится он в июне, то все лето нам предстоит отдыхать. Мы растерялись: основная работа в строительной артели как раз летом. Но Виктор Денисович успокоил нас, сказав, что договорился с правлением кооператива: с сентября по май мы будем работать сторожихами, а лето проводить со своими дочками. А чтобы мы обрели опыт жизни на природе, Петя и Настя, его невеста, договорились с двумя туристскими группами. Нас возьмут в походы в июне и августе. Походы, говорили они, не очень сложные, группы опытные, мы не пропадем. Вот так мы и попали к тебе, - вздохнув, закончила Соня.

- Петя с Настей нам и свое старое снаряжение продали, - добавила Катя.

- Как продали? – ахнул Олег.

- Дешево. Четыре тысячи с обеих взяли. Олег, ты не…

Олег вновь скрипнул зубами.

- Нет, милые мои женушки, не передумал. Скорее, наоборот.

- Олег, мы не бездельницы, поверь. Как только вернемся, сразу же начнем искать работу. Так ведь, Соня?

- Э нет, - улыбнулся Олег. – Раз вы признали мое право пороть вас, то уж признавайте и мое право заботиться о вас, милые мои жены. А потому первым делом поедем за нашими дочерьми. Негоже им жить вдали от нас. А осенью я отправлю вас учиться на компьютерные курсы…

Соня и Катя разом уткнулись в грудь Олега и разрыдались.

- Так не бывает, - прошептала Соня.

- Только так и должно быть, - проговорил Олег, прижимая к себе обеих своих жен. – Может, все-таки, перенесем порку назавтра?

- Ни в коем случае, - рассмеялась Катя. – Мы уже и прутья приготовили. Сонечка, снимай рубашку. Сегодня начнем с тебя и тобой же закончим. Так ведь?

- Так, - улыбнулась Соня, вставая.

Она проворно сняла рубашку и на минуту застыла перед Олегом, прелестная в своей наготе. Потом подошла к растущей рядом березе, нагнулась, оперлась руками о ствол, подставляя Олегу свою попу. Катя подошла к подруге, раздвинула ее ноги так, чтобы обе дырочки открылись, затем подала Олегу березовый прут.

- Что ж, муж, начинай учить нас, твоих жен, уму-разуму.

Олег, догадавшись, что за время его отсутствия обе женщины в деталях обговорили сценарий порки, взял прут, подошел к Соне, погладил ее напрягшиеся ягодицы. Женщина смущенно улыбнулась. Олег отступил на шаг и, размахнувшись, стеганул женщину. Розга легла точнехонько между дырочек. Соня вздрогнула всем телом. Олег нанес следующий удар, повыше, потом еще один. Катя, присев на камень, монотонным голосом отсчитывала удары. Соня взвизгивала, стонала, крутила задом, из-за чего некоторые удары попадали и на бедра. Катя, насчитав двадцать, остановила порку.

- Остальные Соня получит попозже, после того, как выпорешь меня. Ну а мне, как договорились, все тридцать пять.

Олег кивнул головой.

- Сегодня ты сек сильнее, - тихо сказала Соня.

- Извини, - смутился Олег.

- Что ты, я даже рада, что ты порешь меня по-настоящему, - улыбнулась женщина. – Пусть в нашей семье будет порка, а не игра в порку. Так, Катя?

- Так, - рассмеялась женщина, снимая рубашку и подходя к дереву, возле которого только что Олег выпорол ее подругу. – Я готова.

Она тоже уперлась руками в ствол, но наклонилась не столь сильно, как Соня. Олег и ее похлопал по попе, взял протянутый Соней прут и принялся пороть вторую свою жену. В отличие от Сони, Катя всю порку стояла неподвижно, только вскрикивала. Соня, так и оставшаяся голышом, считала удары. Вот и последний. Катя рассмеялась, подошла к Олегу, прижалась к нему.