Страница 10 из 23
Переправляется Володя. Когда он доходит до середины реки, в воду спускается Оксана, цепляет карабин за стропу. Командор внимательно следит за каждым шагом женщины: хоть переправа несложная, да идет-то Оксана самостоятельно впервые. С того берега за переправой Оксаны внимательно следят Лидка и Тарас. Даже разговор прервали. Лидка вдруг встает и взмахивает рукой, словно подает Оксане какой-то сигнал.
Володя уже выходит на противоположный берег. Оксана же подходит к буруну, останавливается. Затем… О господи, она что, рехнулась?! Женщина отцепляет карабин от стропы, поворачивается лицом против потока и делает шаг, другой, уходя от разведанной трассы переправы, разворачивается, чтобы идти к противоположному берегу, тут же спотыкается, несколько секунд беспомощно размахивает руками, пытается восстановить равновесие и, нелепо взмахнув руками, падает лицом вниз. Командор бросается в реку…
Сейчас Олег явственно видит: Лидке и Тарасу было сподручнее всех устремиться на помощь Оксане. Они и ближе к лежащей в реке женщине, и между ними и Оксаной каменистая, хорошо просматриваемая с берега отмель. Но они не двигаются с места. Более того, вновь весело разговаривают, словно не видят случившегося.
На помощь Командору бросается Володя. Вдвоем они вытаскивают Оксану на берег…
Снова разрыв. Теперь Олег видит концовку этого происшествия.
Уже все переправились, разожгли костер. Оксана сидит на корточках у огня, греется, сушится. Чуть поодаль стоит Володя. К костру подходит Командор. Оксана поднимает голову и говорит смущенно:
- Не устояла-таки. А казалось, легко перейду…
- Да за такие шуточки…, - взрывается Командор, понявший, что выходка Оксаны не была случайной. – Да за эту выходку…, - он на минуту запнулся и вдруг выпалил совсем не то, что собирался сказать. – Выпороть тебя надо за такую шуточку, вот что.
- Да уж, заслужила, - насмешливо бросает Володя.
- Коли считаете, что заслужила такое наказание, то выпорите, - спокойно говорит Оксана. – Сопротивляться не буду. А бросаться такими словами тебе, Командор, не к лицу.
- Не надо ее пороть, - насмешливо говорит Лидка, подходя поближе. – Много чести…
Сейчас Олег вспомнил: да именно так Лидка и сказала: много чести. Тогда он не обратил внимания на эту фразу, а сейчас вот вспомнил. Отчетливо вспомнил, словно все это было вчера… Почему она сказала именно эти слова? И почему все это вспомнилось именно сегодня? А перед глазами встают новые и новые нюансы, которым Олег тогда, не успевший остыть после случившегося, не придал никакого значения.
- Так не шутят, Командор, - говорит Ева, тоже подходя к костру. – Или извиняйся, или пори ее.
- Так как, Командор? – с насмешливой улыбкой говорит ему Оксана. – Ты всерьез решил меня наказать или брякнул ради красного словца?
- Выпорю! При всех! – говорит Командор, явно влекомый охватившим его бешенством. - Раздевайся!
- Как прикажешь, - тем же насмешливым тоном отвечает ему Оксана.
Женщина встает, небрежным движением плеч сбрасывает накинутую рубашку, заводит руки за спину, явно намереваясь расстегнуть лифчик. К ней бросается Лидка, хватает за руки. К командору подбегает Тарас, умоляет не позорить сестру. Какую-то реплику бросает Володя, какую – не слышно, видно только, что Лидка подбегает к нему и начинает что-то сердито выговаривать, топает ногой. Тарас бежит к Оксане, принимается сердито выговаривать ей. Лидка подбегает к Командору, принимается стыдить его… Вновь Тарас и Лидка меняются местами…
Сейчас Олег явственно видит: Оксана, Володя и Командор совершенно спокойны. Ева смотрит на все происходящее с осуждением и любопытством. А вот Лидка и Тарас явно в истерике … Почему?..
«К чему мне это все сегодня пригрезилось? – Олег наконец-то сумел преодолеть охватившее его благодушное любопытство и рассердиться на нелепость сна. – Что за чертовщина. Хватит копаться в этой чуши, хватит. Жалею я, что ли, что не выпорол тогда Оксану? Не только не жалею, но рад этому. И благодарен Лидке и Тарасу: удержали от такой идиотской выходки. Все, ставлю на точку и запрещаю себе впредь думать об Оксане, о той злополучной переправе. У меня есть заботы поважнее, чем эти глупости. Началось или не началось половодье?»
Олег достал из непромокаемой сумки несколько листков: распечатанные для него Кузьмой сведенья о половодьях в этих местах, принялся перечитывать их, вспоминая свой разговор с Кузьмой.
«Как правило, половодье начинается постепенно, набирая силу в течение недели, а то и полутора, - говорил тогда ему Кузьма, перелистывая свое досье по этому району. – И у тебя будет пять-шесть дней для того, чтобы уйти из ловушки. Уходить можно и вверх, на водораздельные хребты, и вниз: пока река Ивовая заливает свою широкую и плоскую долину, ее можно перейти: течение не быстрое, глубина не более семидесяти сантиметров. Но не промедли: как только Ивовая зальет свою долину, и скорость течения и глубины начнут быстро нарастать. Если ты к началу половодья переправишься через ручей Туманный, то тебе вообще ничего не страшно.
На памяти старожилов было только одно необычное половодье, когда пришедший с юга мощный грозовой фронт вызвал стремительный подъем воды во всех ручьях. Тогда в этих местах погибло семь туристов: трое попали в ловушку ручья Заячьего, двоих унес ручей Коварный. Еще двое сгинули в истоках реки Обманной, пытаясь выйти на дорогу. По рассказам очевидцев, в том числе и туристов, попавших в этот переплет, я попытался восстановить и проанализировать погодные условия, приведшие к этому катаклизму. Получилась вот какая картина. Ранняя весна, предпосылки раннего же половодья. Но май начинается с похолоданья: устойчивые минусовые температуры, обильные снегопады. В конце мая с севера надвигается влажный северный фронт: в этих местах такие тучи и летом беременны снегом. Холодный и важный воздух провоцирует образование плотной ледяной корки, снижающей интенсивность таяния почти до нуля. В первых числах июня с юга, навстречу ему, стал надвигаться теплый и столь же влажный фронт. В ту злополучную весну фронты схлестнулись южнее железнодорожной линии, вот у этого узла хребтов. Счастье, что в эпицентре людей не было. Но и севернее железнодорожной линии они натворили бед. Часов семь по всей округе бушевала гроза. Ну а в эпицентре вакханалия длилась более трех суток...»
Кузьма замолчал. Казалось, он еще и еще раз переживает это стихийное бедствие, видит гибнущих людей...
«Но такое явление маловероятно, - наконец, вновь заговорил Кузьма. - Из всех моих собеседников только старый путевой обходчик вспомнил, что о таком половодье слышал от своего деда. Мол, тогда тоже гибли здесь люди. Но произошло такое тогда, когда дед этого старика был мальчонкой…»
- Что ж, - тихо проговорил Олег. – Будем надеяться на теорию вероятностей. Жаль, что не догадался посмотреть перед отъездом реальную погоду в этих краях.
Он докурил сигарету, сладко зевнул и полез в палатку…
Утро следующего дня было хотя и пасмурным и холодным – ночью заиндевел тент и замерзли лужи, но без дождя и тихим. Ветер, наигравшись за ночь, стих совсем. Первым делом Олег осмотрел ноги обеих женщин: знакомый врач, порекомендовавший ему эти бальзамы, не подвел, и ожог и растертые раны не просто затянулись, поджили. Первые два часа шли бодро. Но вскоре в ущелье вползло облако, видимость ухудшилась, женщины то и дело спотыкались, падали. Впрочем, пока шли хотя и не быстро, но без особых происшествий, придерживаясь русла притока ручья Студеного. Правда, Катя оборонила часы, и Олегу пришлось возвращаться. К счастью, нашел он их легко: часы упали в воду возле самого берега. Сложности начались с выходом на снежник: сначала не удержалась Катя, упала, поехала вниз. Олег бросился ей на помощь, подхватил женщину, удержал ее. «Черт, - подумал он. – Как же некстати эта наледь. Хорошо хоть лопату взял. А ведь была мысль оставить ее. Мол, невысоко пойдем».