Время и относительность (ЛП)

Я не знаю, может быть, и могут. Или смогут потом, когда я вырасту.

– Я ухожу из Коул Хилл, – сказал Джон. – Буду жить с мамой в Нортумберленде. После того, что случилось с папой, мне не нужно будет ходить на СПОР. У тебя есть родители?

– Я не знаю.

– Вы что, просто в банках вырастаете, или что-то в таком духе? Как в «Прекрасном новом мире»?

– Я не знаю.

– Это странно, Сьюзен.

Я пожала плечами.

– Я хочу сказать, что даже для... ну, для той, кем ты есть... ты странная.

– Неземная?

Он отвернулся.

– Ты останешься тут? – спросил он.

– На какое-то время. Это зависит от дедушки. И от Будки. Она сейчас не в лучшей форме. То, что дедушка сделал с холодными рыцарями, было не так просто, как он это изображал. Ему пришлось проигнорировать технику безопасности.

– Я так и не понял, как Будка может быть космическим кораблём.

– Это не космический корабль. Она перемещается во времени и относительных измерениях.

– В пространстве?

– Ну, да.

– И вы можете отправиться куда угодно в любой момент?

– Обычно, да. Нить накала перегорела. Замену ей найти сложно. Это не значит, что мы тут навсегда. Просто мы можем не всё, что раньше.

– И теперь ваш народ будет вас искать?

– Дедушка боится, что будет.

Мне кажется, что однажды мне удалось вспомнить лицо Школьного Надзирателя, но сейчас оно забылось. Остался лишь образ улыбки, самодовольной, умной. Ухмылки Грозного Грейнджа на нечётком лице Сатаны.

– Вы преступники?

– Скорее, политические беженцы. Но это не значит, что они не смогут вернуть нас обратно и судить дедушку. Особенно теперь. То, что он сделал – слетал на Плутон и всё остальное – поднимет тревогу Дома. Они узнают. Когда вмешиваешься в историю, это словно трясёт паутину. Занимающийся нашим делом офицер станет действовать ещё более решительно. Они могут отобрать у нас наши воспоминания. Не только из наших мозгов, но и из ваших. У всех. Думаю, они это уже делали. Хотя никто, конечно, этого не помнит.

– Похоже, они ужасные.

– В общем-то, нет. Просто старые... консервативные.

– Не «в теме»?

– Типа того.

Джон посмотрел на свои часы:

– Мне пора идти. Мы с мамой встречаемся на вокзале.

Мы попрощались. Джон ушёл.

Позже...

Снова в Будке, с дедушкой.

Он сердится. Летая на Плутон, он сломал что-то важное. Дедушка ещё не проверял, но ему кажется, что Будка не сможет отправиться по заданному курсу.

– Она полетит куда захочет, куда ей заблагорассудится, – ворчит он.

Думаю, правило в голове дедушки нарушено. Он тоже не отправится туда, куда ему говорят.

– Как обычно, – сказала я.

– Ерунда, Сьюзен. Я быстро всё починю.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Элементарно, моя дорогая Сьюзен.

Джастин Ричардс

Несмотря на то, что события происходили до того, как настоящий «Кто» начался, нет никаких сомнений в том, что то, что вы только что дочитали, является историей «Доктор Кто». В них есть что-то особенное, что-то, что делает «Доктор Кто» отдельным под-жанром. Что-то, не поддающееся анализу, как и сам «Холод». Только в «Доктор Кто» ходячие снеговики могут быть одновременно нелепыми и страшными. Только в «Доктор Кто» школьные наказания леденят душу так же сильно, как и инопланетная угроза. Только в «Доктор Кто» дедушка одноклассницы может жить на свалке в полицейской будке. Образы и фантазии наслаиваются уникальным образом.

«Время и Относительность», как и сериал, предысторией которого она является, имеет много уровней. Она даёт нам нечто новое, нечто понятное, если смотреть с точки зрения нашего времени.

Но она рассказана с точки зрения, передающей тот детский, подростковый восторг, с которым многие из нас познакомились с Доктором и его приключениями. Как и Сьюзен, мы знаем о других персонажах больше. Но нас тоже охватывают переживания, напряжение, страх и удивление происходящим. Это путь открытий для всех нас.

Хотя сам Доктор появляется редко, его присутствие постоянно чувствуется. Он всегда там, у него всё под контролем, на белых, как снег, страницах всегда лежит его тень. Этим, да и многим другим, эта книга напоминает о самых первых приключениях в «Доктор Кто».

Сам Доктор здесь похож на те первые, ещё не до конца определившиеся свои появления. Он – закадровая фигура, загадка даже для Сьюзен. Его мотивы сомнительны, его действия и привязанности непредсказуемы, он блуждает в клубящемся тумане. Но этот рассказ создаёт ощущение, что он впервые надевает плащ Рыцаря Человечества, той силы природы, которой он станет. Что туман начинает немного расходиться, позволяя ему иногда мельком увидеть то, чем он должен стать.

Доктор в контексте Вселенной, как и Сьюзен в контексте школы Коул Хилл, одиночка. Он бродит в вечности, и он всегда один, запутавшийся в собственной тяге к путешествиям, впадающий то в безграничный энтузиазм, то в апатичное оцепенение. Спутники приходят и уходят, но он никогда не бывает с ними близок. Он никогда не делится деталями своих внутренних переживаний; он никогда не позволяет эмоциям выйти наружу; он никогда не открывается, никак.

Единственное настоящее чувство, которое Доктор как-то проявляет, это его полное неприятие зла. Но даже это, как и его убеждение в святости жизни, вторично, когда обстоятельства вынуждают действовать исходя из некоторого высшего призвания, которое никогда не называется, Высшего Блага, которое никогда не объясняется и, вполне возможно, необъяснимо. Призвания, с которым в повести Кима он ещё не разобрался.

В его самых успешных моментах, и здесь, в начале своих приключений, Доктор – тайна. Мы не знаем почти ничего о его чувствах и мотивах. Мы обнаруживаем, что знаем о его происхождении и прошлой жизни гораздо меньше, чем мы думали. Оказывается, даже наше доверие не неизменно.

Но с годами история Доктора и его душа раскрываются. Он становится более человечным.

И он становится более определённым, более понятным, он теряет свою загадочность и связанную с ней привлекательность. Современный Доктор рискует стать обычным героем, таким же, как и множество других. Возвращаясь к корням «Доктор Кто», Ким смог снова отобразить многое из того, что мы считали утерянным. Эта книга – поразительный пример того, как «меньше» может означать «больше».

В Докторе есть что-то стихийное. Особенно в этой книге, Доктор становится скорее силой, чем личностью. И не случайно «злодей» Кима тоже стихийная сила – наиболее уместный соперник.

Несправедливо описывать любую историю «Доктор Кто» как архетип. Но Ким дал нам нечто, что затрагивает столько всего, связанного с «Доктор Кто», и в то же время предлагает много нового. Книга глубока и тематична, хорошо написана и мастерски изложена. В тоже время, сюжет ведёт нас вперёд, затягивает нас, мы дрожим от страха.

Потому что в этом суть формата «Доктор Кто», именно это делает его популярным среди стольких людей. Суть его в том, что бы рассказывать самые интересные и интригующие истории как можно лучше.

В этом причина восхваления неисчерпаемости этого формата. Меня воодушевляет, что нас так много, признательных за то, что нас втянули в открываемые им бесконечные миры. И свидетельством могущества этого формата является то, что он может привлекать писателей такого калибра и таланта, как Ким Ньюман.

Джастин Ричардс,

BBC Book

консультант по «Доктор Кто»

август 2001 г.

Об авторе

Ким Ньюман – писатель, киновед и кинокритик, большой энтузиаст и знаток научно-фантастической литературы, и один из самых больших оригиналов в Британии. Он родился в 1959 году в Брикстоне, вырос в Сомерсете, получил высшее филологическое образование в Суссекском университете. В 1980 году он переехал в Лондон, где работал с труппой «Sheep Worrying» в качестве артиста кабаре.