Чужой: Завет

Ответный взгляд Дэниелс был полон признательности.

Ангар терраформирования был огромен. Зажимы и ремни удерживали на месте гигантские машины самого разного вида. Им предстояло возвести колонию не просто в чистом поле, но и создать ее из самой почвы, на которой она будет стоять. По крайней мере, Дэниелс надеялась, что так и будет.

Идя с Уолтером по ангару, она с удовольствием отмечала, что все, кажется, в порядке, несмотря на резкое нарушение устойчивости корабля при входе в поток. Ни один плотно затянутый замок не открылся преждевременно, ни одна цепь или ремень не ослабли и не лопнули. Все стояло так же, как и сразу после загрузки на борт «Завета». Она отметила, что порой старая технология работала лучше всего. Электронные крепежи были сильнее и легче в обслуживании – если только не случалось перебоя в энергопитании. Но в веревке, на ее взгляд, было что-то простое, примитивное, функциональное и человечное. Дэниелс улыбнулась своим мыслям. За отсутствием виноградных лоз сгодятся и механические замки, углеволокно и металлические цепи.

Они прошли вдоль одного ряда землеройных и камнедробильных машин, под угрожающе нависавшими колесами и гусеницами, потом повернули обратно вдоль второго. Как глава отдела терраформирования, Дэниелс знала названия, назначение и стоимость каждого механизма. Она помнила руководства по эксплуатации без необходимости консультироваться с корабельным компьютером, могла при необходимости определить конкретный узел или элемент на пульте управления в любой из кабин. Превосходная память стала одной из причин, по которой ее выбрали на эту должность. А еще она прекрасно осознавала пределы своих возможностей.

«В любом случае мы все лишь дублируем компьютеры».

Проверяя надежность креплений каждой машины, Дэниелс знала, что все это можно проделать удаленно. Но это не дало бы такого чувства профессионального удовлетворения. И она понимала не хуже Уолтера, что работа руками и одновременная концентрация сознания помогали ей не думать о…

– Это даже не было моей идеей, – сказала она синтету, который без видимых усилий держался рядом. – Поначалу затея казалась мне глупой. Пустая потеря времени, которого к тому же у нас, вероятно, не будет, потому что как члены экипажа мы обязаны заботиться о том, чтобы сначала обустроились колонисты. Но у Джейкоба была мечта построить нам дом в новом мире. Такой же, как строили кое-где на Земле пионеры прошлого. Только с современными климатизатором, техникой и прочими удобствами нашего времени.

«Бревенчатые дома находили на всех континентах, где были деревья», – говорил он мне. Одна из первых построек, которые возводили не из камня или земли. И по изображениям, которые он мне показывал, выходило, что выглядели дома похоже, независимо от того, какой народ их строил. Настоящий кусочек человеческой истории.

Нагнувшись, она проверила замок на колесе размером с небольшой автомобиль. Он помогал удерживать на месте огромный экскаватор с лезвиями. Замок держался крепко.

– Вот чем он хотел заняться, – продолжила Дэниелс. – Как для собственного удовольствия, так и из уважения к ранним «колонистам». Домик у озера. Настоящая романтика. Для него даже не имело значения, будет озеро природным или искусственным, но в выбранной для первичного терраформирования зоне на Оригаэ-Шесть нашлось одно настоящее, и притом огромное.

Обойдя экскаватор спереди, она проверила зажим, который охватывал нижнюю часть массивного колеса с другой стороны.

– Порядок.

– Порядок, – отозвался Уолтер, после собственного быстрого осмотра.

Они перешли к следующей гигантской машине в этом ряду.

– Я не вполне понимаю. С нами летит множество сборных помещений и для команды, и для колонистов. Есть проекты будущих изменений и дополнительных, более постоянных конструкций, а также планы по их возведению, как только найдется необходимое сырье, – синтет выглядел искренне сбитым с толку. – И все равно Джейкоб хотел построить дом из бревен?

– Да. Настоящую хижину, сделанную из настоящего дерева. Построенную в полном соответствии с историческими прототипами. Так что в грузовых трюмах вместе со всеми сборными конструкциями, о которых ты только что упомянул, в нашем персональном контейнере лежат всякие пилы, топоры и металлические гвозди.

Уолтер принял задумчивый вид.

– Металлические «гвозди». Поистине отсылка к прошлому. Что, если на Оригаэ-Шесть нет деревьев в нашем понимании?

Дэниелс испустила тихий смешок.

– Джейкоб говорил, что тогда он использует пластиковое литье для изготовления бревен, а потом окрасит их и придаст нужную структуру, чтобы выглядели как настоящие. Я всегда считала, что он знает, что делать, и как к этому подступиться. Что до меня, то у меня нет ни малейшего представления о том, как строить дом из бревен.

Голос Дэниелс стих. Подняв глаза от машины для литья труб, которую как раз проверял, Уолтер направил фонарик на собеседницу. Взгляд Дэниелс, в который прокралась тоска, блуждал по громадным безмолвным механизмам, предназначенным для строительства колонии. Легким взмахом руки она обвела машину для литья и все прочие, стоявшие на приколе перед ней и Уолтером.

– Все это – лучшее, что могла дать нам Земля, чтобы построить новую жизнь. Для остальных членов команды оно имеет смысл. Для колонистов, разумеется, тоже. Но я… сейчас я задумалась – для чего стараться?

– У тебя нет выбора.

Дэниелс нахмурилась и посмотрела на синтета.

– Ты хочешь сказать, потому что я подписала контракт, по которому обязана принимать участие, вносить свой вклад как член экипажа?

– Нет. Потому что ты обещала построить хижину у озера.

Дэниелс внезапно почувствовала комок в горле.

– Это обещал Джейкоб. Он обещал построить дом.

– Весь экипаж «Завета» набирался из пар, – Уолтер смотрел прямо на нее с открытым лицом, и в его голосе звучало сочувствие. И он тут же поправился: – Весь человеческий экипаж. Он действует в парах. Командами. Если половина команды не может более исполнять свои обязанности, тогда вторая половина…

– Обязана взять их на себя в дополнение к собственным, – закончила за него Дэниелс. – Я не уверена, что постройка домика у озера на Оригаэ-Шесть попадает в эту категорию, но я приму это во внимание. Кто знает? Может, когда мы туда доберемся, когда я снова смогу дышать свежим воздухом и есть что-то кроме восстановленной пищи, то займусь изучением искусства постройки хижин. Возможно – только возможно! – я так и сделаю.

– Сделаешь.

Дэниелс похлопала Уолтера по руке. На ощупь его кожа казалась совершенно обычной, человеческой – как и предполагалось.

– Ты хороший друг, Уолтер. И если скажешь, что «просто так запрограммирован», я тебя стукну.

Уолтер промолчал. Уже по одному этому можно было судить о том, с каким мастерством были написаны его программы.

Мостик был пуст, за исключением Матери – но ее нельзя было увидеть. Мать была мостиком. На «Завете» она присутствовала везде и нигде, не имела физического воплощения, но всегда была готова ответить на приказ или запрос.

В заполненное приборами помещение вошел Орам. На вопросы, которые его изводили, корабельный компьютер ответить не мог. Разумеется, если бы компьютер спросили, он бы попытался. Иногда Орам испытывал искушение озвучить свои тревоги просто ради того, чтобы узнать, какой именно ответ придет от электроники, но никогда так не поступал. Во-первых, потому, что ответы могли оказаться верными, а во-вторых – потому что они могли вступить в противоречие с его собственными.

На его плечах висело легкое одеяло, в равной мере ненужное и здесь, и в каюте. Хотя температура и влажность индивидуальных кают настраивались в широких пределах, большая часть команды обходилась тем, что Мать считала подходящим для их возраста, физиологии и указанных личных предпочтений.

Сон на космическом корабле был личным делом – одним из немногих, – и Мать редко вторгалась в эту сферу с предложениями. Одеяла – да и любое иное постельное белье – считались излишеством, но они не занимали много места и считались полезными для психического здоровья экипажа. Так что если кому-то лучше спалось под простынями, ватным или обычным одеялом или искусственной овчиной, Компания с готовностью предоставляла такую возможность, если находились доказательства тому, что это улучшает работоспособность и помогает сохранить здравый рассудок.