Страница 74 из 75
Выступление борцов было любимым зрелищем цирковой публики, поэтому их выход заключительным номером представления. Ее Николка сейчас должен был биться на арене с этим Арапом, или как его, Джоном.
Удар в дверь, затем другой прервали рассуждения Наталки. Судя по всему, они решили выбрать штурм.
— Тафай, дармоеды! — из-за двери послышались команды фон Штоца. — Достаньте мне эту стерфу! И что б ни один волозок не упал с ее голофы.
Теперь удары по двери следовали чередой. Дубовая дверь, подпертая массивным столом, пока выдерживала, но это был вопрос времени. Внезапно настала тишина, и голос Кронберга повелительно скомандовал:
— Прекратить! Я буду говорить со своей невестой.
— Что вы, князь? — послышался заискивающий голос барона. — Вам нельзя взтавать, рана может открыться.
— Бросьте барон! — раздался властный, хотя и слабый, голос князя возле самой двери. — Рана пустяковая! Так, царапина.
Далее последовала какая-то возня и шепот. За дверью, видимо, совещались. Наконец, девушка услышала обращенный к ней голос князя:
— Натали, откройте, надо поговорить. Клянусь, силу применять не буду, и неволить тоже.
— Мне и так все слышно.
— Хорошо! Натали, Вы умная девушка и, думаю, примете верное решение. Мне нужен Меч Тамерлана, и я получу его с вами или без Вас! Вы — в безвыходном положении. Ваш батюшка готов вызвать городового и дать показания, что в приступе помешательства его дочь убила слугу и тяжело ранила одного из гостей. Все свидетели готовы подтвердить его слова. Как вы думаете, кому поверят в полиции: шестнадцатилетней девчонке или уважаемым членам общества? Остаток жизни вы проведете на каторге или в психиатрической лечебнице. Есть второй выход. Вы открываете дверь и выходите из этой комнаты моей женой, женой князя Священной Римской империи со всеми полагающимися этому титулу почитанием и привилегиями. Как вы понимаете, в обоих случаях Меч достается мне. Я даю Вам на размышление десять минут, после чего Вы или выходите, или мы вызываем полицию. Выбор — за вами.
Все было кончено. Они победили! Это Наталка поняла еще до того как князь кончил говорить. Но ведь есть третий выход. Уйти! Она читала, что есть в Японии такой обычай. И меч при ней. Она поставила Меч вертикально, воткнув острие в пол, и встала перед ним на одно колено, положив руки на эфес. Пришла пора прощаться!
— Дед, дедушка, дедуля! Почему так рано ты ущел? Зачем оставил свою внучку одну? Я снова буду рядом с тобой, я ухожу в тот мир, где мы снова будем вместе!
— Клавдия, милая моя бабушка! Опять твоя непослушная внучка попала в передрягу, инет рядом тебя, чтобы её спасти!
— Прощай мой Николка! Любимый мой! У меня нет иного выхода и нет пути назад. Прости меня!
Наталка вспомнила тот солнечный день, когда они, еще счастливые и безмятежные, сидели на вершине скалы читали манускрипт. А ведь всего год прошел. Вернуть бы это время назад!
С остальными попрощаться не успела: как-то само собой пришло осознание того, что смерть ничего не изменит. ОНИ все равно выйдут победителями: Меч все равно достанется им. Если бы был иной путь! Просто взять и исчезнуть из комнаты.
В этот момент что-то неуловимо изменилось вокруг. Неожиданно воздух заколебался и поплыл, словно знойное марево. В нем появились завихрения, эпицентром которых была она с Мечом. Внезапно Меч в ее руках завибрировал. Кристалл в перекрестье Меча ожил, засветился внутренним холодным пламенем. Он манил, притягивал взгляд девушки. Колебания воздуха переросли в вихрь. Ветер набрал силу, пронесся по комнате, закружил в том месте, где стояла, преклонив колено, девушка. Он кружил все сильнее и сильнее, а потом внезапно прекратился…
Когда спустя несколько минут в комнату ворвались люди, то обнаружили лишь лежащего на диване господина Солдатенкова с проломленным черепом. На оконном стекле таяла, стекая каплями воды, зимняя изморозь. На полу вертикально стоял воткнутый в паркет старинный меч. Рядом лежала мятая клеенчатая тетрадь, мешочек со старинными монетами и разбросанная в беспорядке женская одежда. Наталка исчезла!
Отражения
«Отражения только видны.
Но, быть может, в томности мрака.
Ты находишь волшебные сны.».
Как это получилось, Наталка не знала, но была уверена, что вдруг оказалась внутри алмаза, неожиданно ставшего размером с огромный хрустальный или ледяной дворец. Тысячи, десятки тысяч граней переливались неземным холодным блеском. Источника света не было видно, но дивное свечение разливалось вокруг, отражаясь в гранях, которые начинали искриться всеми цветами радуги.
Девушка оглянулась вокруг: из тысяч граней-зеркал на нее смотрела тысяча нагих Наташ. Везде, куда ни кинь взгляд, девушка видела свое отражение. Наташа сделала шаг, другой по прозрачной хрустальной тверди и, не удержавшись, наклонилась потрогать зеркальный пол. Рука ее провалилась в пустоту. Девушка догадалась, что твердь, по которой она идет — иллюзия, а она сама свободно парит в полости внутри камня.
Паника охватила Наталку, когда она поняла что оказалась в этом холодном алмазном зале совершенно одна и совсем без одежды. В растерянности она оглянулась назад, инстинктивно желая вернуться в привычный мир, но ее взору представилось лишь бесчисленное множество граней, и куда возвращаться она решительно не знала. Кроме того, сделав шаг назад, она почувствовала сопротивление воздуха, мешающего двигаться в обратном направлении. «Назад дороги нет. Человек должен двигаться только вперед!» — Наталка не услышала этот Глас, он, словно внушенная ей мысль прозвучал в ее голове. «Кто ты?» — спросила она, догадываясь, что это Меч. Ответом ей было молчание, ведь Меч не знал человеческой речи и не умел разговаривать, он лишь передавал ощущения и образы.
Тем не менее, упрямая девчушка не хотела сдаваться и не желала, чтобы кто-нибудь, кроме нее самой, управлял ее волей, И она сделала еще одну попытку прорыва в ту сторону, где она предполагала, находится грань, ведущая в ее мир. Ледяной ветер был ответом огромного как мир кристалла.
Наталку закружило и завертело, ее, словно пушинку, носило внутри гигантской полости алмаза. Ее руки и ноги совсем заледенели, ее тело посинело и покрылось гусиной кожей, она больно ударялась о грани алмазного плена, в голове прочно засел кто-то другой, и как фотоаппарат, фотографировал ее мысли.
Девушка увидела, что ветер со всей силы несет ее на очередную грань. Поняв, что столкновение неизбежно, Наталка инстинктивно выставила вперед руки, чтобы амортизировать удар. Сейчас будет удар, но… руки девушки прошли сквозь зеркальную поверхность, словно воды хотели зачерпнуть. А следом и сама Наталка провалилась по ту строну грани. Меч и Алмаз отпустили ее из своего плена. Наталка поняла, что падает.
Эпилог
«Мы в дальней разлуке. Сейчас между нами
Узоры созвездий и посвист ветров…»
Меч и Алмаз отпустили ее из своего плена. Наталка поняла, что падает. Падение оказалось мягким. Девушка огляделась. Она сидела на огромной постели в весьма странном месте. Это была комната, несомненно, чья-то спальня. Стены спальни оклеены вычурно раскрашенными шпалерами, потолок имел весьма странный вид: посередине, овалом, или скорее запятой, он был выше, чем по волнистым краям. Люстра полностью отсутствовала, но вся поверхность потолка была покрыта маленькими дырочками, из которых струился свет. За огромным, во всю стену, окном ещё было светло, но уже чувствовалось скорое неступление сумерек. С улицы доносился шум: детские крики и гомон людской толпы, бесконечный шум тысяч работающих моторов и какой-то свист и резкие сигналы, чем-то напоминающие звук автомобильного клаксона.
Но больше всего привлек внимание девушки большой квадрат, висевший на противоположной стене. Это, несомненно, был какое-то устройство. Ниже, прямо на полу стояли два огромных цилиндра, издающих какие-то пронзительные, противные звуки, отдаленно напоминающие музыку. Внутри самого аппарата бегал и кривлялся полуодетый молодой человек безобразной наружности. Во-первых, он был небрит. Во-вторых, вместо стрижки на голове его был хохол, отчего тот был похож на какаду, только на какаду опустившегося и выпивающего. В-третьих, жилетка или что-то подобное была надета без пиджака и на голое, блестящее и, как подозревала Наталка, немытое и воняющее потом тело. Кроме того, он был напомажен и раскрашен, аки девица, причем гулящая. Время от времени этот тип подносил ко рту некую круглую штучку на палочке, похожую на леденец «петушок», и открывал рот. Но отчего-то не ел и не лизал свой «петушок», а в это время из черныхцилиндров доносились звуки, напоминающие человеческую речь. Но как Наталка ни силилась, ни одного слова разобрать не могла. Он поет, догадалась девушка, фу, какая гадость! Что это такое? Самодвижущиеся картинки в шарманке, гадала девушка. А может быть что-то наподобие кукольного театра, но уж больно реалистично, человечки на картинке как живые. Нет, пожалуй, это устройство что-то наподобие синематографа, только усовершенствованное. И с цветом и звуком! Вот здорово!