Страница 72 из 75
Второпях коротко поцеловались. Наталка, чтобы ее любимый невзначай не столкнулся с родителями, направила его к входу, ведущему во двор. Открыв дверь, Николай повернулся, улыбнулся и помахал на прощание. Его голова полыхнула огненно-красным на фоне заходящего солнца. Таким он ей и запомнился: ясноглазый, светлый, с солнечным нимбом над головой. У Наталки сжалось сердце от тоски, а на душулегло нехорошее предчувствие.
Глава 20. Кровавое сватовство. 31 июля 1914 года
«Клинок с чеканной рукоятью
Тяжел на поясе твоем,
И сапоги покрыты пылью, -
Ты утомлен, войди в мой дом.
- — — - —
Он угощеньем сыт по горло.
Кровь заструилась, клокоча.
Умри! Кто к нам с мечом приходит,
Тот погибает от меча».
«Пора отчалить кораблю.
На много дней, на много лет
Умчится та, кого люблю,
И за кормою ляжет след.».
— Принимай гостей, доченька! Праздновать будем! — весело горланил Александр Олегович, вваливаясь в гостиную, хотя сам едва стоял на ногах.
— Поздравляю, накушались уже водочки-то! — мрачно ответила Наталка, все еще бывшая под впечатлением от разлуки с любимым.
Уходить в спальню и притворяться спящей не имело смысла — в доме горел яркий свет. Следом за главой семейства в дом втянулась немаленькая компания. Госпожа Воинова шла под руку с бароном. («Почти не таятся, сволочи!» — подумала девушка с отвращением) За ними важно ступал чопорный и самый трезвый из всех князь Кронберг во фраке и цилиндре. («Словно на светский раут собрался!») После него двое прилично одетых мужчин, хмурясь, внесли в дом тело священнослужителя. Батюшка, как видно, изрядно перебрал, да так, что на ногах не стоял. («Собутыльники!») Но это оказалось не все. Последним шел носильщик, в руках которого был целый ворох дамского и мужского платья, коробки с шляпками и обувью. («Пожалуй, кредит получили и сразу тратить принялись» — с оттенком осуждения предположила Наталка.)
Когда шумная компания расселась в зале, Воинов-отец потребовал голосом пьяного купчика:
— Тихоныч! Шампанского! Я речь говорить буду.
Тихоныч подошел к буфету, достал из него высокие бокалы, принял от фон Штоца привезенную с собой корзину с бутылками и ловко, не пролив не единой капли, откупорил одну из них. Пока он разливал и подносил игристый напиток, Наталка соображала, что могло бы означать это продолжение гульбы. Девушка тоже получила бокал, и шипящее вино ударило ей в нос крохотными брызгами.
Наконец, шампанское было разлито и Воинов-отец поднялся и, превозмогая слабость в ногах, притупил к речи. Слова застревали в горле, и ему требовалось немало усилий, чтобы выудить их оттуда, тяжелый язык заплетался и никак не хотел слушаться, речь сопровождалась многочисленными паузами, заиканиями и, неуместной в столь изысканном обществе, отрыжкой:
— Д-дочь моя! Т-ты э…, м… вступила в тот возраст, когда мы, т-твои р-р-родители, должны э… подумать о твоем будущем. Учитывая наши скромные ма-ма-материальные возможности, мы не мо-мо-могли надеяться подобрать т-т-тебе э… п-подходящую партию. По-поэтому т-ты должна радоваться, что э… за тебя посватался такой бла-бла-благородный господин как э… к-к-князь К-кронберг. М-мы с твоей ма-матерью дали э… свое благословение на этот б-брак. П-по нас-с-с-тоянию к-князя бракосочетание состояться н-н-немедленно по э… православному обряду в д-домовой церкви семьи Во-во-воиновых. Отец Ев-евл-лампий, — Александр Олегович дрожащей рукой показал на сладко дремавшего попика, — Э… любезно согласился обвенчать ва-вас. Ик!
— А почему такая спешка, позволь тебя спросить, папа? — девушка старалась казаться ироничной, хотя у самой кошки на душе скребли.
Предупрежденная Николаем, она все-таки до конца не верила, чтобы так откровенно и цинично… Эх, родители! То, что Воинов-отец поет под чужую дудку, стало ясно хотя бы после того как простейший вопрос поставил его в тупик. Он сбился, не зная, что ответить, и устремил беспомощный взгляд на князя. Тому, хоть он и планировал оставаться в тени до самой церемонии, пришлось вмешаться и прийти на выручку этому недотепе:
— Отъезд! — коротко бросил он.
— Ах, д-да! — вспомнил родитель. — Вы ведь зав-в-втра уезжаете в свад-д-дебное путешествие по Ев-европе, и-и-и би-билеты уже куплены.
— А почему не сейчас немедля? — ехидно поинтересовалась Настала, внутри у неё все клокотало от негодования.
Для затуманенного винными парами мозга родителя это оказалось непосильной задачей, поэтому Александр Олегович просто взял и заорал:
— Да, потому что это наша родительская воля и желание твоего жениха.
Наталку отцовский ор не в шутку завел:
— Для брака желания одного жениха мало! А меня кто спросил? Так вот вам мой ответ: свадьбе не бывать!
Воинов-отец от неожиданного отпора дочери аж несколько протрезвел. Он как рыба несколько раз глотнул воздух, не зная, что ответить гордячке, пока, наконец, не посмотрел на Воинову-мать, до этого тихо сидевшую, сжавшись в комочек:
— Смотри, мать, что дочка наша вытворяет! Супротив воли родительской пойти пожелала. Мало того, что ограбила нас, так еще и опозорить хочет.
Вздохнув и перекрестившись, Екатерина Михайловна приступила к увещеванию Наталки по-хорошему:
— Дочь, ты не права в своем упрямстве, ибо упрямство есть грех. Ведь упрямство суть гордыня, а знамо, что послушание — от Бога, а гордыня — от диавола. Сказано в Писании «послушание есть величайшая из добродетелей, есть дверь любви и предводительница всех добродетелей. Послушание есть, как достоверно известно, первое в числе вводных добродетелей добро, ибо оно отсекает кичение, и порождает в нас смиренномудрие». Господь наш, Отцы Церкви нашей завещали нам слушаться своих родителей, ибо сказано «Господь возвысил отца над детьми и утвердил суд матери над сыновьями. Почитающий отца очистится от грехов, и уважающий мать свою — как приобретающий сокровища. Почитающий отца будет иметь радость от детей своих, и в день молитвы своей будет услышан. Уважающий отца будет долгоденствовать, и послушный Господу успокоит мать свою. Боящийся Господа почтит отца и, как владыкам, послужит родившим его. Делом и словом почитай отца своего и мать, чтобы пришло на тебя благословение от них, ибо благословение отца утверждает домы детей, а клятва матери разрушает до основания». Дочь моя, мы составили тебе партию, которая делает честь нашей семье. Для твоего счастия и радости. А теперь поцелуй и поблагодари родителей своих.
Ах, вот они как! А мама? И мама с ними! И Наталка врезала по ней:
— Мама! Мамочка! Да что ты такое говоришь? И это ты, мама? Неужели ты хочешь, чтобы твоя дочь легла в постель к этому старому козлу?
На мгновенье мать заколебалась, живой отчаянный голос дочки едва не пробил брешь в воздвигнутом ею бастионе из религиозных догм. Но секундная слабость быстро прошла:
— Так нам велит наш долг!
— Мама! Вся такая верная и соблюдающая заповеди Божьи… И ты говоришь о смирении, долге и грехе? Ты?
Все! Мать была обезоружена. К своему ужасу Екатерина Михайловна поняла, что дочь знает или догадывается о том грехе, что лежит у нее на душе. Зато отец, получив передышку, взялся за дочь с новыми силами:
— Как ты смеешь так разговаривать с матерью? Учти, не добром, так силой, но ты выйдешь замуж за князя. Мы тебя вырастили, но не можем больше содержать. Мы нищие! Последний крестьянин в нашем селе богаче нас. Теперь, или этот брак, или — долговая яма!
— Да вы просто продали меня этому сатиру! Родную дочь продали? Ради денег? Деньги вам нужны? — несмотря на отчаянное положение и слезы на лице девушка сопротивлялась.
Придется откупиться от них! Наталка решила пойти в кабинет, где на полу еще лежали неубранные вещи, извлеченные из тайника, принести и бросить в лицо родителям мешочек с деньгами. Она быстро развернулась и бросилась к лестнице с такой скоростью, что ее просто не успели схватить те два громилы, что, уложив священника, невзначай встали позади девушки. Ловко извернувшись от их загребущих рук, девушка буквально взлетела по ступеням, правда споткнывшись и больно ударившись голенью об одну из них, мигом добежала до кабинета, вошла вовнутрь и закрыла дверь за задвижку. Огляделась на миг: на полу по-прежнему лежали вещи, извлеченные Николкой из ниши. Сразу вернулся образ любимого с нимбом над головой. «Николка! Николка! Где же ты, верный друг? Почему в трудный момент тебя не оказалось рядом, когда ты нужен?» — с горечью подумала девушка. Со стороны лестницы раздавался топот многих ног. Никак всей бандой пошли в погоню за ней.