Закат Луны

Озвучив цель, он перевёл взгляд на Мишеля Россини́ – своего сослуживца и давнего друга. Тот без колебаний вторил своему коллеге:

– Цель: проникнуть на дальний склад. Вскрыть, обнаружить и зафиксировать содержимое. Заложить взрывчатку. Обойтись без прямых жертв.

Потом свои цели озвучивал Гера́рт Шульц, третий боец группы и заместитель командира отряда:

– Цель: вместе с Яном проникаю в ангар. Устанавливаю взрывчатку на всех челноках…

И так повторил каждый. Самое главное, на чём настаивало руководство, «обойтись без прямых жертв», и было одним из решающих обстоятельств в пользу кандидатуры Яна Погорельского как одного из членов данного отряда. Обстановка на планете накалялась – земляне уже неоднократно проводили акции устрашения, завершавшиеся гибелью азурских «эсбэшников» (сопротивление последнее время старалось избегать смерти гражданских). В этот раз необходимо было лишь совершить технический саботаж, избежав каких бы то ни было смертей.

Тем временем автомобиль въехал на территорию «Идальгера» и задним ходом подкатил к самому входу в ангар. К тому моменту Ян уже «работал». Внешне это никак не проявлялось, но, когда отряд подошёл к входу в первый ангар, часовой даже не взглянул на них, а продолжал стоять так, как если бы вместо них просто подул ветер. В руках у него был автомат – земляне разглядели это уже издалека, и тут уж не надо было быть специалистом, чтоб заметить это – и он держал не просто в руках, как попало, а что называется наготове, давая себе возможность в любой момент открыть стрельбу. Впрочем, это не было прямым следствием приказа о летальном оружии. Свои объекты на планете Земля «эсбэ» всегда охраняла как следует, и при необходимости открывала огонь на поражение.

Если бы у землян было время, то они могли бы поподробнее рассмотреть азурского солдата. На ногах – обычные берцы с регулируемым термомеханизмом, дающим прохладу в жару и тепло при лёгком морозце, и бронетканью. Тёмно-серый, маскировочный в условиях города, костюм: термоштаны и термокуртка с высоким воротом. Костюм помимо термоизоляции, несмотря на свою лёгкость, так же играл роль лёгкой брони от пуль и осколков. Пожалуй, в перестрелке лишь взрыв гранаты в районе туловища мог нанести урон солдату. Лицо и голову солдата защищал сферический шлем со светозащитным стеклом, оснащенный тактическим компьютером для ведения боевых действий. Данный компьютер мог показывать количество врагов, состояние здоровья и нахождение союзных бойцов. Этот же костюм мог передавать данные биометрии при наличии в установленном радиусе хотя бы одного солдата в таком же шлеме и костюме, данные о радиационной, газовой и пылевой загрязнённости. Шлем так же защищал от перегрева и переохлаждения, и делал любого человека за счёт своей светонепроницаемости обезличенным, что придавало устрашения. Азурцам уже доводилось проверить его на практике – солдаты сопротивления не раз вступали в открытое столкновение с «эсбэшниками».

Против них земляне, конечно, имели не очень мощное обмундирование. Никакой термобронированной ткани и тактических шлемов. Обычные синтетические куртки, устойчивые к истиранию и такие же штаны. На голове защиты не было, только гарнитура переговорной рации. Оружие, хотя и называлось «фабричным», но было не очень высокого качества – ведь всё оружие было уничтожено Азуром. На самом деле не всё, но азурской «эсбэ» не следовало знать об этом – и на основе этих образцов и производились новые единицы вооружения. Спасённые от уничтожения образцы пришлось воссоздавать методом пост-инжиниринга[3], а это не всегда позволяло воспроизвести нужную точность. В целом же – земное оружие в реальных боевых действиях уже показало свою достаточную отказоустойчивость и позволяло не беспокоиться о своей надёжности.

Земляне самостоятельно открыли дверь и вошли внутрь. Осмотрелись. Костюм азурского солдата, тем временем, обнаружив неопознанных граждан с оружием в руках, передал сигнал в систему оповещения, и та включилась: завыла сирена, в ангаре загорелись красные лампочки. Погорельскому пришлось вернуться к посту оставленного позади солдата, найти панель управления системой и вручную выключить сигнал.

Расположение соответствовало плану, добытому перед совершением диверсии. Яну предстояло тут же, поднявшись по лестнице под самый потолок, проникнуть в большой решётчатый короб, который, собственно, и был электрощитовой. Сразу, слева от входа, находилась металлическая лестница, которой он и воспользовался. Мишель с Герартом проследовали дальше, юркнув под два огромных, похожих на самолёты, челнока. Остальные трое рассредоточились по периметру, с целью «минирования любых подходящих объектов в радиусе двадцати пяти метров от входа в первый ангар».

– Машина, приём, пятый вызывает, – услышал Ян в гарнитуре переговорного устройства голос Мишеля.

– Машина на связи, – командир отряда, являвшийся по совместительству водителем, остался в микроавтобусе.

– Я на складе… Вижу стрелковое вооружение: автоматы и пистолеты азурских систем. И… – пауза – Сабли?

– Пятый, повторить.

– Вижу холодное оружие. Длинный тонкий меч с двуручной рукояткой, на рукояти кнопка для большого пальца. Работаю по плану.

«Они что, там с ума выжили? – решил Погорельский, – Странные люди, зачем им мечи?» Чертыхнувшись про себя, он не стал засорять эфир, но, поскольку был уже в электрощитовой, то отчитался:

– Машина, приём, четвёртый вызывает.

– Машина на связи.

– В электрощитовой, работаю по плану.

– Я машина, вас понял.

Оставалось сделать лишь немного – отключить провода, выйти из короба, спуститься и работать над топливным складом. Но лишь взявшись за первый штепсель, Ян погрузился в какую-то черноту, и окружающий мир на какое-то время перестал существовать. Корпуса штепселей не были изолированы и были выполнены из токопроводящих материалов. Таким образом, была выполнена простая, но надёжная защита от диверсии, о которой, конечно, никто из диверсантов не мог знать. Погорельскому повезло – получив удар током, он рефлекторно отпустил корпус штепселя, иначе так бы и остался вечно лежать в этом решётчатом коробе под потолком.

Прошло некоторое время, прежде чем Ян пришёл в себя. Глаза постепенно начали открываться, он услышал звуки стрельбы и чертыхания в гарнитуре переговорного устройства:

– Пятый, приём! Четвёртый, приём!

– Машина, командуй отход, держаться не можем бесконечно!

– Пятый, ответь! Четвёртый, ответь!

– Четвёртый на связи, – простонал в микрофон Погорельский.

Потеряв сознание, он потерял и контроль над ситуацией – телепатия отключилась, диверсанты были замечены, и завязалась перестрелка.

– Четвёртый, соединиться с общей группой! Три минуты на исполнение. Всем отход с четвёртым!

Ян встал на четвереньки. Голова болела и всё тело ныло. Нужно было пересиливать себя, иначе – провал.

В него не стреляли. Значит не обнаружили. Ян поднялся на одно колено, стянул автомат из-за спины, переключил предохранитель в боевое положение.

Стреляли с мостового крана: один «эсбэшник» в подвесной кабине, двое – в зарешёченном проходе перекладины крана. Земляне прятались за огромными катушками топливных шлангов у самого входа. Погорельский просунул подствольник в ячейку решётки и выстрелил в кабину. С громким «вууух» огонь разорвал кабину и вниз, на челноки, посыпались куски металла и человеческих тел. Вторую гранату Ян отправил в проход. Взрыв разметал решётку как гнилую тряпочку и не оставил даже надежды на спасение азурским солдатам.

Ян попытался восстановить телепатию, но не удалось. Придётся выбираться с боем, решил он.

Он прикладом выбил штепселя из розеток – работа есть работа, её необходимо выполнять, во что бы то ни стало, и отправился вниз.

– Бегом, бегом! – подгонял его Герарт, взяв на мушку пространство ангара. Подкрепление азурцам ещё не прибыло, но могло появитья в любой момент.

– Что с пятым? – спросил Погорельский.

– Связь потеряна! Некогда! В машину!