Страница 9 из 11
Что же касается Садка, то лишь одного человека его шутовство никак не веселило, а только злило. Это был его старший сводный брат Щегол. Тот самый, что постоянно натыкался на кулаки Василия Буслаева. Он всегда ходил угрюмый и озлобленный, всегда отвешивал подзатыльники младшим и трусливо трепетал перед старшими. Щегол был из тех, кто считал Садка просто сумасшедшим, дурачком, и в этом с ним соглашались очень многие. Иной раз юный Садко мог улыбаться каждому встречному, часто разгуливал по местности с распущенными до земли рукавами, которые, бывало, доставали до земли и оттого все были перепачканы в грязи. Летом бывало измазывался в грязи и сам и так долго ходил, пока не смывал её с себя. Или, например, разъезжал по улице верхом на корове или на огромном матёром хряке под всеобщий хохот. Порой он вовсе брался парадировать людинских хлопцев, и в своей комичной манере повторял поведение даже Чурилы. Как-то Садко насадил свиную голову на палку и объявил её идолом неизвестного бога, которому он якобы поклонялся. Голова уже провоняла, а глаза её выели мухи, но юный пересмешник исправно приносил ей каждый день в жертву мёртвых лягушек, ящериц и рыб. Пока в один прекрасный день свиная голова куда-то не пропала. Нередко Садко и других мальчишек подначивал на свои смешные проделки. Так, однажды, после большого улова на рыбалке он затеял настоящее фехтование на рыбах и отвесил нескольким мальчишкам мощные оплеухи щукой по шее. Или в тот день, когда он накормил огромной щукой боярских детей и так подружился с Василием Буслаевым. Тогда тоже Садко увлёк всех за собой. Увлёк он и Костю Новоторжанина, и многих других, и всё же никто из них не смел слишком далеко заходить за ним. До тех пор, пока в Людином конце не поселился Василий Буслаев.
На следующий день после обращения Васьки в веру Перуна, небольшая процессия мальчишек направилась прямо к избе, в которой он проживал. Когда Василий вышел на улицу, то увидел сидящего верхом на огромной свинье Садка, за которым следовала пешая компания. Некоторых из них сын Буслая знал, особенно – Костю Новоторожанина, другие были ему не знакомы.
– Здрав будь, боярин, – заговорил Садко.
– Чего надо? – не добро нахмурился Василий.
– Мы привезли тебе дань, владыка. Не побрезгуй, возьми и стань другом в нашем братстве.
Один из мальчишек подошёл к Василию и, поклонившись, протянул к нему руки с лежащей в ней рыбой. Сын Буслая подозрительно взглянул на подарок, хоть и был голоден, и ничего не ел с утра.
– Бери, бери, Вася, – говорил Садко, слезая со свиньи, – мы своих не бросаем. Князь тебя выгнал, а мы принимаем. Будь нам братом.
На этот раз Василий даже улыбнулся и принял подарок. А после вместе с мальчишками отправился на реку. Людинская ребятня казалась ему слишком чужой и дикой, с другой стороны, высокая речь Василия так же вызывала у них насмешку, но не злую, потому как боярский сын ещё был для них авторитетом и вызывал много любопытства. Мальчишки засыпали его вопросами о том, как так случилось, что его отца казнили, почему князь Владимир не приехал в Новгород, что будет дальше, и т.д. Как будто Василий знал ответы на все на свете вопросы.
– Раньше был закон, – говорил он, – дружина делает, что хочет, а кто вред причинит дружине, тот не жилец. Теперь Добрыня наказал платить за убийство знатного человека виру. Тиранит боярскую волю, а вместе с ней и Новгород под ноги кидает Киеву.
– Так вам и надо боярам, – проговорил какой-то прыщавый мальчишка, – а то больно вольно жить стали, а простой люд и помнить забыли.
– Да как ты смеешь! – хотел уже накинуться на него Василий.
– Не горячись, Вася, – остановил его Садко, – ты теперь не в Славенском конце, твоих знатных речей здесь никто не поймёт. Здесь народ простой, нет племён и родов, всё вперемешку.
– Что же в этом хорошего? Лошадей по несколько поколений тренируют и отбирают, чтобы отобрать нужную породу? Так же и у человека, чтобы отобрать нужную породу, нужны роды, нужно боярство. Иначе конец Новгороду, как вы не понимаете.
– Ну и чёрт с ним, с этим Новгородом, – заголосил горбатый мальчишка по имени Хома, – наш дом – чистое поле, нас кормят нож и твёрдая рука. А коли живот набит, то и чего ещё надо?
Людинские мальчишки были слишком грубы, их речи поначалу задевали Василия, но он научился не подавать виду. Он понял, что говорят они это не с каким-то злым умыслом, а лишь потому, что слабы умом, и многого не могут понять. Но Садко был не таков. В первые дни он удивил Василия тем, что хоть и плохо, но владел грамотой и продолжал в этом совершенствоваться. За внешним шутовством его скрывалась хорошая смекалка, которую можно было бы использовать с пользой. Но самое главное, общение с Садком и Костей Новоторжанином позволило Василию отвлечься от настигшей его беды и снова начать радоваться жизни, несмотря на положение, в котором он оказался. В боярском сыне мальчишки сразу почувствовали большую силу, а так же явную склонностью к лидерству, хоть он был ещё и очень юн. От Василия Садко научился играть на гуслях. Случилось это так. Однажды Садко пришёл к Василию, держа у себя под рубахой какой-то предмет. Когда Васька спросил, что там, Садко достал жирного белого гуся.
– Это не просто гусь, – пояснил он, – в эту птицу вселился злой дух. Ни с того, ни с сего он вдруг напал на меня и начал щипать. Нужно изгнать из него злого духа.
Пошли изгонять злого духа из гуся. Снова собрались мальчишки понаблюдать за странным ритуалом. Садко произнёс какое-то заклинание в стихах и пролил воду на животное. Затем собирался обмазать его грязью, но тут появилась хозяйка гуся с хворостиной, и мальчишкам пришлось разбежаться врассыпную.
– Хорошо это у тебя получилось, с заклинанием, – переводя дух, говорил Василий, – сам придумал?
– Сам, – улыбался в ответ Садко.
– Пойдём.
Вскоре они оказались во дворе Василия. Сын Буслая вынул из дома гусли и вместе с другом отправился в тихое место возле реки.
– Давай, я буду играть, а ты пой что-нибудь.
– Что петь-то?
– Не знаю, сам придумай.
И Василий принялся играть звонкую степенную мелодию. Садко какое-то время молчал, перебирая в голове слова, а затем запел чистым звонким голосом, без нотки фальши:
Как по Волхову, по реке, гуляла рать дружинная,
Пила крепкое вино, пивом запиваючи.
Понабили животы так, что всех повырвало.
Поползли они домой, ругаясь и рыгаючи.
Песня эта рассмешила Василия, и всё же он не мог не удивиться тому, как складно и быстро смог Садко придумать такую песню, а особенно тому, как хорошо он её исполнил.
– Тебе, брат, нужно в сказители идти, – заключил боярский сын.
– Какая мне нужда быть сказителем? – недоумевал Садко, – я и так могу всякие байки рассказывать. Хочешь, расскажу про Ротана, сына Симаргла. У него два рта было, один, как у людей, а другой – вместо задницы.
– Да погоди. Я слышал, хорошие сказители неплохо зарабатывают. Голос у тебя хороший, научишься играть, цены тебе не будет. Только если петь будешь не такие смешные стишки, а что-нибудь серьёзное.
– Серьёзное – это слишком скучно. Но играть на гуслях я, так и быть, выучусь. Это ремесло доброе, я слышал, всех боярских детей этому учат.
И Садко принялся играть на гуслях. Василий лишь удивлялся, как быстро его новый друг делал успехи. Садко же очень быстро понял, что получил в руки сильное оружие – гусли, которым может покорить сердца очень многих. Изначально, в детстве песенки его были всегда смешные, высмеивали знать или кого-нибудь из жителей Людина конца. Острый язык юного сказителя порой очень сильно задевал простой люд, и тогда только защита Василия спасала его от чужих кулаков, в том числе и от кулаков его брата – Щегла. Волей-неволей Щеглу пришлось смириться, что его младший брат перестал быть простой жертвой, и изменил стратегию, стал теперь без конца жаловаться отцу на разнузданное поведение пасынка. Волрог же, когда руки у него доходили, наказывал Садка, когда нет, ругал его мать. Так мальчишки росли и крепчали, и вместе с тем крепла их дружба. Василий однако очень скоро стал испытывать сильную нужду в деньгах. Отцовские монеты уже закончились, бедное хозяйство, которое они завели с матерью, прокормить их не могло. И здесь на помощь пришёл Костя Новоторжанин. Он определил Василия подмастерьем в кузницу к кузнецу Людоте. Известно, что род Буслая происходил из кузнецов, и сын его так же как и отец в своё время обучался кузнечному делу. Теперь это ремесло ему очень пригодилось. Василий вспомнил всё, чем его учили и принялся усердно работать. Но он тут же столкнулся с тем, что был ещё слишком мал, а Людота требовал от Васьки, чтобы тот работал как взрослый мужчина. Из-за этого сын Буслая поначалу оказался плохим работником и часто получал от своего мастера подзатыльники и пинки. Всё это оскорбляло его боярскую гордость, и всё же, пустой желудок заставлял терпеть и это. Руки у Людоты были сильными, от подзатыльников его порой звенело в ушах. Но Василий стиснул зубы и продолжал работать. Он не успевал, ошибался, ужасно уставал, но каждый рабочий день снова приходил в кузницу. И в конце концов за это упрямство Людота зауважал маленького боярского сына и стал учить его немного по-другому, больше разговорами. Василий вместе с тем мужал и становился сильнее. Вскоре, не смотря на свою юность, он научился управляться с работой взрослого человека. Но, не смотря на это, он ещё не мог оторвать от земли дубину своего отца. Стало быть, Буслай был ещё сильнее, а, может, знал какой-нибудь чародейский секрет, как можно поднимать такие тяжести.