Как память (ЛП)

Элай кивнул, но не выглядел довольным. Я переехала из родительского дома. Мне не нужно, чтобы Элай опекал меня и беспокоился обо мне, как это делали они. И он определённо знает об этом.

— Элай, прекращай хмуриться. Это было давным-давно. Я уже обо всём забыла. Кроме того, хоть раз в жизни я хочу, чтобы со мной обращались как с взрослым и самостоятельным человеком. Ты можешь, пожалуйста, сделать это для меня?

— Да, я знаю, что это ДР, — сказал он.

ДР означало до рака. Таким образом мы маркировали мою болезнь. ДР, ВР и ПР. До, во время и после.

— Отлично, — ответила я. Мы оба знали, всё, что является ДР, из другой жизни и эры. Той, где мы не знали страха и боли, а если и знали то лишь временно. Мой рак сжёг наш идеальный мирок и показал нам, что жизнь хрупка.

Я здесь, как и обещал. Я просто пока не вышел из своего внедорожника. Я внутренне настраивал себя. Что было смешно, учитывая нашу историю. Она была лишь кем-то из моего детства. Той, которую я типа не помню, что объясняло, почему я сижу в своём автомобиле.

— Это высший уровень трусости, — сказал я себе.

Я разочарованно встряхнул головой, вышел из машины и направился к двери. К чёрному входу. Не к центральному. У Блисс есть вопросы относительно поставки. Я отвечу на них и уйду. Список вещей, которые я должен сделать, длинной в полторы мили[4] или больше, но я не могу оставаться там, рядом с Блисс. Наедине, где я могу видеть её и чувствовать её запах.

Октавия не будет рада, если вернётся, а её дерьмо не будет сделано. Я должен сегодня остаться и всё доделать. Перестать быть мудаком и прятаться. Она ничего не сказала о том лете. Может, она тоже забыла меня? Ложь. Я лгу сам себе. Как и я, Блисс помнит. Я видел это по её лицу в тот момент, когда наши взгляды встретились. Словно мы по-прежнему там. Словно мы молодые, счастливые и понимающие. Понимающие, что никогда не забудем этого.

Открыв заднюю дверь, я вошёл внутрь и встал как вкопанный, когда увидел попку Блисс. Зависшую в воздухе. Она хороша. Без преувеличений. Это шикарная попка, и я получаю наслаждение от её вида. Шорты задрались и идеально обтянули её шикарную задницу. Проклятье.

Затем она начала трясти этой попкой, продолжая находиться в согнутом состоянии. Вероятно, она слышала, как я зашёл внутрь. Она из-за этого попросила меня встретиться с ней? Чтобы потрясти передо мной своей задницей? Это не было ужасным планом. В данный момент это работает на неё.

— Shake it off, shake it off! — она пела довольно громко и, должен сказать, не фальшивила. Затем она выпрямилась и ещё немного потрясла попкой. В этот раз присоединились её бедра, и она сделала движения руками. Это было мило. Соответствовало движению её бедер. Блисс Йорк танцует и, почти уверен, понятия не имеет, что здесь зритель.

Она начала петь новую строчку, добавляя движения, пока распаковывала коробку. Порядочность требовала дать ей знать, что я здесь и не наслаждаюсь происходящим. Что было бы очередной чёртовой ложью. Думаю, на ней наушники, я не слышал слов, только музыку. Я не был порядочным. Я позволил двери позади меня с грохотом захлопнуться. Это не заставило её подпрыгнуть, так что я прислонился к стене, скрестив руки, и продолжил наблюдать. В конце концов, она обернётся и увидит меня. Блисс засмущается. Это не понравилось бы хорошему парню. Что же касается меня… однажды она была моей. Семь лет назад она разбила моё юное сердце. С таким же успехом я могу заставить её краснеть и смущаться. Кроме того, она подарит мне очень приятные воспоминания, те, которые я никогда не забуду.

Вероятно, песня «Shake It Off» закончилась. Внезапно она запела «Baby, This Is What You Came For». Я узнал песню. Я был впечатлён её исполнением песни Рианны.

Хотя ей не удалось пропеть всю песню. Она остановилась в тот момент, когда подняла руки, кружась, и издала визг, увидев меня, стоящего там. Я не двигался. Просто улыбался. Затем медленно зааплодировал.

Она выдернула белый шнур своих наушников. Как и ожидалось, её лицо стало пунцово-красным, и я почувствовал долю вины. Но чёрт, на это было весело смотреть. Я мог смириться с тем, что был мудаком. Мне нравится видеть Блисс такой.

На мгновение она стала той девочкой, которую я помнил. Той, которая украсила то лето. А сейчас женщина, в которую превратилась Блисс, лишилась дара речи.

— Я надеялся ты дойдёшь до самой лучшей части песни. Думаю, ты поёшь её лучше, чем она. Определённо ты могла бы заставить её побеспокоиться о её гонорарах.

Я подразнил её, чтобы она засмеялась. Это сработало, она сжала губы и громко захихикала.

— Как долго ты здесь стоишь?

— Достаточно долго, чтобы увидеть твой репертуар, состоящий из шевеления попкой, тряской бёдер и впечатляющего танца шимми[5], о существовании которого я и понятия не имел.

И она снова засмеялась и закрыла лицо обеими руками, пряча своё смущение.

— О боже!

— Я чёртовски сильно развлёкся.

Она покачала головой. Я подождал, пока она наконец-то не опустила руки и не улыбнулась огромной улыбкой Блисс Йорк. Это был удар ниже пояса. Словно не прошло столько времени и ей по-прежнему пятнадцать. Та же улыбка — настоящая, полная жизни. Возвращаясь назад, это то, что я обожал больше всего, Блисс наслаждалась абсолютно всем. Она во всех находила хорошее. Без ревности, зависти или другого негативного дерьма, которое я обычно слышал от девчонок своего возраста. Она так не поступала, в ней не было злости и подлости.

Когда-то я думал, что её улыбка самая красивая вещь, которую я когда-либо видел, потому что она настоящая. Никакой фальши. Увидев её снова, я понял, что она осталась прежней, неважно, что произошло после того лета, она по-прежнему та Блисс Йорк. Просто теперь она старше, более зрелая и ещё более красивая.

— Я ждала тебя позже. — Казалось, она пытается оправдаться.

— Очевидно, — согласился я.

Она вздохнула и снова засмеялась. Блисс кивнула подбородком влево. В сторону коробок сложенных в стороне.

— Мне нужно знать, что с ними делать. Три коробки с одним и тем же заказом. Я знаю, Октавия любит шарфы от Джимми Чу. Сюда доставили те, что она нашла в Италии, а затем ещё одну партию. Не думаю, что она хотела их в таком большом количестве. Она хотела иметь в наличии ограниченное количество шарфов, чтобы сделать их более эксклюзивными, а это кажется перебором. Думаю, здесь произошла ошибка.

То, как прекрасно Блисс понимала видение Октавией магазина, чертовски сильно впечатлило меня. Они встречались лишь однажды, на собеседовании. Блисс была внимательной и всё запомнила. Октавия поступила умно, приняв её на работу.

— Согласен. Она бы не заказала так много. Следующие несколько месяцев здесь будет жарко, как в аду. Мало кто будет покупать шарфы.

Блисс кивнула.

— Это я и имела в виду. Могла ли она заказать ещё и для магазина своего отца?

Это возможно. Я мог бы позвонить ей и спросить, но это то, на что обратила внимание Блисс. И Октавия должна узнать об этом от неё. Мою невесту трудно впечатлить, и она жёсткая там, где Блисс мягкая. Я хочу, чтобы Блисс преуспела и добилась успеха. Ей ничего не давалось просто так, в то время как Октавии, вначале дарили луну, а затем интересовались, не хотела бы она дом на её поверхности. Я признаю, что и мне было дано то же, но я научился ценить труд тех, кому приходится добиваться всего собственными силами.

— Позвони ей, расскажи и послушай, что она скажет.

Блисс нахмурилась.

— Ты хочешь, чтобы я позвонила ей?

У неё был испуганный голос, и на это есть основания. Октавия может быть грубой сучкой. Просто Блисс должна поразить её.

— Да, Октавия наняла тебя и должна услышать это от тебя.

Блисс начала покусывать свою нижнюю губу, и мне захотелось тоже сделать это. Оторвав свой взгляд от её рта, я выругался про себя.

4

2,5 километра.

5

Американский общественный бальный танец 1910-20-х годов в характере Регтайма. Характерная фигура танца представляет собой извивающееся движение телом, как будто танцующий пытается сбросить с себя застёгнутую рубашку.