Кошмарных снов, любимая

В этом сновидении она тоже находилась в собственной спальне, только за окном стояла не ночь, а раннее утро – рассвет пробивал дорогу в сизых облаках, и на востоке небо казалось расплавленным золотом.

Ей снилось, будто она проснулась, и первое, что Джесс почувствовала, – так это чужие руки, обнимающие ее и прижимающие спиной к чьей-то груди. За спиной раздавалось спокойное дыхание.

Девушка коснулась этих рук, четко поняв, что они – мужские. И, кажется, сильные, с выступающими венами, что ей всегда безумно нравилось. Не чувствуя страха или удивления, лишь непонятную щемящую нежность, Джесс повернулась лицом к тому, кто ее обнимал. Это был Брент.

Повзрослевший. Красивый. Любимый.

С той же копной светлых волос, светлой кожей, тронутой едва заметным загаром, шрамом на груди, под ключицей.

Последний раз Джесс видела его тогда, когда ему было семнадцать, и он запомнился ей юношей, который еще не до конца сформировался. Наивный, неопытный, преданный – как щенок.

Быть взрослым Бренту очень шло. Прошедшие десять лет добавили ему мужественность и особый шарм. Едва заметные морщинки-лучики около закрытых глаз, окаймленных светло-коричневыми длинными ресницами – она всегда завидовала им, куда более рельефные руки, плечи и грудь, татуировка на предплечье с ее именем и ловцом снов – Брент изменился, но оставался прежним.

Щенок стал взрослым псом.

Эта мысль рассмешила Джесс. Она, чувствуя себя совершенно счастливой, обняла мужчину, наслаждаясь простыми прикосновениями, как иные не могут насладиться наркотиками. Его тело было теплым, и, кажется, от него едва заметно пахло горькими травами – Джесс хотелось вдыхать этот запах вечно, вот так прижавшись к тому, кого она любила. Оказывается – до безумия сильно.

Она нашла в себе силы отстраниться и заглянуть в лицо Брента. Спокойное, умиротворенное. Любимое-любимое-любимое…

От такой близости у Джесс захватывало дух. И все было так реалистично, что она и подумать не могла, что это – сон. Да и не хотела она так думать.

Она коснулась его светлых волос, провела кончиками пальцев по линии скулы, дотронулась до подбородка с едва заметной щетиной. Сердце учащенно забилось, нежность стала болезненной, яркой, перерастающей в желание.

– Любимая, – прошептал мужчина, открывая глаза – красивые, ясные, голубые на свету. Он нисколько не удивился, увидев рядом Джесс, напротив, воспринял как должное. Коснулся ее плеча, ласково проводя пальцами вверх-вниз. Привычное, давно забытое движение.

– Брент, – улыбнулась девушка, понимая, что голова ее идет кругом от разрывающих на части будоражащих чувств.

Она давно не была так счастлива только от какого-то там взгляда и невинного прикосновения. Но это же Брент – она будет счастливой, просто пройдя по той же улице, что и он.

– Как спалось? – спросил мужчина нежно.

– Я скучала без тебя, – сказала тихо Джесс.

– Во сне? – улыбнулся он. На щеках появились ямочки. Ее сердце сжалось от умиления.

– Во сне, – согласилась девушка.

Брент, кажется, чувствовал нечто похожее – он не отрывал от ее лица глаз, пытаясь насладиться каждой секундой взгляда. Каждым мгновением.

– И я… скучал, – признался он и подался вперед, заключая Джесс в объятия. Он стал выше и сильнее и куда более уверенным, но и раньше, когда они оба были глупыми подростками, она доверяла его рукам, чувствуя себя в них надежно защищенной. И губам доверяла тоже – знала, что они не станут целовать никого, кроме нее.

И верила всему, что он говорит. А он верил ей. И, кажется, зря.

Брент, едва касаясь губами щеки, поцеловал ее, замерев и опаляя дыханием кожу, и у нее по спине побежал электрический ток. Он мягко гладил девушку по спине, рукам, распущенным темным волосам, неспешно целуя лицо, исследуя губами ее скулы, подбородок, шею. И специально игнорируя губы, которые она от нетерпения едва заметно покусывала. Джесс могла лишь обнимать Брента в ответ, боясь отчего-то сделать больно и позволяя играть с собой в столь милую чувственную игру без намека на пошлость. Весь тот воздух, который она учащенно вдыхала, стал невыносимо горячим. В солнечном сплетении стало жарко, и этот приятный, плавящий солнечный жар лишь разрастался с каждой секундой.

И душа ее тоже горела – ярким белым светом, и Брент, казалось, понимал это. Он изредка отстранялся и смотрел на нее, пытаясь запомнить каждую черточку лица.

Сначала Брент коснулся ее губ указательным пальцем, и Джесс, смеясь, поймала его и игриво укусила за верхнюю фалангу – они сидели на кровати друг напротив друга, ее колени обхватывали его с двух сторон, а его – касались ее бедер.

Джесс запустила обе руки в его волосы, и так растрепанные ее усилиями, а он наконец поцеловал ее в губы – и их словно пламенем опалило и одновременно обожгло льдом.

Не в силах больше себя сдерживать, Джесс ответила на поцелуй почти с отчаянием, в котором были разбавлены нежность, дерзость и страсть. Не та, пошлая, которая без любви, а беспросветная, безнадежная, болезненная, переполненная этой самой любовью и ломающаяся под ее гнетом.

Рассыпающаяся на части и разламывающая душу, как шоколад.

Та страсть, без которой все прочие чувства казались безликими, пресными, ненужными.

Джесс целовала Брента с упоением, не желая отпускать, наслаждаясь каждым прикосновением, исследуя его тело и желая изучить душу – так хорошо, чтобы она стала единой для них обоих. Она обнимала его за спину, гладила по ставшим рельефным рукам, хваталась за плечи, чувствуя, как кружится голова от переизбытка чувств, и боясь упасть, проводила ладонью по напрягшемуся животу, и разрешала ему делать с собой все, что он хочет, – а он хотел ровно столько, сколько и она сама. А дарил, возможно, куда больше, чем могла подарить в эти минуты она, зная, что позднее возьмет свое.

Он был обнажен по пояс, а она была одета лишь в тонкую полупрозрачную сорочку из тончайшего белого материала, но и она казалась лишней в эти минуты, сковывающей движения и не дающей сполна почувствовать его горячие ладони и настойчивые губы.

– Я люблю тебя, – сказал Брент тихо, крепко вдруг прижав Джесс. – Всегда буду любить.

Всего лишь банальные слова – как всегда, о любви, но Джесс словно обрела крылья.

Она верила.

Она любила.

И больше ничего ей было не нужно – кроме Брента.

Она преданно заглянула в его глаза, собираясь с новым поцелуем подарить ему свою душу и забрать его, но вдруг услышала, как ее зовут по имени.

Комната померкла, солнце почернело, и темнота накрыла все вокруг.

А когда Джесс открыла глаза, поняла, что находится в своей комнате рядом со спящим Эриком, а за окном идет дождь и пасмурно.

Бент просто приснился ей.

Но только отчего так горели губы и все внутри источало жар – неужели во всем виновата ее фантазия?..

Джесс долго не могла сомкнуть глаз, лежа на боку и тихо плача.

Под утро она заснула, но ей ничего не снилось, кроме пустоты.

Глава 4

Следующий день выбил Джесс из сил.

Половину его она провела в полицейском участке, из раза в раз пересказывая одно и то же детективам, задающим бесконечное множество вопросов. Особенно сильно их интересовал телефонный звонок и тот таинственный человек, с кем Вивьен общалась той ночью около клуба.

Тот, с кем она встретилась, явно был в списке предполагаемых убийц.

– Вы уверены, что мисс Батчелдер разговаривала с кем-то по телефону? – уточнил темнокожий детектив, который беседовал с ней уже не один час.

– Вы задаете этот вопрос в тысячный раз! – не выдержала девушка, опуская руки на стол перед собой. В сером безликом помещении аккуратные ногти с ярким эффектным маникюром смотрелись до отвратительного чуждо. И Джесс сжала руки в кулаки, чтобы спрятать золотой блеск лака.

Детектив ничего не ответил, просто продолжал внимательно смотреть на девушку.