Страница 13 из 17
Недавно проведенный в Институте Гэллапа опрос показал, что люди, уверенные в повышении уровня преступности, поддерживали меры правительства по контролю над оружием менее охотно. Если говорить точнее, среди тех, кто полагал, что уровень преступности за прошлый год возрос, за более строгие законы по огнестрельному оружию высказались 45 %. Среди тех, кто был убежден, что уровень преступности остался прежним либо снизился, за более строгие законы о ношении оружия высказались 52 %.
А вот некоторые важные в данной ситуации сведения: с 1993 по 2010 г. уровень насильственной преступности резко пошел на спад[68]. Количество погибших от огнестрельного оружия сократилось почти вдвое (от 7,0 до 3,6 случая на 100 тысяч человек), а показатели насильственных преступлений без смертельного исхода составили чуть более четверти от прежнего числа. Трудно найти другую общественную проблему, в которой произошли бы настолько существенные улучшения.
Однако это малоизвестный факт. В 2013 г. в опросе Исследовательского центра Пью спрашивалось, увеличилось ли за последние 20 лет число преступлений с применением оружия, уменьшилось или же осталось прежним[69]. В результате 56 % ответили, что уровень преступности увеличился (неверно), и 26 % – что остался прежним (тоже неверно). О том, что он уменьшился, знали только 12 %.
Ирония в том, что обе стороны оружейного спора верят, будто каждая из них способна предложить более действенный способ борьбы со всплеском преступности, которого на самом деле нет. Тем, что преступлений с применением оружия вдруг стало меньше, мы едва ли обязаны законопослушным владельцам оружия или принятым мерам контроля. По мнению специалистов, дело в демографии. Насильственные преступления – это удел людей молодых, а поколение беби-бума вышло из этого возраста уже в 1990-х.
Бигмак и демократия
Большая проблема свободного общества – принимать верные решения, когда вокруг практически все заблуждаются. Но иногда толпа судит гораздо лучше, чем мы предполагаем.
Я спрашивал у людей: «Сколько калорий в бигмаке из McDonald’s?»
Правильный ответ, как указано на сайте McDonald’s, – 550 калорий. В данном исследовании самым частотным ответом и в самом деле оказался правильный вариант (от 400 до 799 калорий). Верно ответили 41 %, а многие выбрали близкие варианты. Таким образом, где-то 80 % назвали цифры, которые, по крайней мере, не противоречат здравому смыслу.
Это можно считать примером здравомыслия толпы. Когда люди берутся определить какую-нибудь численную величину, их догадки обычно оказываются на удивление точными.
Классический пример – задача, где нужно на глаз определить, сколько в банке драже. Некоторые назовут число слишком маленькое, другие – слишком большое, остальные – близкое к правильному (хотя никто не может знать точно, сколько драже в банке на самом деле). Усредненный вариант («срединное значение» или «мода») часто ближе к точному значению, чем подавляющее большинство названных наугад величин.
Здравомыслие толпы непреложным законом не назовешь. Были времена, когда все вокруг верили, что Земля плоская. Все ошибались. Общественное мнение едва ли поможет физикам разрешить проблемы в теории струн. Чтобы здравомыслие толпы работало, людям необходимы базовые знания, без которых невозможно дать взвешенный ответ. В задаче с драже участникам эксперимента видно, насколько банка большая и какого размера в ней конфеты. Одни производят простой подсчет, вторые берутся за сложные вычисления, а третьи полагаются на интуицию. Если множество людей подходит к решению задачи с разных сторон, зачастую их общее мнение оказывается здравым. Но если они даже не располагают фактами, на которые в ходе рассуждений можно опереться (к примеру, как с «плоской» Землей в Средние века или современной теорией струн), то мнение толпы здравым быть перестает.
Как вы заметили, догадки насчет размера государственного долга и бюджетного дефицита оказались чрезвычайно далеки от действительности. Возможно, одним из факторов стал феномен под названием «нечувствительность к масштабу». В ходе знаменитого эксперимента, разработанного Уильямом Десвоуджесом совместно с коллегами, испытуемых спрашивали, сколько они готовы платить за решение (не существующей в действительности) проблемы[70]. Суть ее в том, что перелетные птицы по ошибке садятся на незакрытые нефтехранилища и тонут. Уберечь их от смерти возможно, если все нефтехранилища накрыть защитным материалом, но это потребует существенных денежных затрат. Вопрос в том, сколько денег вы были бы готовы заплатить, чтобы спасти птиц?
Испытуемых разделили в случайном порядке на три группы и задали этот вопрос. В каждой группе саму проблему описали одинаково. Только одним сообщили, что на кону жизнь двух тысяч птиц. Другим сказали, что речь идет о спасении 20 тысяч птиц. Ну а третья группа была уверена, что от их решения зависит судьба 200 тысяч птиц.
Средняя сумма, которую испытуемые в каждой из этих трех групп готовы были бы заплатить, оказалась 80, 78 и 88 долларов соответственно. Количество птиц заметной роли не сыграло.
Сколько калорий в бигмаке?
Поставленная перед испытуемыми проблема, как отмечает Десвоуджес, вызывает в сознании образ «одинокой истощенной птицы с пропитанными черной нефтью крыльями, неспособной спастись». Представив такую картину, мы либо сочувствуем, либо нет. Если нас это трогает, то смерть одной птицы кажется такой же трагичной, как если бы погибали тысячи. Логично или нет, но вот именно так человек понимает разумом и чувствует сердцем.
Тест на нечувствительность к масштабу воспроизводили не раз, ставя перед испытуемыми самые разнообразные проблемы вроде хлорирования питьевой воды и геноцида в Руанде. Результаты свидетельствуют о том, что все решают не цифры, а чувства. Нечувствительность к масштабу сказывается и на известных нам фактах. Многозначное число нас впечатляет не столько тем, какую конкретную величину оно обозначает, сколько тем, что оно большое само по себе. Мы знаем, что государственный долг большой, вот только не знаем насколько. Подобная мыслительная неточность, когда дело касается не одного миллиона избирателей, может стать помехой принятию адекватных решений. Фундаментом демократии служит здравомыслие толпы.
Узнать о нечувствительности к масштабу было бы полезно маркетологам. В этом плане Apple показала свою сообразительность. Блогеры, пишущие о технике, бранят компанию за то, что она не раскрывает точный объем оперативной памяти и другие характеристики айфонов и айпадов. Но подавляющему большинству покупателей подобные цифры мало о чем говорят.
Я провел опрос, в котором нужно было определить «средний объем памяти современного планшетного компьютера». Уточнять, о какой памяти речь, я не стал (было совершенно ясно, что это уточнение особой роли бы не сыграло).
Многие покупатели все еще не видят разницы между килобайтами, мегабайтами и гигабайтами. Но, похоже, и в этот раз сработало здравомыслие толпы. Самый популярный ответ (10–99 гигабайт) оказался на момент проведения опроса и самым адекватным. Его выбрали 40 %.
Однако столько же испытуемых ответили в корне неверно. Это как раз те самые покупатели, которых характеристиками устройства едва ли впечатлишь.
Какой объем памяти у планшетного компьютера?
Продукция Apple по своим параметрам в общем-то не претендует на статус «самый-самый» (если, конечно, речь не идет о заоблачных ценах и выручке от продаж). Взамен компания предлагает ряд удачных компромиссных решений. Благодаря ее маркетинговой стратегии обсуждаются не цифры, а нюансы вроде удобного интерфейса и первоклассного дизайна. Всем прочим производителям только и остается, как делать ставку на описание характеристик. Но информация о характеристиках примерно у половины пользователей в одно ухо влетает, из другого вылетает. Рекламная кампания, построенная на характеристиках, прежде чем убедить, должна сначала обучить. А ведь дать в рекламном объявлении 101 совет по различению единиц объема компьютерной памяти не так-то просто.
68
Cohn, Taylor, Lopez, et al., 2013.
69
Ibid.
70
Desvousges, Johnson, Dunford, et al., 1992.