Страница 23 из 34
Покашливал Богемский. Затем вкрадчиво он спросил:
- Прошу прощения, профессор… Вы так увлекательно описываете посещение этого монастыря молодым Грозным, что я невольно заслушался, но…
- Что «но»? - спросил Стрелецкий.
- Вы столь уверенно говорите о каком-то кладе, захороненном здесь в монастыре Грозным… Есть ли у вас доказательства, подтверждающие правдоподобие этой версии?
- Да, - нетерпеливо ответил Стрелецкий. Он был раздосадован, что этот прилизанный музейный чиновник прервал его рассказ. - У меня есть неопровержимые доказательства, подтверждающие правдивость этой версии.
- Вы имеете в виду стихи, которые вы здесь цитировали? - с нескрываемой насмешкой спросил Джейк Бельский.
- Нет! Не только эти стихи… В архиве монастыря я нашел указания о кладе Грозного и о тайнике, где был захоронен этот клад.
- О! Это великое открытие, профессор! -с деланным энтузиазмом воскликнул Джейк. - Вы непременно должны сообщить об этом нашему управлению. Я помогу вам…
- Против помощи я не возражаю, - согласился Стрелецкий. - Но доклад о своих изысканиях сделаю в Академии и доложу своему научному обществу…
- Да, да! Конечно… Простите, что я вас прервал. Продолжайте. Вы так увлекательно рассказываете.
Но вдохновение уже покинуло старого профессора. Он еще сказал несколько незначительных слов и поежился:
- Становится прохладно…
- Да, Игнатий Яковлевич! - воскликнула Тася.- Вам надо отправиться в гостиницу. Разрешите, мы вас с Ваней проводим…
Втроем они направились к выходу из монастыря и по дороге профессор еще долго рассказывал своим молодым друзьям о приезде Грозного в этот монастырь в 1557 году.
В тот вечер слишком много впечатлений теснили и распирали грудь Таси. Она не могла лечь спать и, проводив Стрелецкого, пригласила Волошина погулять с нею в аллеях березовой рощи, именуемой в Сиверске «Парком культуры и отдыха».
В этом парке не играл духовой оркестр, его заменяло радио. Сейчас оно услаждало слух влюбленных парочек, гуляющих в тенистых аллеях. Но Тася ничего не слышала; крепко сжимая руку Волошина, она говорила:
- … и вдруг мне показалось, что это уже не я, Анастасия Березкина, студентка московского института, а другая Анастасия, та, что приехала на барке из далекой Москвы в этот монастырь… Вы меня понимаете, Ваня?
Волошину страшно захотелось сказать: Понимаю,
Настенька… Вы почувствовали себя уже не комсомолкой, а царицей». Но вдруг он увидел совсем близко серые глаза девушки, даже в темноте он разглядел в них неподдельное горе и промолчал.
- Я еще… совсем девчонка… - тихо сказала Тася. - Но вдруг я почувствовала, что у меня умер ребенок… Такого отчаяния я никогда не испытывала!
- Вы очень впечатлительны, Настенька, - сказал Волошин. - Так нельзя…
Тася смотрела на сумрачные громады монастырских стен, смутно видневшиеся за деревьями.
- Меня тянет к той церкви, где стоял гробик с мертвым младенцем… Сходим туда еще раз, Ваня, - попросила она вдруг.
Он удивился:
- Что вы, Настенька!.. Ночь…
- Ну и что же? Вы боитесь?
- Да нет… Но там нечего делать сейчас, - нерешительно ответил он.
- Ну, тогда оставайтесь, а я одна пойду, - сказала Тася и высвободила свою руку.
Но Волошин удержал ее:
- Подождите… Я тоже иду. Но ворота в монастыре уже заперты!
- А мы пойдем в обход, со стороны озера.
- Вы хотите сказать «вплавь»?
- Нет, в брод… Там возле башни мелко.
Он покачал головой.
- Да, теперь я вижу, что вы действительно девчонка.
- Ну, идемте же… - нетерпеливо потащила она его к выходу.
- А вы не боитесь встретиться там с чем-нибудь страшным? - спросил он.
- С чем?.. - с тревогой и затаенной надеждой спросила Тася.
- С привидением, например…
- Нет, это не страшно. Я сама сейчас привидение, - ответила она и повела своего спутника к мрачному и по-ночному таинственному монастырю.
Они добрались до Кузнецкой башни, от которой крепостная стена поворачивала к югу. Здесь плескалась вода озера. Тася хотела снять свои белые туфли, чтобы полезть в воду, но Волошин остановил ее:
- Не надо… Я перенесу вас.
Она покорно позволила взять себя на руки и обняла его рукой за шею…
Руки были сильные, но держали они ее так бережно, будто ласкали и баюкали, как маленького ребенка… Тася невольно прильнула к Ивану. В темноте слышалось журчанье воды, потревоженной его шагами…
Наконец, он ступил на береговую полоску земли и остановился. Ноша была легкая и теплая. Маленькая рука крепко обнимала шею. Ему очень не хотелось опускать на землю эту милую и странную девушку. Он спросил:
- Ну?.. Пойдем ножками?.. Или останемся у дяди на ручках?
Она засмеялась:
- У дяди на ручках хорошо, но дядя устал.
В ответ на это он понес ее дальше.
Тася прислушалась к его ровному дыханию, увидела молодое смуглое лицо снизу и осмотрелась вокруг. Ей вновь показалось, что это уже однажды было много-много лет назад, вот этот самый юноша держал ее на руках, нес ее от озера к монастырю:
- Ваня!-тихо позвала она.
- Да, Настенька…
- Я хочу вам что-то сказать… Но… вы не сочтете меня сумасшедшей?
- А я давно считаю вас сумасшедшей, - с искренним юмором признался он.
- Ну, тогда все равно. Я скажу вам… Мне кажется, что вы уже носили меня на руках здесь, в этом монастыре… Это было много лет назад. И тогда вы назывались Ваней, а я Анастасией…
- Я читал о мистическом перевоплощении душ влюбленных, Настенька, - сказал он.
Она вздохнула и, .помолчав, сказала:
- Мне нравится, что я Анастасия, а вы Иван. Я вижу в этом особый смысл. Мне нравится этот монастырь, а вы ходите здесь как турист, а иногда - как профессиональный экскурсовод. Я люблю профессора Стрелецкого и верю ему, а вы считаете его сумасшедшим, фанатиком. Меня и его сюда привела красивая мечта о книжном кладе, а вас только голое любопытство…
Он смотрел перед собой, стараясь разглядеть ее лицо. Волошин любил это лицо в минуты вот такого волнения.
- Тася!.. - тихо сказал он.
- Я Настенька, а не Тася! - нетерпеливо перебила его она.
- Да, да! Вы Настенька, - поспешно согласился он. - Мне очень нравится ваше увлечение. И Стрелецкий мне очень нравится, и мне страшно хочется, чтобы он нашел эту чудесную библиотеку, наперекор всем скептикам, которые, кстати сказать, очень веско доказывают, что библиотека - миф, легенда…
Тася вздохнула:
- Теперь я сама пойду, пустите…
Они подошли к темному холму, загадочному, как древний курган, и остановились перед ним в молчании.
- Обойдем вокруг, - тихо сказала Тася.
- Обойдем…
- Мне здесь ночью нравится больше, чем днем. А вам?
- Да… Здесь хорошо.
Неожиданно в тишине они услыхали шаги. Тася и Волошин оглянулись.
Шаги замерли.
- Там в церкви кто-то ходит, - шепотом произнесла Тася и прижалась к своему спутнику.
Волошин прислушался. Шаги вновь послышались совсем близко.
- Кто-то ходит в церкви.
- Уйдемте, мне страшно… - зашептала испуганная девушка и еще теснее прижалась к нему.
Он обнял ее и успокоил.
- Не бойтесь. Я ведь с вами… Но кто бы это мог быть? Да, шаги слышатся именно там, в церкви.
Он отстранился от нее и сказал шепотом:
- Отойдите. Настенька, вот к тем двум березкам. У вас светлое платье и возле них вас не видно будет. А я пойду посмотрю, кто там ходит…
Но только отошла Тася в сторону, а Волошин сделал два шага, как вдруг скрипнула массивная дубовая дверь церкви, окованная железом, и из нее медленно выползла какая-то неуклюжая серая фигура…
Волошин лег на траву. Он не мог разглядеть странного ночного посетителя древней церковушки, но подойти и узнать, кто это, он также не решался. Чутьем Волошин угадывал, что за этим ночным визитом незнакомца в темную церковь что-то кроется.