Страница 12 из 20
— Мне было бы проще вести себя так с Хруниным, — сказал Агеев. — А Нина Александровна Ващенко — милая женщина.
— Милая, — согласился Крымов, — если анонимки не писала.
Они разбились на пары, оживленно беседовали. А преподавательница Раиса Степановна, сидя в кресле, как всегда в центре, с неподдельным интересом слушала их.
Агеев — он же частный детектив Ник Адамс — беседовал с Ващенко, то есть с врачом Кэтрин Гринвуд.
АДАМС. — Я подозреваю вас в тяжелом преступлении.
ГРИНВУД. — Я полагаю — это шутка.
АДАМС. — Вы убили человека.
ГРИНВУД. — Я убила многих людей… зарезала… скальпелем в операционной. Такова моя профессия.
АДАМС. — Этого человека вы убили иным способом.
ГРИНВУД. — Я знала одного такого — он умер от любви ко мне.
АДАМС. — Этот человек любил не вас.
ГРИНВУД. — Но это невозможно. Невозможно не полюбить меня.
АДАМС. — Он полюбил вашу дочь (она молчит).
АДАМС. — Почему вы молчите?
ГРИНВУД. — Женихов дочерей надо ценить. Во всяком случае, убивать их не следует.
АДАМС. — Но он был женат.
ГРИНВУД. — Настоящая любовь способна преодолеть и не такие преграды.
АДАМС. — Он был намного старше ее.
ГРИНВУД. — В этом есть свой смысл. Значит, он чего-то уже добился в жизни.
АДАМС. — Возможно, но он годился ей в отцы, или даже в деды.
ГРИНВУД. — Тем более на старика у меня не поднялась бы рука. Я не нажала бы курок.
АДАМС. — Вы убили его не с помощью огнестрельного оружия.
ГРИНВУД. — Я зарезала его кухонным ножом?
АДАМС. — Есть более тонкие способы.
ГРИНВУД. Понимаю — яд кураре.
АДАМС. — Можно убить человека при помощи… почты.
ГРИНВУД. — Я где-то читала об этом. Вы посылаете человеку бандероль, и когда он вскрывает ее, она взрывается.
АДАМС. — Можно обойтись и без взрывчатых веществ. Само содержание письма может оказаться взрывоопасным.
Гринвуд хотела ему что-то ответить, но в это время к ним подошли Хрунин — актер Дик Ричардсон и Белова — кинозвезда Джейн Кинг.
— Какая удача, — сказала кинозвезда. — Нам с Диком предложили роли в одном шоу.
Ващенко молчала, молчал и Агеев, не сводя с нее глаз.
— Рассудите нас, доктор, — говорил Дик Ричардсон. — Мы тут поспорили. Чему соответствуют показания Цельсия по Фаренгейту.
— Все очень просто, — ответил Агеев. — Когда больной умирает, не суть важно по какой шкале подсчитывали его температуру.
— У этих частных детективов, — сказал Ричардсон, — всегда черный юмор.
— Все сюда, — позвала их Раиса Степановна. Она сидела за фортепьяно. — Ну, дружно, хором вчерашнюю песенку. — Заиграла и запела сама: — «My Bo
Все дружно подхватили песенку. Особенно старался Агеев. А Нина Александровна как-то странно посматривала на него, опершись на спинку стула.
… — Ну, а в конце занятия мы спели эту песенку со словами, полными глубокого смысла, — рассказывал Агеев Крымову. — «Мой любимый за океаном, мой любимый за морем. Мой любимый за океаном. Верните мне моего любимого».
— Значит, ты утверждаешь, что Нина Александровна отреагировала?
— Еще бы. Она просто в рот воды набрала.
— Значит, после твоей реплики, что само содержание письма может быть взрывоопасным, Нина Александровна ничего тебе не сказала?
— Нам помешали кинозвезда и выдающийся актер современности Дик Ричардсон — Кирилл Викторович Хрунин. Вы знаете, товарищ подполковник, он мне как-то не симпатичен.
— Ты хочешь сказать, что его тоже подозреваешь?
— Не без того.
— Плохи наши дела, Кузьмич. Широкий круг подозреваемых — верный признак того, что истинного виновника надо искать в другом месте.
— Вы же собирались с ними поговорить. Вызовите первым Хрунина.
— А почему не Ващенко?
— С ней я еще бы поработал немного.
— Твой совет, Кузьмич, немного запоздал. Я им всем уже разослал повестки. Завтра в 12 должна придти Нина Александровна, послезавтра — Хрунин. А в четверг — архитектор Майкл Флинн, то есть Сазонов. Вчера вечером все они получили повестки, а сегодня с утра один из них мне позвонил. Пытался выяснить по телефону, зачем он нам понадобился и предлагал встретиться немедленно. О чем это говорит?
— Или он — неврастеник, — сказал Агеев, — или на душе неспокойно.
— Вообще-то когда повестку из милиции получает даже совершенно невиновный человек, — проговорил Крымов, — он сразу же начинает вспоминать про все свои прегрешения, начиная с ранней юности.
— Но из троих позвонил один, — напомнил Агеев.
— А что думает частный детектив Адамс по поводу того, кто именно позвонил?
— Логика утверждает, что это была Ващенко, а интуиция подсказывает — Хрунин.
— Отправь на пенсию свою интуицию и логику, кстати, заодно. Звонил — Алексей Васильевич Сазонов. Но его просьбу я не удовлетворил. Приму его в среду, не раньше.
— Пусть еще немного созреет?
— В определенных ситуациях это бывает полезным. Поэтому на завтрашнем занятии удели ему больше внимания. Давай посмотрим текст, и на его основе сочиним свой. Итак, я Ник Адамс, ты — Майкл Флинн. Начинаем, как всегда с пустяков. Адамс говорит: «Вы не откажетесь от чашки кофе?»
— Кто любит кофе, кто чай.
— Могу я вам предложить чашку чая?
— С удовольствием.
— И, кстати, мы сможем кое о чем поговорить.
— Вне сомнения.
— Меня интересует, — говорил Крымов-Адамс, — ваша точка зрения на известную формулу: «Для достижения цели хороши любые средства».
— Если только они не носят криминальный характер.
— Но есть преступления, за которые очень сложно привлечь к уголовной ответственности.
— Вы полагаете?
— Я это хорошо знаю.
— Что вы имеете в виду?
— Клевету.
— Разве сложно найти клеветника?
— Очень. Особенно, если он аноним и у него неподмоченная репутация.
— А почему вы рассказываете об этом именно мне?
— Я хочу, чтобы вы знали — мы его ищем и надеемся на успех. Ну, как? — спросил Крымов.
— Лично мне нравится, — сказал Агеев. — Особенно интересно то, что из лозановского текста мы с вами, Александр Иванович, взяли всего одну фразу: «Вы не откажетесь от чашки чая?» Так что к занятиям придется крепко готовиться.
Крымов засмеялся:
— Это говорит о том, что нам не чужды экспромты, что у нас есть склонность к импровизации. Знал я одного человека, который поднимая бокал, привлекал всеобщее внимание: «Позвольте экспромт? Пью за дам. Произношу этот тост, заранее не готовясь». Наш случай?
Агеев смеялся.
— Хочу тебе напомнить еще две немаловажные детали: про Ващенко тоже не стоит забывать, а главное — не забывать про машинку, на которой были исполнены анонимки. Вот наш путь к успеху.
Агеев вытащил из кармана куртки пачку фотографий. Стал раскладывать их перед Крымовым. Объяснял:
— Сфотографировал всех на память. Вот наши главные герои: врач Кэтрин Гринвуд кокетничает с архитектором Майклом Флинном; архитектор объясняет что-то Дику Ричардсону. Ну, а это наши статисты — преподавательница Раиса Степановна. Кстати, очень артистична и музыкальна. А это кинозвезда Джейн Кинг — Галина Николаевна Белова.
— Подожди-ка, — сказал Крымов, — а ты-то сам как оказался на снимке?
— Попросил Раису Степановну щелкнуть на память. Это я танцую с продавщицей универмага Эн Кремлинг. Попрошу обратить внимание на демократизм великого частного детектива Ника Адамса. Он и обыкновенная простушка из универмага.
— У простушки довольно милое лицо, — заметил Крымов, — и отличная фигурка.
— Смею напомнить вам, что завтра в полдень вы будете разговаривать не с продавщицей универмага Эн Кремлинг, а с хирургом — Кэтрин Гринвуд.
Александр Иванович взял в руки фотографию, на которой была изображена Нина Александровна Ващенко, и внимательно разглядывал ее.