Страница 13 из 19
Комейтк-Лелианр прижалась спиной к стене пещеры и отвернулась. Три удара обрушились на Барча. Первый, словно нанесенный свинцовой кувалдой, ослепил его. Второй показался подмявшей его волной темного прибоя. Третий уже только послышался — как рокот отдаленного грома.
Барч очнулся на куче наваленных одна на другую шкур. Он приподнялся, сел, ощупывая голову. Лицо его вспухло, в голове переливалась тупая боль. За длинным столом, поодаль, три или четыре женщины толкли муку в каменных ступах.
В конце стола сидела Комейтк-Лелианр. Поднявшись на ноги, она наклонилась над котлом и принесла Барчу глиняную миску: «Выпей, ты почувствуешь себя лучше».
Барч хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он взял миску и выпил ее содержимое. Комейтк-Лелианр стояла рядом и наблюдала за ним. Барч ответил ей холодным взглядом: «Ты уже подружилась с вождем?»
«С Клетом?» — лектванка пожала плечами.
«Не мог не заметить, что вы говорите на одном языке».
«Это общепринятый язык переговоров, его все понимают».
Барч отдал ей миску и повернулся лицом к стене. Через несколько минут он поднялся на ноги, с трудом выбрался из пещеры — его почти не держали ноги — и нагнулся, упираясь ладонями в стену утеса. Его вырвало.
Снова подняв голову, он увидел, что по склону взбираются два серокожих субъекта с большой корзиной между ними. Вслед за ними поднимался Клет, вождь-подруод, перекинув через плечо тушу какой-то твари величиной с кабана. Глаза подруода безразлично скользнули по лицу Барча — он прошел мимо и скрылся в пещере.
Барч присел на камень, растирая пульсирующие виски. Но уже через несколько секунд он поднял глаза, чтобы рассмотреть открывшуюся перед ним панораму долины. Формой впадина долины напоминала карту Средиземного моря; пещера находилась в месте, соответствовавшем на этой карте побережью Ливии. В том конце, где надлежало быть Леванту, темнели грозные вершины гор, а там, где Барч представил себе Гибралтар, река пробивалась через узкое ущелье. Выше ущелья, где протянулся воображаемый «Лазурный берег», Барч заметил проход в другую долину. Прямо напротив пещеры — где на карте должна была находиться Италия — возвышался огромный шишковатый утес, преобладавший над всем ландшафтом. «Странно, — подумал Барч, — что клау не построили там форт». Приглядевшись, однако, он различил на вершине утеса какие-то развалины.
Из-за гор надвигалась сплошная пелена туч; упали несколько первых тяжелых капель дождя. Барч встал, дрожа всем телом — тонкая ткань рубахи сельского раба почти не защищала от холодного ветра.
Он неохотно покосился на пещеру. Во впадине перед входом сидели два человека с большой корзиной — теперь они очищали какие-то орехи. Один из них щелкнул пальцами, жестом подзывая Барча.
Барч набычился и почти уже повернулся, чтобы уйти. Тем не менее он решил, что отказываться от работы значило попросту валять дурака. Уйти он всегда успеет — но зачем? Он был свободен, у него были пища и кров — не было никакой причины бежать. Барч присел у корзины и стал чистить орехи.
Прошли две, три недели, месяц. Барч хорошо справлялся с несложными обязанностями, возложенными на него племенем беглецов, и уже начинал понимать кое-какие фразы на их общем языке. Несколько раз он ходил на охоту; однажды ему удалось убить большое бурое двуногое существо, похожее на помесь кенгуру с вараном, по каковому случаю его приветствовали громкими похвалами.
Он изучил планировку пещеры. Из главного трапезного и кухонного помещения открывались четыре прохода. По бокам двух извилистых проходов, почти горизонтальных, были устроены небольшие каморки, ниши и альковы, где спали обитатели пещеры. Третий вел вниз, мимо подземного логова, занятого Клетом, и скрывался где-то в непроглядных глубинах под горой. Четвертый проход служил вытяжной трубой для кухонного костра с внутренней стороны «трапезной» и поднимался к огромному внутреннему пространству над нижней пещерой — к так называемой «Большой дыре». Там, где Большая дыра была обращена к наружной поверхности обрыва, свет просачивался через трещину в стене, местами тонкой, как яичная скорлупа. Под сводом Большой дыры висели сталактиты, под ними торчали сталагмиты — некоторые из этих выростов соединялись, образуя утончающиеся посередине колонны поразительной высоты. Здесь, в Большой дыре, Барч устроил себе постель из лесной подстилки и высохших выскобленных шкур.
В племени насчитывались тридцать четыре человека — двадцать один мужчина, десять женщин и три представителя расы кальбиссинийцев, неизвестного пола: Армиан, Ардль и Арн. Любые сведения о том, кто из них был мужчиной, а кто — женщиной, хранились ими в строжайшей тайне. Это были хрупкие миловидные создания с золотисто-лиловыми волосами и словно взывающими в милосердию голубыми глазами. Они ходили, завернувшись в просторные плащи, и проводили свободное время, пытаясь выведать друг у друга драгоценный секрет. Намеки, ухищрения и коварные стратегии псевдогермафродитов служили Барчу почти единственным развлечением.
Помимо трех кальбиссинийцев, в пещере обитали четверо биатидов — трое высоких розовокожих мужчин с коварно бегающими глазами, унылыми длинными носами и волосами цвета корицы, а также одна розовокожая широкоскулая женщина с голосом, напоминавшим овечье блеянье.
К другой расе принадлежали Кербол и его угрюмая подруга — приземистые, с серовато-зеленой кожей, заостренными черепами и лягушачьими физиономиями.
Присутствовали три спланга — узколицые и горбоносые, с кожей, задубевшей, как испанская мебельная обивка: Чеврр, Скурр и тощая туповатая женщина, которой они делились.
Два гриффита, с внимательными миндалевидными глазами и жесткими усиками, отличались кошачьими повадками, намекавшими на жестокую мстительность — каковая, однако, никогда не проявлялась открыто.
В пещере жил также большой смуглый человек, которому клау отрезали нос, в связи с чем его прозвали «Плоскорожей». Плоскорожа контролировал двух лысых неуживчивых женщин, расовое происхождение каковых не поддавалось определению.
Педратц — желтоватый субъект с бровями, торчавшими фантастическими хохолками — попахивал мускусом. Моранко — красивый, но мрачный юноша — ненавидел Клета, а в последнее время и Барча. Пегий карлик Мосес был обладателем вечно гримасничающей клоунской физиономии.
Присутствовали также шестеро модоков с бульдожьими лицами — четверо мужчин и две женщины. Эти собирались вместе, сидя на корточках в дальнем углу нижней пещеры, и с подозрением наблюдали за остальными широко открытыми черными глазами.
Ни на кого не походил Сл, альбинос с белой раздвоенной бородой и расщепленным носом; все, что он делал, он делал дважды. Лкандели Сцет выполнял в племени функцию музыканта. В состав населения пещеры, недавно пополнившийся Барчем и молодой лектванкой, входили также подруод Клет и две его женщины — пара ничем не примечательных особ, первоначально сопровождавших Лкандели Сцета.
Сортируя в уме доступную информацию, Барч заключил, что в пещере проживали представители не менее чем пятнадцати рас — выходцы с пятнадцати разных планет. Сидя в относительном одиночестве на скамье в глубине пещеры, он с горькой иронией поглядывал на разномастных товарищей по несчастью: теперь никто не мог бы сказать, что он прожил жизнь, лишенную удивительных событий и ярких впечатлений.
На Земле даже не подозревали о существовании Магарака. Тем не менее… Преодолевая тошнотворное внутреннее сопротивление, он пытался осмыслить набег клау на лектванов, гостивших на Земле. В чем состояла их цель? Зачем им это понадобилось?
В другой части пещеры началась язвительная перепалка двух лысых подруг Плоскорожи. Клет, сидевший за большим столом перед костром, поднял костлявую багровую голову — лысые женщины сразу умолкли. «Вот одна из причин, — подумал Барч, — по которым племя столь разнородного происхождения умудряется избегать серьезных внутренних конфликтов». Другой причиной служил фундаментальный характер их пещерного существования, нечто вроде наименьшего общего знаменателя, возвращавшего их к тому этапу развития, через который когда-то пришлось пройти каждой из пятнадцати рас. В случае Барча эта эпоха закончилась всего лишь примерно четыре тысячи лет тому назад. Он взглянул на Комейтк-Лелианр, рассеянно чертившую пальцами какие-то фигуры на столе. Сколько времени прошло с тех пор, как ее предки жили в пещерах? Сто тысяч лет? Миллион лет?