Страница 19 из 23
Когда Кулаков захмелел, третий из собутыльников ударил его несколько раз топором. Налетчики посчитали, что убили Кулакова, нашли денежную шкатулку и похитили все деньги, что были в кассе областной милиции – 822 рубля 35 копеек золотом.
Но Кулаков остался в живых. И сообщил о Калинине. Тот был арестован, на допросе показал, что с ним на ограбление ходил Ванька Кучиков, постоялец, как оказалось, в доме, где прижился Алеха Сарсатский – у Анны Тайнишек. Группу сотрудников уездного угрозыска направили вверх по Ингоде, на розыск Кучикова. Одновременно шли интенсивные допросы всех упомянутых Калининым знакомых, как его собственных, так и подельника.
Промотать большую часть денег злодеи не успели: несколько сотен золотых монет Калинин закопал в огороде недалеко от своей квартиры, а жил он в доме племянника – содержателя чайной-столовой на Ново-Базарной площади Филиппа Притупова! Даже племяша ста рублями с грабежа одарил. Вскоре был арестован и Кучиков.
Почти семьсот рублей удалось вернуть в кассу, остальное налетчики успели-таки распушить. Фильку Притупова тоже предъявили на опознание в больнице тяжелораненому Кулакову, но тот на вопрос об участии Фильки в налете ответил отрицательно. Однако за недонесение о совершенном преступлении начальник уездной милиции Бородин постановил Притупова взять под стражу «впредь до производства дознания».
Через несколько дней Калинин попытается бежать от конвоя и будет ранен. Он скончается от полученной раны в тюремном лазарете 4 апреля. А Кучиков совершит самоубийство в камере.
Но всё это случится потом. А пока шёл розыск и – допросы, допросы. В общем, крутился ужом от забот областной милицейский начальник Антонов.
– Бойцов! Не могу я тебе дать людей! Резервы остались теперь только у Главного правительственного инспектора. Обратись к Колесниченко, хотя я тебе этого не говорил и не советую, понял? И вообще-то, Бойцов, должен тебе заметить… Никак ты в себе не можешь изжить замашки правой руки моего предшественника… Ушел, Бойцов, поезд! Работаешь старшим агентом в уезде и работай! Чего ты за город хлопочешь, перед кем выслуживаешься, а? Эх, Бойцов, Бойцов… Ладно… Не задерживаю! Давай, давай, некогда мне с тобой заниматься…
Но настырности Бойцову было не занимать. Порядком обозленный, он кинулся к Главному правительственному инспектору Нармилиции Колесниченко. Очередь в приемной ошарашила.
– Иван, здорово! – окликнул один знакомый из томящихся в очереди. – Какими судьбами? Сам вызывал?
– Да нет, есть срочное дело…
– Тю, паря, да тут все не с безделицей. Только ему, по-моему, теперя… – Знакомец безнадёжно махнул рукой.
– Чего так?
– Для вас, уездных, может, еще и новость, а в Главупре уже всем известно, – доверительно прошептал знакомый Ивану, отведя в сторону. – Уходит Колесниченко. Собрался на новую должность. В Высшем Кассационном суде Республики! Понял!
Бойцов совету бы внял – не полез бы к мало нынче вникающему в милицейские дела Главному инспектору. Симпатии к Колесниченко Иван не испытывал: не мог забыть, как в прошлом году тот сместил первого начальника областной милиции Василия Михайловича Сокол-Номоконова. И Антонов тоже ручку приложил к этому. Зря пошел Иван к Антонову – антоновская антипатия к нему, Бойцову, известна. Но отступить сейчас нельзя – не тот случай.
Потеряв еще полтора часа, Иван все-таки предстал под очи Колесниченко. Объяснил свою срочную просьбу.
– Самого Ленкова? – изумился Николай Иванович.
– Самого… Большая вероятность.
– Вероятность, говоришь. То есть полной уверенности нет. И откуда такие сведения?
– Арестованы несколько его подручных, один вызвался помочь нам…
– Товарищ Бойцов, вы это серьезно? Мало ли что не наплетет бандит в страхе за свою шкуру! Ну, хорошо, а какой ваш план действий, покажите?
– План простой – брать преступника, – обреченно сказал Бойцов.
– То есть никакого плана нет, так, наобум, слепым штурмом…
– Зачем так, Николай Иванович! На месте осмотримся… Тут главное – оцепление надежное…
– Авантюризмом попахивает вся ваша история, товарищ Бойцов! – резко бросил Колесниченко. – Убедительного и надежного плана, где были бы продуманы все детали, нет! И потом, что у вас своего начальства не хватает?
– Прошелся по всем кабинетам! – зло ответил Бойцов и поднялся со стула. – К вам и переправили!
– А я вас отправляю обратно к Бородину! А к министру товарищу Матвееву пересылать не намерен! Попрошу впредь служебную субординацию соблюдать! Всё, свободны!..
Несолоно хлебавши Бойцов, уже в сумерках, вернулся в уездное управление. В дежурке прихлебывали чай Лукьянов с Пиджаковым.
– Где Бородин? – спросил Бойцов.
– Куда-то к руководству вызвали, давненько уже уехал, – ответил дежурный, – только вот наказал придержать до твоего появления товарищей из пятого участка. Че, правда, Ленкова собираетесь брать?
– Кричи громче! А кто у нас в резерве есть? Нужны-то надежные! – вырвалось у Бойцова.
– Здрасте вам! – удивленно поднял брови Лукьянов. – А мы? Мои люди – штыки самые боевые!
Пристально посмотрел на Тимофея Лукьянова Бойцов. Помолчал несколько мгновений.
– Ладно, Тимофей, давай свои штыки. Но времени в обрез, поторопись.
– Хоть щас, только свистни, весь участок, кто на месте, заберём на такое дело!
– Погоди, сейчас должны еще из городского угрозыска подойти люди…
Но через полчаса пришел один – младший агент Василий Петров.
– А где же остальные? – удивился Бойцов.
Петров пожал плечами.
– Меня одного послали.
– Кто?
– Володин.
– А сам-то он где?
– Там остался, живот у него скрутило…
– Поня-ат-но! – мотнул головой Бойцов. – А про это Володин Фоменко или Баташеву доложил?
– Вряд ли, – уверенно сказал Петров. – Начальство ещё с обеда куда-то оба вызваны. Но мы с твоим Платовым этого-то, Мишку Жеребцова, доставили!
– Ну что же, отбираем в пятом участке и инструктируем людей. Вперед! – скомандовал Бойцов, потуже застегивая кобуру с наганом и нашаривая в брючном кармане пригоршню револьверных патронов. Он не мог отделаться от нарастающего внутри ощущения бессмысленности всей своей сегодняшней беготни. Правда, сейчас было не до самокопания.
К полуночи дом портного Тараева был оцеплен милиционерами Лукьянова. С Яшкой Гавриловым он прошел в палисадник и кивнул на крайнее окно. Яшка скорчил понимающую рожу.
Один из милиционеров ловко перемахнул через забор, брякнул задвижкой калитки. Впереди, следом за младшим агентом городского угрозыска Петровым, шел Мишка Жеребцов, сзади его стерег Бойцов.
Обнажив револьверы, милиционеры рассредоточились по двору, а Петров, Лукьянов и Бойцов с Жеребцовым подошли к крыльцу.
– Стучи, – тихо скомандовал Мишке Иван Иванович и слегка подтолкнул его вперед. Жеребцов постучал. Никто не отвечал. Тогда Мишка стал дергать дверь, от чего забренчал внутренний засов, и снова задолбил кулаком в доски.
Бойцов неслышно отошел к маленькому оконцу слева от крыльца, приложил ухо к ставням. Уловил отрывистый говор, потом в сенях заскрипела половица.
– Кто там? Чего надо? – громко зевая, чтобы было слышно снаружи, спросили из-за двери.
– Дядя Шура, это я, Миха, открой, дело есть.
Тараев, узнав голос Жеребцова, ответил не сразу и обеспокоенно:
– Чего шляешься по ночам, спать людям не даёшь? Не время для разговоров, отваливай! Завтра придёшь!
– Открывай, Тараев! Здесь милиция! – вдруг громко крикнул через дверь Лукьянов. – Живее!
Бойцов скрипнул зубами от бессильной злости.
– Так бы сразу и сказали! Щас, щас, только накину на исподнее…
– Открывай! – забарабанил рукояткой револьвера в дверь Петров.
Тараев наконец приоткрыл дверь, испуганно кланяясь.
– Кто в доме? – снова проорал Лукьянов.
– Так, это… Один крестьянин попросился переночевать…
– Поглядим! – уверенным тоном сказал Петров и шагнул в темноту сеней.