Страница 18 из 22
Стихи лились из-под пера. Что ж, вдохновение приходит как в дни счастья, так и в те горькие периоды, когда беды крепко берут поэта за горло. И он обращается к Небесам, к Природе, к небесным светилам. Жуковский в горе своём обращался «К месяцу».
От поэзии любви к придворным виршам
С 1813 года произведения Василия Андреевича Жуковского стали всё чаще появляться в печати. В январе в 1-м номере «Вестника Европы» была опубликована баллада «Светлана», которая посвящалась Александре Протасовой.
Затем баллада «Адельстан», которая явилась переводом баллады английского поэта-романтика Роберта Саути (1774–1843), представителя так называемой «озёрной школы». Ныне известна из его творчества в основном лишь сказка «Три медведя».
И. Семенко в книге «Жизнь и поэзия Жуковского» отметил: «Сюжет баллады взят Саути из средневековых немецких сказании о Лоэнгрнне (другой вариант этих сказаний позднее лег в основу оперы Р. Вагнера). Спящий рыцарь чудесным образом плывет по Рейну в ладье под алым парусом, влекомой лебедем. Выйдя на берег у стен замка, он очаровывает его прекрасную обитательницу и женится на ней. Привлекательная загадочность рыцаря скрывает, однако, ужасную тайну: он грешник, по договору с дьяволом обязавшийся отдать ему своего первенца. В решающий момент небесные силы вступаются за мать и младенца и наказывают грешника.
Смягчив местный колорит подлинника, Жуковский получает возможность смешать краски чужеземные с красками русскими, причём делает это очень артистично и осторожно. В первой же строфе название Рейна указывает отличительную черту местности, ориентирует читателя на “рыцарскую” тематику; во второй строфе замок Аллен назван сначала замком, а затем “теремом”; в третьей строфе вблизи этого “замка-терема” появляются традиционные для русского фольклора “девы красные”. Эти постепенные переходы необычайно искусны».
Жуковский изменил имена героев, дав имя главному герою Радигеру Адельста, а Маргарите – Лора.
Но трудно скрыть в этом переводе личное… Любовь – вот главное в творчестве поэта в то время.
Но самой важной публикацией явилось издание отдельной книгой стихотворения «Певец во стане русских воинов». Книга вышла в феврале 1813 года. В то время русский поэт, баснописец Иван Иванович Дмитриев (1760–1837) являлся членом Государственного совета и министром юстиции. То есть он был вхож в императорскую семью. Прочитав «Певца…» Жуковского, он преподнёс книгу вдовствующей императрице Марии Федоровне (супруге зверски убитого сановными уголовниками Императора Павла Петровича) Мария Фёдоровна пригласила к себе Жуковского, чтобы познакомиться с ним и получить экземпляр издания с авторским автографом.
Жуковский сделал на книге посвящение:
Вдохновлённый оценкой своего труда, Жуковский написал «Послание императору Александру I, спасителю народов»:
Кстати… Действительно, после окончания Заграничного похода Русской армии в 1813–1814 годов были предложения поднести Императору титул Великого. Но… в 1814 году на заседании Государственного совета граф Литта предложил титул Благословенный» и сумел отстоять своё предложение.
Конечно, послание представляло собой панегирик. Далеко не все в России разделяли такое восторженное восприятие Жуковским деяний Императора Александра I. Тем не менее поэт восклицал:
Деликатно сказано «под прародительским сияющий венцом», поскольку многие с осуждением относились к попустительству сановным уголовникам, убившим Императора Павла Петровича с ведома наследника престола. Болтовня о том, что он, де, согласился на вооружённый переворот и на свержение Императора с условием, что ему сохранят жизнь, весьма наивна, поскольку наследник престола не мог не знать, как относится Император к своему Государеву служению, и что он не оставит престол, под какими бы угрозами это от него ни требовали. Не мог он не знать и того, что заговорщики – эти, говоря нынешним языком, кровожадные отморозки – жаждут именно крови, что они не желают, да и не могут оставить в живых Императора, ибо в этом случае сами окажутся в крепости, поскольку Павел Петрович будет немедленно освобождён. Выдумки о том, что он был ненавидим всем народом, не имеют под собой почвы. Его ненавидели только ярые ненавистники России, стяжатели и мерзавцы, готовые продать Россию.
Другое дело строки, адресованные Наполеону: