Горький сентябрь

– Может, диверсанты?.. – вполголоса предположил Дёмин.

– Думаю, вполне возможно, – согласился полковник. – Непонятно, что сейчас происходит в районе моста. Сведения крайне противоречивые. Но то, что немцы попытаются создать плацдарм, совершенно точно.

Стоявшие у своих столов командиры промолчали. Того, что сейчас сообщил полковник, было достаточно, и они знали, что от них требуется. В том же был уверен начальник оперативного отдела, а потому он, не добавив больше ни слова, провёл рукой по щеке и вышел.

Жаркий августовский день кончился. Вялая перестрелка прекратилась. На окопы, землянки и хода сообщения, врывшиеся в днепровский берег, наконец-то снизошла вечерняя прохлада. От широкого речного плёса потянуло свежестью, и по прошествии времени вокруг установилась вроде бы первозданная тишина, не нарушаемая ни единым выстрелом. Вызвездив тёмное небо, ночь вступила в свои права, и казалось, что больше ничего неожиданного не произойдёт.

Занимавшая левый берег дивизия, растянувшись по фронту на целых пятьдесят четыре километра, смогла выстроить только очаговую оборону. Что же касалось нескольких островов на левом фланге, отделённых неширокой протокой, то туда выслали лишь по роте бойцов, посчитав такую предосторожность вполне достаточной. Никаких переправ поблизости не было, и командование, нарезав дивизии такую широкую полосу, особых опасений не испытывало.

На самом большом из этих островков, близ уреза, в ложбинке, спускавшейся к самой воде, затаились ефрейтор и младший сержант. Подстелив собственные шинели, бойцы лежали прямо на земле и наблюдали за раскинувшимся перед ними плёсом. Это были уже понюхавшие пороха старослужащие, и потому именно их командир выслал в секрет с приказом всю ночь быть настороже.

– Благодать-то какая! – Ефрейтор потянул носом свежий воздух и неожиданно предложил: – Слышь, сержант, может, кемарнём маленько по очереди, а?

– Я те дреману! Нам следить велено. А то вдруг с той стороны сунутся, – строго осадил его сержант.

– Да кто сюда полезет? – хмыкнул ефрейтор. – Ночь ведь, и на реке всё видать аж до того берега.

– Вот-вот, тебе б только дрыхнуть, – проворчал сержант. – Слыхал, что командир говорил? Намедни ночью германская разведка к соседям заскакивала. Подлетели на моторках и только вылезать, а тут наши как дали… Но, полагаю, неспроста они на тот остров сунулись…

– Оно, конечно, можно и бдеть… – согласился ефрейтор, которому после слов сержанта спать как-то расхотелось.

Минут двадцать бойцы напряжённо вглядывались в противоположный берег, но за рекой всё было спокойно, никакого шевеления не замечалось, да и огоньки до этого мелькавшие то там, то там вроде как исчезли.

– Затаились, стервы… – выругался ефрейтор.

– То-то и оно, что тихо… Только германец, он хитрый. Не иначе, какой пакости под утро ждать надо, – согласился сержант, и оба бойцы, уже не помышляя о сне, насторожились.

В напряжённом молчании прошёл примерно час, прежде чем ефрейтору показалось, что где-то там, под тёмным откосом, мелькнул огонёк, и он тут же толкнул локтем сержанта.

– Смотри. Там на берегу вроде кто-то…

– Да смотрю, смотрю… Похоже, зашевелились-таки, – отозвался сержант и, чтобы лучше видеть, приподнялся.

Да, какое-то шевеление там точно возникло. Разглядеть что-нибудь пока не удавалось, но стлавшиеся над водой весьма характерные шумы, явно возникнув на том берегу, легко достигали острова. Сержант напряжённо вглядывался в темень дальнего откоса, но, видимо, обладавшим более острым зрением ефрейтор заметил там движение первым и громко прошептал:

– Идут…

Сержант протёр глаза и увидел, как под тем берегом стали возникать тени, приобретавшие всё более ясные очертания. Что это там плывёт, разглядеть толком не удавалось, и ефрейтор всё тем же шёпотом предположил:

– Вроде как баркасы какие-то…

Но сержант, сразу вспомнив, что им говорил командир на последнем инструктаже, уверенно сказал:

– Наверняка моторки немецкие… Только, видать, поперва на вёслах идут. – И принялся считать вслух: – Одна, две, три…

– Ясное дело, теперь нас разведать решили, – согласился ефрейтор и уже в полный голос сказал: – Давай, сигналь…

Сержант взял лежавшую рядом ракетницу и выстрелил. Шипя и оставляя за собой дымную полосу, ракета поднялась высоко вверх, чтобы там, уже на излёте, рассыпаться ярко-красным искромётным клубком. Сигнал общей тревоги наверняка поднял на ноги роту, оборонявшую островок, но и немцы, видимо, поняли, что скрытно подойти не удастся.

С той стороны послышался всё усиливающийся шум двигателей, движущиеся тени стали приобретать более ясные очертания, и находившиеся в секрете сержант с ефрейтором совершенно чётко увидели, как большие надувные резиновые лодки с десантом понеслись через Днепр прямо к острову. Теперь их подвесные моторы уже ревели во всю мощь, и от носа каждой лодки, оставлявшей за кормой белопенную полосу, в обе стороны расходились волновые «усы».

– Сержант, это не разведка, это штурм! – испуганно крикнул ефрейтор, на что тот, для начала обложив немцев отборным матом, приказал:

– Стреляй, дурак! – и приложившись к своей СВТ, нажал спуск.

Этот первый выстрел, прозвучавший с острова, словно послужил сигналом для немцев, и с правого берега, поддерживая штурмовой десант, слитно загрохотала их артиллерия. Однако и на острове тоже враз ожили молчавшие до этого огневые точки, покрывая речную гладь преграждавшими путь полосами брызг от густо ложившихся на воду пулемётных очередей.

Казалось, они вот-вот порвут в клочья уязвимые борта штурмовых лодок, и точно, сначала одна заметно осела в воду, а затем другая с заглохшим мотором начала сплывать по течению. Однако лодок было множество, и потеря даже десятка из них ничего не решала. Вдобавок немцы зажгли установленные прямо на берегу мощные прожектора, лучи которых должны были слепить защитников.

Один такой луч ударил прямо в лощинку, где затаился секрет, и ефрейтор, прикрывая глаза ладонью, выматерился:

– Вот гады, теперь ни хрена не видно, куда стрелять!

– Похоже, нам драпать пора, – зло сказал тоже щурившийся от нестерпимого света сержант и добавил: – Я считал, там лодок с полсотни и в каждой, почитай, десяток и боле. Секёшь?

– Так то ж батальон… – пробормотал ефрейтор и первым пополз из лощины к ближайшим кустам.

– Ништяк, наши сейчас подмогу вышлют, – подбодрил напарника сержант и пополз следом.

Укрываясь за кустарником, бойцы выбрались к бугорку, с которого был виден левый берег, где занимал оборону их полк, и поняли, что дело плохо. Там, по обе стороны протоки, отделявшей остров, чуть ли не сплошь вырастали кусты дымных разрывов. Это немцы, чтобы обеспечить успех штурмовым группам, открыли плотный заградительный огонь.

Пока сержант решал, как поступить, примерно от места, где только что укрывался секрет, донеслись легко угадываемые по темпу стрельбы очереди немецких пулемётов. Сержант прислушался и обеспокоенно сказал:

– Наши вроде как замолчали…

И точно, за частыми разрывами и пальбой стрельбы «максимов» больше не было слышно и только откуда-то издали, похоже с другого конца острова, ещё огрызался знакомыми очередями один пулемёт. Понимая, что всё складывается паршиво, сержант решал, то ли пробираться к позициям роты, куда уже наверняка вышли немцы, то ли ещё что предпринять, но всё время бывший с ним рядом ефрейтор, видимо, догадавшись, о чём думает напарник, сбивчиво заговорил:

– Ну чего ты тянешь? Ежели туда сунемся, перебьют как курей, – а потом, затравленно озираясь, сделал вывод: – Тикать надо, тикать…

– Куда тикать? – огрызнулся сержант и показал на протоку, где то и дело вскипали поднятые снарядами водяные столбы.

Пока пребывавшие в полной растерянности бойцы оглядывались по сторонам, за их спинами послышался треск ломавшихся веток, и, обернувшись, они увидели, как через кусты, держа свой карабин наизготовку, продирается немецкий солдат. От неожиданности бойцы на какой-то момент замерли, а увидевший их немец громко, явно призывая своих, выкрикнул: