Страница 26 из 34
Обратной стороной процесса формирования королевской бюрократии, стало неуклонное ущемление старых сословно-представительных институтов, как на государственном, так и на провинциальном уровне. Перестают собираться всесословные национальные собрания, проводившие свои заседания в присутствии короля. В 1615 г. закрылись Генеральные штаты во Франции, в 1652 г. – Большой ландтаг в Бранденбурге, с 30-х гг. XVI в. в Дании перестают созываться херредаги. Постепенно перестают испытывать нужду в постоянном присутствии кортесов испанские короли. С 1490 г. кортесы еще собирались 1–2 раза в год, а впоследствии – только в случае крупных политических кризисов. Даже в Англии, где существование Парламента освящалось традицией, появляются периоды беспарламентного правления короны. На местах отменяются общие сельские тинги и городские советы.
Реформы затронули основы местной власти – провинциальные парламенты. Задачи этих структур заключались в вотировании налогов, в осуществлении судебных функций, обеспечении безопасности территории. Большая часть прерогатив (сбор ополчения и охрана границ, муниципальное законодательство) ко второй половине XVI в. в значительной степени превратилась в фикцию. С другой стороны, осуществляя непосредственный контакт с податным сословием, т. е. отвечая перед короной за сбор налогов, при сохранении судебной юрисдикции за сеньорами – членами этих самых парламентов, провинциальные органы оказались способными к адаптации. В Испании до 1707 г. провинциальные кортесы управляли самими же созданными внутренними таможнями (около 200), а милицию и коммунальные службы контролировали вплоть до революции 1813 г. В Австрии, сословные ландтаги просуществовали до 1788 г. Реформа представительных органов в Швеции явила собой пример компромисса. Запретив в 20-х гг. XVII в. земельные ригсдаги и передав их функции наместникам – губернаторам, монархия узаконила существование общенационального четырехсословного ригсдага.
Падение престижа и значимости провинциальных органов проходило на фоне создания нового административного деления государств. Появляются территориальные округа, во главе которых стоят назначаемые королем чиновники: губернаторы, бургомистры, фогты, коррехидоры (главы муниципалитетов). Переход от ополчения к профессиональной регулярной армии привел к появлению военных округов. Наместники короны отвечали за ход рекрутских наборов и формирование территориальных полков. Первым реформы провел шведский король Густав II Адольф, и его опыт в дальнейшем использовали многие монархи: датский – Фредерик IV (1701), Фридрих-Вильгельм I в Пруссии (кантональный регламент 1733 г.) австрийский – Иосиф II (1782 и 1785).
Столь масштабное государственно-административное строительство потребовало значительных затрат. Обеспечить материальное благополучие и создать финансовый резерв для проведения реформ стало насущной проблемой для всех ранних форм абсолютизма. Решить подобную задачу можно было двумя способами: совершенствуя налоговую систему страны и укрепляя ряды податного сословия.
Самым распространенным методом, призванным улучшить материальное положение короля, с одной стороны, и обеспечить расширение социальной опоры абсолютизма, с другой, стала организация под протекторатом короны различного рода торговых предприятий. Помимо чисто меркантильных интересов, подобные компании способствовали упорядочению всей хозяйственной жизни страны в интересах самого монарха. Первый опыт организации монопольной торговой компании был проведен датским королем Кристианом II. В 1520 г. предполагалось создать на основе монопольного патента Общескандинавское купеческое общество со стапельным правом. В условиях королевского контроля над сбором Зундской пошлины, взимавшейся за пользование северными морскими проливами, и ластовыми сборами, осуществлявшимися чиновниками в Копенгагене, появление монополиста на внутреннем рынке позволяло бы существенно пополнить казну. Однако первой жизнеспособной компанией стала не датская, а английская Московская компания, организованная в 1554 г. В дальнейшем на аналогичных принципах были учреждены Балтийская (1579), Левантийская (1581) и Ост-Индская (1600) компании. Монопольные компании было гораздо легче контролировать. На них можно было возложить ответственность за организацию и охрану грузов в пути и на складах. Учитывая высокую доходность таких торговых предприятий, в частности в начале XVII в. доходы Московской компании достигали 90, а Ост-Индской 500 % на вложенный капитал, корона, присваивая часть прибыли в виде налогов и продавая патенты на монопольное ведение дел, получила необходимые средства для собственных нужд. В дальнейшем по схожему пути прошли почти все монархи Европы. В 1666 и 1670 гг. появляются Вест-Индская и Ост-Индская датская, в 1664 г. Ост-Индская и Вест-Индские французские компании. В XVIII в., в связи с освоением новых территорий, созданы различные «азиатские», «африканские» и прочие фирмы, главными принципами существования которых, оставались государственный протекционизм и монопольный патент. Иным путем пошли испанские императоры, открыв для заокеанской торговли девять портовых городов и взяв под контроль королевской казны доходы от эксплуатации колоний.
Другим направлением государственного протекционизма стали промышленность и ремесла. Самый грандиозный европейский проект связан с именем Жанна Батиста Кольбера, но и прочие европейские монархи использовали схожие схемы. Создание королевских мануфактур, ограничение цеховых регламентов, запретительная импортная и льготная экспортная политика. Оказывая протекционистские услуги, абсолютизм помимо материальных выгод, увеличивал таким способом защиту государственных интересов на мировой арене. Опираясь на государство, национальный капитал стал активнее участвовать в колониальном освоении мира.
Заработанные средства с помощью протекционистской политики стали базой для реструктуризации финансово-банковской системы. При поддержке короны открываются частные (Гамбургский в 1619 г., «Ассигнационный, Вексельный и Заемный банк» в Дании в 1736 г.), затем государственные и акционерные банки. В 1668 г. в Швеции появился старейший в Европе национальный банк. В дальнейшем аналогичные институты были созданы в других государствах (Берлинский – в 1765 г., Банк Дании и Норвегии – в 1791 г.). Эти структуры стали серьезным инструментом международной и внутренней политики абсолютизма.
Там, где элементы средневековья оказались наиболее живучи, будь то в духовной, или экономической жизни, монархия не редко попадала в финансовую зависимость от иностранцев. В Испании, где сохранялся религиозный запрет на ростовщичество, к 1601 г. не осталось ни одного национального кредитного учреждения. До 1557 г. династия ходила в должниках у аугсбургских Фуггеров, до 1627 г. – у генуэзцев, затем у голландцев и англичан. В схожем положении находились Стюарты (Английский банк возник в 1694 г.), французские Бурбоны и австрийские Габсбурги. Получая внешние, в основном через Амстердамский банк, кредиты, монархия была вынуждена уступать взамен политические инициативы, государственные территории, или национальные сокровища. Так, Генриетта Мария Английская и Максимилиан Баварский, закладывали коронные драгоценности, Карл II – остров Силли.
Реформировать налоговую систему оказалось не в пример сложнее. Для достижения цели надо было решить традиционную дилемму: как перенаправить налоговые потоки из карманов феодала в государственную казну, и не уничтожить дворянство как класс. Традиционная независимость сеньора основывалась на праве собирать налоги и корректировать их нормы. Лишая дворянство этого права, монарх неизбежно втягивался в пересмотр всей системы сеньориальной юрисдикции. При отсутствии единых правовых традиций на территориях новообразованных государств, решить вопрос унификации суда, права, налогового кодекса и прочих юридических основ представлялось делом невероятным. Дело в том, что на значительной части Европы еще сохранялись общинные нормы юрисдикции: гуфное право – в Германии, кутюмное – во Франции, ландслаг – в Швеции, зеландское – в Дании. На юге Франции и Германии сохранились элементы римского права. Поэтому реформы суда и налоговой системы в Европе взаимосвязаны.