Страница 4 из 19
Их слушала, иронично посмеиваясь, входная дверь моей квартиры, которая говорила: «Хочешь, чтобы у тебя ничего не украли, ничего не имей. В противном случае – будь готов».
Я не спорил ни с кошельком, ни с заначкой, ни с карманом, ни с входными дверями, потому что пользовался и тем, и другим, и третьим, и четвертым.
«Нужно всегда и при любых обстоятельствах быть на высоте». – Так заявляла моя шляпа. Она всегда занимала место наверху. Однажды она упала на пол и стала просить: «Возьмите меня на поруки. Я прошу, чтобы кто-нибудь поручился за меня. Я еще могу быть полезна!» Тогда я ее поднял и положил снова на верхнюю полку. И она сказала: «Не нужно так низко падать. Это не для приличных вещей». Тогда кепка, которой я пользовался чаще, сказала: «Хорошо, когда тебя есть, кому поднять». И еще она сказала: «Помощь очень важна!» С ней соглашался брючный ремень, который утверждал: «Без поддержки жить нельзя». И как он был прав! С ним соглашались и мои подтяжки, которые висели в шкафу. Я их любил, но мало ими пользовался.
«Мы за чистоту отношений», – кричали снизу мои ботинки. Они всегда были грязными, и поэтому я называл их маленькими хрюшками. Они постоянно всем своим видом просили, чтобы их помыли. Я же часто призывал их к самостоятельности. Только жена им сочувствовала. Она брала ботинки в руки и несла к раковине. Раковина их просто ненавидела. Она упрекала их в неразборчивости при выборе маршрута движения и сомнительных похождениях. «Без грязи вы никак не можете», – выговаривала она им.
«Я тоже за чистоту отношений», – говорил коврик при входе, который выполнял функции швейцара. «Домашний уют начинается с меня», – утверждал он. Коврик очень любил рассказывать о себе. «Я должен был родиться для ласк и нежностей», – говорил он. – Из меня мог получиться большой роскошный ковер. Но тогда не хватило шерсти. Теперь он часто вздыхал: «Нет, так жить нельзя», – иногда вздыхал он и всем своим видом просил вытирать об него ботинки.
«Помни, тебя всегда ждут дома». – Так говорили мои домашние тапочки, стоявшие рядом с ковриком. Они дружили с ковриком и говорили: «Смена очень важна в жизни. Динамика жизни и непрерывность развития обеспечивается сменой и принципом эстафетности», – говорили они.
Самое хорошее доставалось праздничному столу, вокруг которого обычно собирались хорошие компании. Ему доставалась праздничная атмосфера, хорошие шутки, душевные излияния и благодарность от всех. Он всегда говорил: «Я стоял, стою и буду стоять за хорошую компанию».
Кухонный стол ему немного завидовал. Но ему тоже доставалось много хорошего. «Ничего не держи в себе подогу. Живи свежим!» – Так говорил кухонный стол и с ним соглашался холодильник и кухонные полки с крупами, пряностями, солью и сахаром. И еще с этим соглашался унитаз. Между кухонным столом и унитазом была какая-то незримая тайная связь.
«Анализы – лучший показатель здоровья и качества жизни». – Так утверждал мой унитаз. Еще он говорил. «От качества пищи зависит – будешь ты в туалет ходить или бегать». Еще он говорил с заметной самоиронией: «Сделай приятно другим – прикройся». – Он много шутил, мой унитаз. Ему больше ничего не оставалось, как шутить, острить и каламбурить. Он многое знал в этой жизни не с лучшей стороны. Надо признаться, ему всегда доставалось не самое хорошее.
«Излишняя закрытость ведет к спертости и протуханию». – Так говорил мой холодильник. С ним соглашались кухонные полки. Еще холодильник говорил: «Стремление к новизне делает жизнь привлекательнее». Он говорил: «Не замораживайтесь надолго. Помните, как приятно иногда оттаивать».
Когда он говорил о стремлении к новизне, форточка особенно с ним соглашалась. Она любила быть всегда открытой и часто говорила: «Я за открытость отношений!» И пропагандировала всем своим видом эту открытость, внушая окружающим свободу от спертости. Она часто так и заявляла: «Давайте свободу от спертости!»
«Берегите домашнее тепло», – говорили мои отопительные приборы, вступая в противоречия с форточкой. «Излишняя открытость ведет к поверхностным, прохладным отношениям».
«В жизни все должно быть упорядоченно. Даже хаос», – считала моя книжная полка.
«Всегда найдется место, где можно разложиться». – Так заявляла моя кровать. Еще она говорила: «Мужчина не одеяло – на себя не натянешь». Она была мудрая и многое знала о жизни. Еще она говорила: «Женщина не стелька – под себя не подложишь». От нее я слышал еще одно мудрое изречение: «Выстоять перед трудностями можно и лежа». И она говорила: «Без напряжения жить нельзя!» Она цитировала мой старый домашний чайник. И добавляла: «Но, если ты хочешь что-нибудь сделать, все равно придется встать и напрячься. А после напряжения нужно обязательно лечь и расслабиться. Лучше это сделать с кем-то. Она всегда была очень сексуальной вещицей эта кровать.
«Надо уметь дружить». – Так говорил мой пиджак, который всегда норовил меня обнять. Он очень любил панибратство. Он дружил с моей расческой, кошельком и носовым платком и с другими мелочами, с которыми не расставался. Они всегда были с ним как вечные спутники, приятные и необходимые добавки.
«В нас важная часть мужчины». – Так говорили мои брюки. Они дружили с утюгом и очень любили, когда их гладили. Когда их гладили через влажную тряпочку, они любили париться. Еще они говорили: «Если б вы знали, как приятно падать и опускаться, сознавая, что тебя есть, кому поднять!» Они говорили: «Брюки – это флаг мужчины. А трусики – это всего лишь сигнальный флажок женщины». Они говорили: «Настоящий мужчина знает, когда нужно снимать брюки и когда их надевать».
«Надо помнить о тех, к кому ты привязан». – Так говорил мой галстук. Я его все время забывал в шкафу и дразнил ошейником с поводком для приличных мужчин. Но он на меня не обижался. И говорил: «Не стремись быть отвязанным. Это лишает принадлежности и упорядоченности в жизни».
«Нельзя отставать от времени». – Так говорили мои часы. Еще они говорили: «Нельзя стоять на месте». И еще добавляли: «Остановишься – перестанешь быть нужным». Еще они напоминали мне: «Надо стараться быть точным, чтобы тебе доверяли».
«Настоящее золото в наших хозяевах», – говорили разные шкатулочки. Они нам, конечно, льстили, но мы их с женой понимали.
«Близорукость лишает человека перспективы». – Так всегда говорили мои очки и с ними соглашались бинокль и подзорная труба. Очки часто лежат у меня в кармане. И я их иногда надеваю, чтобы рассмотреть ближнюю перспективу. Я смотрю в бинокль, чтобы рассмотреть дальнюю перспективу. И в подзорную трубу, чтобы рассмотреть перспективу человечества.
«Все дело в связях», – говорил в раздумье мой старый мудрый чайник.
«Какие связи?» вздыхал коврик в прихожей.
«Вот мы все электроприборы связаны через питание сети 220В 50Гц», – говорил чайник.
«Без связей мы – ничто», – говорила шляпа с верхней полки. – Вот у меня есть знакомая меховая шапка. Так у нее такие связи…»
«Связи бывают разные, – авторитетно перебил шляпу чайник. – Деловые, родственные, политические экономические, общественные.
«Духовные» – сказала книжная полка.
«Половые, – добавила кровать и амбициозно заявила. – «Половые связи решают все». – Кровать сама себя перебила и сказала с восторгом: «Половые связи в нужном месте могут решить даже мировые проблемы».