Страница 4 из 138
К третьей группе исторических источников, используемых в исследованиях по истории книги и книжного дела, принято относить фото-, кино-, видео-, аудиодокументы, т. е. те памятники, которые изначально не имеют текстовой природы и создаются с использованием специальных технических средств. Сфера применения источников этой группы в книговедческих работах довольно ограничена. Они могут быть использованы лишь в исследованиях по истории книжного дела Нового и Новейшего времени, в основном, с целью создания иллюстративного ряда.
В историко-книжных трудах применяется также целый ряд специфических, в основном письменных, источников, не свойственных другим историческим наукам. Таковы, например, пробные оттиски комплектов типографского шрифта и иллюстраций, книгоиздательские, книготорговые и библиотечные каталоги. В изучении истории читателя и чтения большую роль играют маргиналии — рукописные пометы и записи на полях и других элементах рукописных и печатных книг. Одновременно они помогают исследовать судьбу книжного памятника, проследить его перемещения в пространстве и времени.
Выявленные письменные исторические источники, в том числе и источники, раскрывающие историю книги и книжного дела, публикуются в различных изданиях с целью их введения в научный оборот. Такие публикации могут носить академический характер или предназначаться для учебных целей (хрестоматии). В отдельных случаях публикации наиболее важных и интересных источников предназначаются для массового читателя. В последние годы все возрастающее значение в деле публикации исторических источников начинает играть Интернет; размещение того или иного документа во Всемирной паутине делает его доступным неограниченному числу пользователей на всех континентах. Можно также говорить о том, что сегодня все убыстряющимися темпами идет процесс возникновения принципиально нового вида исторического источника — интернет-источника.
Введению исторического источника в научный оборот при помощи использования его в исследовании или публикации должен предшествовать детальный анализ и осмысление заключенной в нем информации. Эти операции обычно называются внешней и внутренней критикой исторического источника. Задачей внешней критики выступает рассмотрение внешних признаков и особенностей источника, степени его сохранности и полноты, определение времени и места возникновения, в случае необходимости — авторства индивидуального или коллективного. Конечной целью внешней критики источника является его атрибуция, установление подлинности или выявление фальсификации. В процессе внутренней критики рассмотрению подвергается уже не форма, но содержание, т. е. заключенная в источнике информация. Трудоемкая и многоэтапная процедура внутренней критики применима, в основном, к письменным источникам. В ее ходе исследователь пытается дать ответы на многие важные вопросы: каковы были исторические условия возникновения источника, в связи с какими событиями и с какой целью он появился, чем данный источник отличается от себе подобных, в какой мере он отражает представления и знания своей эпохи, своего автора или авторов, породившей его социальной и культурной среды, на какую аудиторию он был рассчитан, каковы его лингвистические особенности и др. При помощи внутренней критики делается вывод о первичности или вторичности исторического источника, он определяется в качестве объективного (документального) или субъективного (интерпретирующего).
Разнообразие форм и типов источников, используемых в книговедческих исследованиях, а также методов их анализа и интерпретации, не должно заслонять собою тот очевидный факт, что главным, основополагающим источником знаний для книговеда служит сама книга как таковая. Книга является не только составной частью объекта книговедения как науки, но и источником информации о себе самой. В этом — ее уникальность и непреходящее значение.
Изучение книги и, в более широком смысле, книжного дела как уникального историко-культурного феномена имеет довольно продолжительную и богатую историю. Ее принято рассматривать в рамках историографии — еще одной вспомогательной, или специальной, исторической дисциплины, занимающейся исследованием истории развития исторической науки. Историография книговедения охватывает несколько столетий и насчитывает десятки тысяч научных работ. В учебных целях ее можно разделить на два направления: формирование книговедения как самостоятельной научной дисциплины и развитие системы знаний и представлений об истории книги, книжного дела и читателя.
Термин «книговедение» (die Bücherkunde) впервые был введен в научный оборот австрийским ученым М. Денисом в его работе «Введение в книговедение», увидевшей свет в Вене в 1777–1778 гг. Дальнейшее развитие книговедческое знание получило во Франции на рубеже XVIII-XIX вв. Здесь в некоторых учебных заведениях началось преподавание книговедения, и в 1802–1804 гг. появился «Толковый словарь по библиологии» Э. Г. Пеньо. Особенностью начального этапа становления книговедения как науки было то, что оно чаще всего рассматривалось в рамках библиографии (книгоописания) в качестве ее составной части. Понятие «библиография» считалось более общим по сравнению с книговедением. Аналогичные взгляды были характерны в тот период и для российских ученых. Так, например, в 1813 г. один из родоначальников отечественной библиографии В. С. Сопиков в «Предуведомлении» к своей фундаментальной работе «Опыт Российской библиографии» писал, что задача библиографии «состоит в познании книг вообще, в ученой истории и во всем том, что относится к искусству книгопечатания». Его позицию разделял В. Г. Анастасевич, который в статье «О необходимости в содействии русскому книговедению» (1820) впервые ввел в русский язык сам термин «книговедение», заменив им иностранное слово «библиология».
Формирование строго научных представлений о книговедении как самостоятельной дисциплине началось в России в конце XIX — начале XX в. Связано оно было, в первую очередь, с работами выдающихся ученых Н. М. Лисовского и А. М. Ловягина. Н. М. Лисовский полагал, что задачей книговедения является изучение прошлого и настоящего трех его составных частей — книгопроизводства, книгораспространения и книгоописания. В 1913 г. для студентов Санкт-Петербургского университета Н. М. Лисовский впервые прочитал учебный курс «Книговедение», заложив тем самым основы преподавания этой дисциплины в высших учебных заведениях. А. М. Ловягин, основатель и председатель учрежденного в 1899 г. Русского библиологического общества, рассматривал книговедение, прежде всего, в качестве науки о книге как о произведении и продукте человеческого духа. Для него ведущей целью книговедческого исследования было изучение коммуникативных свойств книги, ее роли в человеческом общении, а рассмотрение технических сторон производства и распространения книги отходило на второй план. Значительный вклад в развитие книговедения в этот период внес также Н. А. Рубакин, ставший пионером теоретического и практического изучения читателя и чтения.
20-е гг. XX в. были временем небывалого подъема книговедческих исследований в СССР. В 1920–1933 гг. действовал Научно-исследовательский институт книговедения, издавалось множество работ, посвященных науке о книге. Среди них можно выделить монографии «Проблемы философии книги» (1924) и «Книга в процессе общения» (1927) М. Н. Куфаева, «Основы книговедения» А. М. Ловягина (1926), сыгравшие определяющую роль в осмыслении теоретических основ книговедения. В последующие годы развитие книговедческих исследований в СССР практически прекратилось. После того, как попытки внедрить в книговедение принципы марксистско-ленинской идеологии не принесли каких бы то ни было серьезных научных результатов, вся наука о книге была объявлена буржуазной и классово чуждой советскому обществу. В последующие 30 лет публикации книговедческого содержания в СССР практически не появлялись.
Иначе складывалась ситуация в зарубежных странах. Здесь книговедение активно развивалось, начиная с 70-х гг. XIX в. Главным центром книговедческих исследований была Германия. В работах К. Дзяцко и его ученика Ф. Эйхлера книговедение рассматривалось преимущественно в рамках библиотековедения как его составная интегральная часть. Нисколько не отрицая научную значимость и пионерский характер исследований К. Дзяцко и Ф. Эйхлера, следует, однако, признать, что в них библиотека оказывалась первичной, а книга — вторичной. Традиции трактовки книговедения в качестве библиотековедческой дисциплины были продолжены в работах крупных немецких ученых и практиков библиотечного дела Г. Лея и Ф. Милькау. А. фон Харнак, директор Королевской библиотеки в Берлине, видел основную задачу библиотековедения в изучении книги как социально-экономического явления. Его взгляды, отчасти близкие точке зрения А. М. Ловягина, оказали существенное влияние на формирование так называемой вульгарно-социологической школы книговедения, в которой понятие «книга» подменялось понятием «произведение науки, искусства и литературы» и приводило к распространению на книгу функций различных общественных наук. Эта концепция впоследствии была частично воспринята и советским книговедением.