Подыграй мне

Спустя время он заканчивает махинации и ставит передо мной кружку чего-то горячего, а рядом кладет таблетку. Говорит что-то о том, что её нужно положить под язык, но я наплевав на всё просто запихиваю её в рот в надежде, что станет легче. И пью что-то горячее, даже не чувствуя, что обжигаю язык. И, кажется, мои вкусовые рецепторы валяются в нокауте, ведь вкуса я тоже не чувствую.

— Тебе не мешало бы умыться, ужасный видок, — смеется.

— Не нравится — не смотри, — фыркаю, а затем закатываю глаза.

— Знаешь, думаю, тебя нужно освежить.

Не успеваю я спросить о том, что он имеет в виду, как его ладони хватаю меня чуть выше колен, и он перебрасывает меня через плечо, оставляя безвольно мотаться на нём. Вскрикиваю от неожиданности, и хватаюсь за резинку его шорт, бормоча что-то о том, что прибью его собственными руками после того, что он задумал сделать. Он куда-то доходит и наклоняется что-то покрутив, слышу звук льющейся воды, и прошу его не делать этого, но уже через секунду стою под струями леденящего душа. Тело моментально покрывается мурашками и я непроизвольно раскрываю и закрываю рот, словно рыба. Крис меняет температуру воды резко, не предупреждая, с холодной на горячую и я почти теряю сознание прямо там, от немого блаженства. Напряжение в ногах пропадает, и они слабеют до такой степени, что я не в силах стоять прямо, потому прислоняюсь к стене, прикрывая глаза. Чувствую, как Крис оказывается в тесной душевой кабине, передавая своё тепло мне, и касаясь длинными пальцами оголенной кожи моего живота.

— Думаю, мы избавимся от этого, — его голос словно звучит у меня в голове и я безвольно киваю, полностью расслабившись, и поддаваясь ему. Снова.

Приоткрываю веки и смотрю прямо в его галактические глаза. Бабочки не порхают в животе, внутренности не переворачиваются, сердце не ускоряет свой ритм, да и я уверена в том, что зрачки тоже не расширяются. Но блядь, я буквально чувствую, как весь мой организм прекращает нормально функционировать сталкиваясь с его черными дырами, словно всё замирает, сердце останавливается, кровь перестает проходить по венам. Это выглядит примерно так, как в той сцене «Сумерек», где главная героиня становится вампиром. Он облизывает уголок губ, так привычно. Я не замечаю, как остаюсь в одном бюстгальтере и трусах, его прохладные пальцы в контрасте с моей разгоряченной кожей заставляют чувствовать себя так хорошо. Его ладони находят место на моей талии, а губы исследуют подбородок, длинные ресницы щекочут мои щеки, а мои пальцы хватаются за него, словно за спасательным круг, лишь бы не упасть от ощущений. Я не понимаю, что с ним происходит сейчас, я наверное никогда его не пойму. Шистад выключает воду и, подхватив меня за талию, выводит из душевой. Закутывает моё тело в махровое полотенце, и растирает плечи.

— Пойдём, думаю, тебе стоит немного отлежаться, и я вызову тебе такси, — бормочет и хватает меня за руку, а я неосознанно сплетаю наши пальцы, ужасаюсь тому сама и удивляясь, что Крис не одергивает ладонь одновременно.

Мы заходим в комнату, из которой я хотела сбежать несколькими часами ранее, и он роется в шкафу, протягивая мне белоснежную футболку, она напоминает мне ту, которую я запачкала своей помадой и тушью. Натягиваю протянутую вещь, избавляясь от мокрого бюстгальтера и залезаю под одеяло, хмуря брови и пытаясь тщетно вспомнить что же было вчера. Мне кажется, что он рассказал мне что-то очень важное, но я никак не могу вспомнить, что же именно. Каждый раз кажется, словно я почти хватаюсь за что-то очень нужное, но оно буквально просачивается сквозь мои пальцы. Крис падает рядом в спортивных штанах и с голым торсом.

— Хочешь что-то посмотреть, раз уж мы застряли здесь из-за твоего похмельняка, алкашка? — Он щурится, а я уже хочу начать возмущаться, но нелепо смеюсь.

— Иди к черту, Шистад, — бурчу.

— Ты знаешь, что мы можем посмотреть фильм на моём добром старом DVD проигрывателе? — Парень улыбается так ярко, а я поднимаю брови вверх.

— Ты не шутишь?

— Нет, секунду. — Крис скрывается из виду и возвращается минуты через три с огромной коробкой в руках, которая набитая до отвала разными дисками, что были очень аккуратно сложены внутри. — Выбор за вами, Эва Квиг Мун.

— Merci, — улыбаюсь.

Крис ставит коробку между нами, и я начинаю перебирать все фильмы. Большая половина из них была просмотрена мною, но я натыкаюсь на кинофильм с Джаредом Лето, который хотела посмотреть давно, но руки никак не доходили. Поворачиваю ему коробочку на которой огромными бело-красными буквами написано «Реквием по мечте» и красуется огромный глаз с расширенным зрачком. Шистад поднимает брови, но кивает, принимая диск с рук, и колдуя над проигрывателем. Я поудобнее кладу подушку и слегка взбиваю её, полностью фокусируясь на фильме. Хмурюсь с самой первой сцены, где мать запирает дверь от собственного сына. Буквально кайфую от главного саундтрека и, как только он вновь начинает проигрываться в отдельных сценах вспоминаю, как хотела научиться воспроизводить его самостоятельно, но у меня ничего так и не получилось. Где-то в середине фильма моя голова начинает раскалываться от воспоминаний, она беспощадно ноет, пытаясь выудить из недр мозга что-то важное. Как только вижу зараженную руку Джареда, я вспоминаю кое-что и замираю. Это правда или фильм просто так подействовал? Я смотрю на Шистада, его руки сложены на груди, а кулаки сжаты, челюсть в напряжении, да и всё тело тоже. Обращаю внимание на экран, и решаюсь поговорить с ним после просмотра. Конец трогает меня до глубины души, и я разражаюсь рыданиями, они идут из самой бездны, гортанный всхлип вырывается из меня, и я смотрю на Криса, который слишком часто моргает.

— Почему именно этот фильм?

— Почему ты вчера рассказал про своего брата именно мне? — одновременно спрашиваем мы друг у друга.

— Может, мы не будем говорить об этом? — Спрашивает он, потирая глаза.

— Я думаю, что нам нужно поговорить, — жму плечами.

— Рассказал, потому что ты обломала вчера мой сногсшибательный секс и устроила мне пьяная допрос с пристрастием, не помнишь? — щурится Крис.

— Я даже не помню, зачем искала тебя, мог бы послать меня к чёрту и дальше трахать всё, что движется, — фыркаю и встаю с кровати, медленно закипая.

— Ты так привязалась ко мне вчера, да и отпугнула своим пьяным видом мою новую подругу.

— Ну простите, что обломала, но в таком случае какого хрена ты повёз меня к себе? Какого ты вообще хрена делаешь?! Тебе не хватает половины нашей школы, которая влюблена в тебя, нужно еще столько же?

— Да ты же повисла у меня на шее! Что мне было делать?! Оставить тебя там, чтобы тобой воспользовались?! Ах да, тебе же не привыкать!

После его слов повисает такая тишина, и мне кажется, что он наотмашь бьет меня по лицу, да с такой силой, что я оказываюсь на другом конце Осло. Шистад глубоко дышит с широко открытыми глазами и, кажется, сам не верит в то, что только что сказал. Он встает с кровати и медленно направляется ко мне.

— Послушай, Эва, я не это имел в виду, — осторожно говорит он, а я выставляю руки перед собой как бы в защитном жесте и призывая его стоять там, где стоит.

— Думаю, тебе лучше не подходить ко мне, — тихо говорю я.

— Ты же понимаешь, что я просто не уследил за языком?

— Я сейчас уйду, и у тебя не будет надобности следить за ним вообще, — делаю шаг назад.

— Прекрасно, — он снова начинает злиться, играя скулами, — уходи, давай!

Взмахивает руками и проносится мимо меня черт знает в каком направлении. Я чувствую эту ссору так, словно из меня вытащили всё, что нужно для жизни. Словно неожиданно стало темно и тихо. Даже в голове, в которой всегда были нелепые мысли — безобразный вакуум, обычная пустота. Вытираю маленькую слезу, убеждая себя в том, что плакать из-за него нет смысла. Такое ощущение, что я нахожусь в прострации. Словно в бреду, иду в ванную, натягивая влажную юбку, и спускаюсь вниз, стягивая со стула кардиган. Стены то сужаются, то плывут прямо перед моими глазами. По памяти следую в прихожую, надевая ботинки, и смотрю на Шистада, который стоит в гостиной, оперевшись в стену. Закусываю губу и выхожу, аккуратно закрывая дверь, и последнее, что я слышу это глухой удар, доносящийся из дома Криса.