Страница 25 из 63
общественного питания, 4) руководящие работники сельсоветов. В итогах переписи выделен только процент рабочих, поскольку
прежде всего она должна была дать ответ, насколько быстро насыщается ими аппарат. Тем не менее, удельный вес старых
специалистов и выходцев из образованного слоя легко представить, если учесть, что процент крестьян был примерно таким же, или
несколько ниже, чем рабочих. Кроме того, перепись дает важные данные об удельном весе "практиков", лиц, окончивших вузы в 1-й
пятилетке и проценте рабочих среди них. Кроме того, есть данные о доле рабочих в составе различных категорий служащих (см. табл.
116, 117, 118, 119, 120, 121).
Как можно заключить из приведенных данных, удельный вес старого образованного слоя (в т.ч. выходцев из него) снизился как в
общем итоге, так и по отдельным категориям служащих и ведомствам. Однако даже на предприятиях он еще превышал в основных
звеньях 50-60, а то и 70% и составлял не менее 40% в высших, т.е. в тех, которые в первую очередь заполнялись "выдвиженцами".
Кроме того, общий процент рабочих сильно завышен из-за того, что в число обследованных включены мастера и десятники, т.е. те
должности, на которых старые специалисты в советское время никогда и не работали (неудивительно, что там рабочих более 80%).
Так как эта категория самая многочисленная, то, естественно, сильно влияет на итоговые цифры. Всего же процент рабочих в
аппарате составлял 30,5% (262,5 тыс. из общего числа 861,4 тыс. чел.), крестьян, очевидно, несколько меньше, так как среди
выдвиженцев их было только 10,3%. Так что старая интеллигенция по-прежнему составляла не менее половины всех служащих. Из
специалистов с высшим образованием рабочих при этом было всего 11,3%, со средним специальным - 21,7%, хотя 45,2% специалистов
с высшим и 55,7% со средним специальным образованием окончили учебные заведения в годы 1-й пятилетки, процент рабочих среди
таких составил 18,8 и 26,5% соответственно.
Из таблиц хорошо видно, насколько интенсивно шло выдвижение за годы пятилетки: именно в эти годы оставили работу и стали
служащими 53,6% всех "выдвинутых" рабочих. "Выдвиженцев" ставили обычно на директорские посты, где их главной задачей было
проведение линии партии. Среди директоров 53 металлургических, 160 машиностроительных и 167 прочих заводов и 115 заведующих
шахтами - всего 495 чел., 358 (72,4%) до 1917 г. были рабочими, 52 (10,9%) - учащимися, 2 - профессиональными революционерами. В
1918-1921 гг. 235 из них (47,5%) служили в армии, 84 (17%) были рабочими и 124 (25%) находились на руководящей работе. Из
главных инженеров и техноруков в возрасте 40 лет и старше на руководящей работе до 1917 г. были 40%, а в 1918-1921 гг. - 70%. Что
касается учреждений и ведомств, то в их аппарате рабочие по-прежнему составляли меньшинство. Даже в высшей руководящей
категории их было в среднем меньше 20%, а среди основных категорий специалистов - в среднем менее 15%. Здесь выходцы из
старого образованного слоя продолжали играть ведущую роль, составляя не менее 60-70%, причем в некоторых ведомствах - до 70-
80%, а кое-где в высшем руководстве - почти до 100%. Так что к этому времени (хотя советские авторы с удовлетворением замечали,
что "за это пятилетие улучшился социальный состав интеллигенции") (293) большевикам еще не удалось полностью достичь
поставленной цели, но в ходе репрессий 1936-1938 гг. они значительно продвинулись в избранном направлении.
Положение с составом научных работников, в отношении которого тоже проводились специальные исследования и переписи,
обстояло для большевиков наименее удачно. Все научные работники, утвержденные экспертной комиссией Цекубу и Секцией
научных работников к 15.10.1928 г., были разбиты на три группы: А - выдающиеся и заслуженные, Б - имеющие самостоятельные
работы, В - начинающие и готовящиеся, причем последние составляли свыше 60% (см. табл. 122) (294). В целом половина научных
работников начала работать в советское время. (295) Но среди настоящих ученых картина была совершенно иная, с абсолютным
преобладанием старых кадров: по группе А - 99,8%, по группе Б - 80% (см. табл. 123) (296).
Другое фундаментальное обследование научных работников было проведено в 1929 г. Оно охватило 1227 НИИ (более 90%) и 151 вуз
(около 100%) - 30448 научных работников (что на 5 тыс. больше данных комиссии АН) и имело целью выявить степень лояльности
ученых, для чего они были разбиты на 5 "кругов": I - с дореволюционным научным стажем, II - с послереволюционым стажем, III -
окончившие к тому же советский вуз, IV - рабочие и крестьяне по социальному положению и происхождению, V - коммунисты. При
этом лиц I круга оказалось 43,6% (в 1927 г.- 49%), причем среди руководителей НИИ - 57,4%, лиц II круга - 18,2%. Среди лиц III круга
(38,2%) часть училась еще до революции и окончила вуз в самые первые годы советской власти. IV круг был ничтожен: к рабочим
относилось 4,5%, к крестьянам - 17,5 (тогда как к служащим - 59,3 и "прочим" 18,7%). V круг составлял 10%, в т.ч. 8,9 в НИИ и 10,7 в
вузах. По материалам общей переписи 1929 г. среди научных работников и специалистов во всех ведомствах удельный вес старого
культурного слоя составлял более 80%, причем в большинстве ведомств 90-100%, а в НИИ и вузах даже в целом 86,6% (к тому же
здесь оказался наивысший процент лиц, служивших в старом государственном аппарате - 19,5%, а по абсолютной численности таких
лиц (9887 чел.) эти заведения занимали первое место. Соответствующим был и возрастной состав (см. табл. 124) (297).
"Чистка" 1929 г. затронула и эту сферу, и немало нежелательных для властей лиц было уволено и из научных учреждений. Для
всеобщего сведения с торжеством объявлялось, например, кого уволила комиссия, работавшая в АН СССР, - среди них были: "бывший
камергер Б.Н.Молос, его дочь - зав. типографией АН, чиновник особых поручений Путилов, личный секретарь императрицы Марии
Федоровны гр.Ростовцев, дочь министра внутренних дел Дурново, Архангельский губернатор Шидловский, прокурор Нищенко,
сенатор и тов.прокурора бар.Граве, отец и сын бароны Штакельберги, белый офицер Кнырко, директор общего департамента МВД
Шишкевич, чиновник особых поручений при кабинете Его Величества Суходольский, камергер Шольц и другие лица" (298). Изменить
состав научных работников большевики пытались и путем расширения приема в аспирантуру рабочих и крестьян, в чем за годы
пятилетки вполне преуспели, сократив долю выходцев из образованного слоя среди аспирантов вузов за годы 1-й пятилетки с 54 до
примерно 30% (см. табл. 125) (299). Но надо учесть, что в вузах тогда обучались не все аспиранты (в 1933 г. из 14800 аспирантов на
вузы приходилось 8400), а в НИИ удельный вес выходцев из низов был несколько меньше, и, главное, в целом само число аспирантов
было в те годы относительно невелико, и наука в основном пополнялась не за счет них; наконец, столь жесткий отбор просуществовал
с 1933 до 1936-1937 гг.
Поэтому в целом на составе научно-преподавательских кадров мало сказались даже радикальные меры периода 1-й пятилетки. Даже в
индустриальных вузах, где преподавательский состав традиционно отличался несколько меньшей элитарностью, между 1929 и 1933
гг. доля старого культурного слоя составляла по РСФСР 83,6, а по УССР 87% (см. табл. 126) (300). Результаты переписи 1933 г.
свидетельствуют, что в НИИ и вузах разных ведомств рабочие составляли всего 8,2% (см. табл. 120), причем среди некоторых
категорий научных работников - 3-4%. В АН СССР, считая и обслуживающий персонал, рабочих было только 6,1%, и даже в вузах ЦК