Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 67



При воспоминании о родителях слезы хлынули из глаз Орлова. Он часто плакал в последнее время. От этого становилось легче на душе. Но на людях старичок старался не показывать своих слез.

Федору Семеновичу вдруг стало жаль себя. Ну что хорошего он видел в этой жизни? Жил тихо, ничем не выделялся. Работал как все. Старался быть добрым к людям, но его доброту словно не замечали. Он никому не мешал, никого ни о чем не просил. Хотя правильно ли он жил? Мог бы ведь, наверное, как-то сына от Афгана отмазать? Ну да Бог с ним.

Его размышления прервал шум велосипедных шин. Федор Семенович поспешно вытер слезы. Но человек проехал, не обратив на старичка внимания.

А Орлову вспомнилось, как он здесь купался мальчишкой. На руках передвигался по дну, только голова торчала над водой. По-настоящему Федор Семенович плавать так и не научился. И на море ни разу не был...

Однажды он чуть было не утонул. Построили они с другом Олегом плот и вышли в плавание. Вон с того пролеска, вплотную подступающего к воде. Сначала передвигались вдоль берега. Затем погнались за стаей чаек вглубь залива. В стае был один птенец, который барахтался в воде и не мог взлететь. Далеко заплыли в порыве детского азарта. Но птенца настигли и подняли на борт. И тут вся стая, птиц двадцать, не меньше, стала атаковать мальчишек. Чайки кружили над самыми их головами, кричали, гадили, некоторые птицы буквально волосы пытались драть своими лапами. Плот закачался и перевернулся, приятели оказались в воде.

Ох, и перепугался тогда Федя! Мог ведь он тогда утонуть, мог! Воды нахлебался, но дружок вытянул его, потихоньку мальчишки доплыли до берега. Почти семьдесят лет прошло, а помнится, как будто было на прошлой неделе.

Эх, коротка человеческая жизнь! Давно ли молод был? С сынишкой возился, жену любил. Ушло все. Скоро и он уйдет. Совсем уйдет, безвозвратно, в вечность. А дубы вековые останутся, пляж этот. И вновь каждый год весна будет радовать людей теплом и новыми надеждами. Только вот не увидит он больше весеннего великолепия, не будет наслаждаться природой. Тихо прожил, тихо и умрет.

Интересно было бы хоть одним глазком взглянуть, что там, после смерти. Есть ли другая жизнь? Может, не плохо, может, действительно, рай?

Вот, в сущности, зачем он жил? А птицы зачем живут? Очевидно, ради потомства, для продолжения рода. Что же, получается, что он зря прожил свою жизнь? Нет, не зря! Он жил скромно, но достойно. Не ловчил, не унижался. На таких вот незаметных людях и держится земля. Не всем же быть политиками и артистами.

Да, многое не удалось, многое он сделал бы по-другому, если бы начал жизнь с начала. Но был смысл в его существовании! Для жены и сына, для родителей, родной страны. Нет, он может умереть со спокойной совестью.

Легкий ветерок с залива заставлял лениво шелестеть камыш и донес приятную прохладу Балтики.

Федор Семенович вглядывался в петлявшую и уходящую вглубь леса дорогу, окружавшие его деревья, пытался рассмотреть очертания другого берега, прислушивался к стрекотанию кузнечиков и прочим звукам леса. Старик словно старался запомнить, зафиксировать все это в своей пока еще довольно крепкой памяти. И вдруг опять заплакал. На этот раз от умиления, оттого, что сумел приехать, осуществить свою мечту.

Орлов с наслаждением вдыхал полной грудью чистый морской воздух. Он чувствовал свое единение с любимой природой. И был счастлив.

Федор Семенович еще долго сидел на лавочке, нежился в лучах весеннего солнца. Но постепенно светило стало скрываться за деревьями, и Орлов отправился в обратный путь.

Чувствовалась усталость. Но она, скорее, была приятной. Ноги, правда, стали опять болеть. Старичок потихоньку дошел до остановки, удивляясь тому, что не встретил по дороге никого. И на остановке было пусто.

Автобус подошел быстро, пенсионер занял свободное место в салоне и опять стал жадно вглядываться в окно на проносящиеся пейзажи. На остановках заходили люди. Преимущественно молодежь. Приятные, спокойные люди. У них вся жизнь впереди, можно радоваться весне, строить планы на будущее.

На одной из остановок в автобус вошла пожилая женщина. Убедившись, что свободных мест нет, она встала возле Орлова, сидевшего около двери. Было видно, что ей трудно стоять. Федор Семенович предложил ей своё место.

- Нет, что вы, что вы, - отказалась незнакомка.

- Присаживайтесь, я сейчас все равно выхожу.

- Спасибо большое.

Орлов не обманул, ему действительно нужно было выходить на следующей остановке. Он мельком взглянул на женщину и увидел на ее лице облегчение и благодарность.

Федор Семенович забыл о своих больных ногах, он был горд собой. Значит, он ещё мужчина! Ему первому пришло в голову уступить место уставшей женщине.

Когда двери автобуса открылись, Орлов с трудом спустился на тротуар и крикнул напоследок водителю и пассажирам:

- Счастливого пути!

А сам подумал:

"Ничего, мы еще поживем! И в восемьдесят лет жизнь продолжается. Завтра вот Лидочка придет, хорошо!"

Потихоньку незаметный человек побрёл в свою пустую квартиру. Он был благодарен судьбе за этот день и от души желал всему миру добра.

4-6 апреля 2017

Подружись с настоящим писателем! Страничка автора в контакте:

https://vk.com/id334937133

Подписывайтесь на группу "Самое интересное чтиво":

https://vk.com/club142962667



Наташино счастье

Алексей Большаков

Наташа открыла дверь малосемейки отца. Тяжелый, спертый запах ударил в нос.

- О, явилась! - послышался недовольный крик бати.- Ты что, дрянь, вчера не пришла? Я сижу тут полуголодный, до туалета добраться проблема, а ее нет, весь день ждал - не дождался.

- Я плохо чувствовала себя. Ты же звонил...

- Вот, придумывать отговорки мастерица, лишь бы к отцу не ехать. Тебе и пятидесяти нет. Молодая еще. Я в твои годы усталости не знал.

- Но мне вчера действительно было плохо. С сердцем...

- Не выдумывай! Никогда сердце не болело. Ни у тебя, ни у твоей долбаной мамаши.

Батя сидел на кровати, недовольно сверкая глазами. Взъерошенная борода, длинные торчащие во все стороны волосы на голове делали его похожим на злобного сказочного гнома.

"Надо подстричь его" - подумала Наташа.

- Ну? Что привезла? - спросил отец.

Наташа достала из сумки апельсин.

- Зачем эту дрянь купила? Знаешь ведь - не люблю апельсины.

- Весна, витамины нужны, - сказала Наташа примирительно.

- Я лучше знаю, что мне надо! - опять закричал отец.

- И что же?

- Сиделка мне нужна. Чтобы постоянно была здесь.

- Я не могу постоянно. У меня работа.

- Ну да, твоя зарплата в два раза меньше моей пенсии. Вина купила?

- Нет, не купила.

- Так я и знал! - заорал отец. - На мои деньги всякой ерунды наберет, а то, что прошу - не дождешься!

- Нельзя тебе пить.

- Вот Бог дал доченьку! Вся в мамашу! Такая же дура. Терпенье мое кончилось. Сегодня звонил в Ренту. Завтра приедут договор заключать. Либо в пансионат для ветеранов поеду либо сиделку выделят.

- Да, но квартира... - у Наташи перехватило дух - У них отчуждение...

- Квартира - моя собственность! Мне нужен надежный уход. А на тебя надежды мало!

- Я ведь ухаживаю за тобой...

- Обязана! Я твой отец! Я блокадник, ветеран труда. Имею право на старости лет жить достойно!

- Пойду я, - сказала Наташа. - Все равно ничего делать не смогу. Устала сильно. А завтра на работу.

-Завтра можешь не приходить! А в субботу чтоб с утра была, пораньше! - кричал отец. Он очень любил командовать и давать указания. - Полы мыть будешь.

Пока Наташа была у отца, совсем стемнело, небо заволокло тучами, пошел холодный нудный дождь. И у Наташи слёзы струились из глаз. Она часто плакала, но старалась не показывать своих слез. И только подружка-подушка знала о горемычной жизни своей хозяйки. Но теперь слезы текли сами собой. Наташе было жаль себя. Ну что хорошего она видела в жизни? Ее никто не любил. Даже мать, даже в детстве относилась к Наташе с пренебрежением. Ни разу не поцеловала, не обняла ее. Когда нелепо утонул брат-погодок, мать возложила на Наташу вину за его смерть. Они в тот день без разрешения ушли купаться.