Страница 44 из 54
Мэлони произнёс эти слова спокойно, однако Бонда они озадачили, даже напугали.
— Выходит, что мне нужно уйти со службы? — спросил он.
— Нет. Вы идеально для неё подходите — поэтому и живы до сих пор.
— Тогда что же делать?
— Бороться со скукой.
На следующий день в большом загородном доме сэра Джеймса Мэлони Бонд начал свою терапию. Он бегал, плавал и занимался гимнастикой. Также упражнялся в скоростной езде и в штурмовой подготовке. Решал математические головоломки, подвергался массажу и контролю над питанием, проходил медицинские тесты.
Сэру Мэлони было интересно наблюдать за прогрессом своего пациента, и он остался им доволен. Бонд до сих пор благодарен ему за то, как он зарекомендовал его М. перед ямайской миссией, описанной Флемингом в романе «Доктор Ноу». М., конечно, никому поблажек не делал (да и для себя их не просил), однако многие читатели книг Флеминга наверняка нашли диалог его и сэра Мэлони «бессердечным и неприятным», как выразился один рецензент. М. говорил о своём подчинённом, как о каком-то расходном материале, и даже цинично перечислил Джеймсу Мэлони органы, без которых человек вполне может обойтись — жёлчный пузырь, селезёнка, миндалины, аппендикс, одна почка, одно лёгкое, две из четырёх-пяти кварт* крови, две пятых печени, большая часть желудка и половина мозга. //1
кварта — 946 миллилитров//
Однако сам Бонд считает подобную позицию своего шефа вполне оправданной. На их службу тогда оказывалось давление — по поводу недавних потерь и утечек информации. Были разговоры о предательстве и о предателях, и противостояние Секретной службы и Службы безопасности* достигло своего предела.
//официальное название МИ-5//
Также я был удивлён тому, что он выступил в защиту своего шефа по поводу замены его любимой «Беретты» на «Вальтер ППК». «Возможно, он и сделал это в несколько грубой форме, — сказал Бонд, — но дальнейшие события показали, что он был совершенно прав». Новое оружие Бонда показало себя с гораздо лучшей стороны, нежели старое, Бонд довольно быстро привык к нему, и не раз был обязан ему жизнью.
Миссия против доктора Ноу оказалась для Бонда удачнее, чем предыдущая. И в отличие от последней (полной лжи и лицемерия), здесь всё было предельно ясно, и он действовал против доктора, как против чётко обозначенного врага. Флемингу было позволено описать способ, которым Бонд разыскал его пристанище на острове Крэб Ки. Доктор был уничтожен, а вместе с ним исчезла и угроза запуску американских ракет с мыса Кеннеди.
Тем временем обострилась ситуация в Восточной Европе. Венгрия восстала против просоветского режима. Границы её с Западом тут же были открыты, и советская Россия вместе со своими сателлитами стала уязвимой для шпионажа. Впервые после окончания войны западные Секретные службы получили возможность этим воспользоваться.
Работы в службе Бонда прибавилось. По приезду с Ямайки он тут же с головой окунулся в офисную деятельность по поддержанию контакта с Восточной Европой. Из отдела связи шёл непрерывный поток сообщений, и в штаб-квартире одна за другой созывались срочные конференции, на которых принимались оперативные решения. Доходило до того, что Бонду удавалось поспать лишь несколько часов в сутки — на раскладушке в служебной комнате. Всё это утомляло его. Ему не нравилось, что он занимается офисной деятельностью, пока другие занимаются активной — там, в Венгрии.
Однако на венгерскую жилу запала не только служба Бонда. Американское ЦРУ также пыталось урвать свой кусок от этого пирога. Обе службы имели своих агентов в Будапеште и стремились увеличить их число — на будущее. С приходом советских танков, однако, стало ясно, что повстанцам не выдержать. Когда ситуация накалилась до предела, М. вызвал Бонда к себе. Выглядел он усталым, в его кабинете висел застарелый запах табачного дыма и ночных конференций, и для поддержания бодрости шеф баловал себя кофе из термоса.
— Готовы к активным действиям, 007? — спросил он. — Надеюсь, что чувствуете вы себя свежее, чем выглядите.
— Я уже давно жду их, сэр.
— Я так и думал. Я специально держал вас в резерве на случай обострения ситуации. И как вы уже догадались, именно это и случилось. Вам нужно максимально быстро посетить Будапешт. Ваш коллега, 009, выполняющий роль посредника между группами повстанцев, перестал выходить на связь сорок восемь часов назад. Это может быть связано с боевыми действиями, нарушившими систему коммуникации, но так или иначе, мы потеряли полную картину происходящего. Самое страшное, 007, — М. сделал паузу, — что именно он отвечал за расширение нашей венгерской сети. У него полный список всех имён, контактов и потенциальных агентов. Вы представляете, что произойдёт, если этот список попадёт в руки врага? Сколько людей тут же окажутся под ударом?
Бонд промолчал. Конечно, он прекрасно себе это представлял. И оба они — и он, и М. — понимали, что нужно делать в этом случае.
— Детали у начальника штаба, — продолжил М. Он произнёс это спокойно, но судя по тому, как он взял со стола свою трубку, Бонд видел, что он нервничает.
— Я сделаю всё возможное, чтобы разыскать его, — сказал Бонд.
— Главное — не он, — ответил М. — Главное — список.
Все революции пахнут одинаково, и первое, что почувствовал Бонд, когда оказался в Будапеште той осенью — это незабываемый запах насилия. В воздухе висел смрад дымящихся зданий, не погребённых тел и дизельного выхлопа советских танков. Но это также был и запах безнадёжности. Теперь уже было ясно, что восстание обречено. Правительственные войска постепенно возвращали контроль над городом. Скоро начнутся аресты, обыски и допросы. Скоро всё закончится.
Очаги сопротивления сохранялись в здании университета, где засели студенты, а также в некоторых районах старого города, где ещё развевались знамёна свободы. Бонд, переодетый в рабочего (серая рубашка и кепка, поношенные брюки), бодро шагал по улицам Будапешта, и «Вальтер ППК» в наплечной кобуре придавал ему уверенности. В Вене, где он получил необходимые документы и венгерскую валюту от начальника тамошней станции, поставленная перед ним задача казалась несложной, здесь же он понимал, насколько ему будет непросто. Чтобы встретиться с 009, ему нужно будет разыскать некую Нашду — его любовницу, проживающую в старом городе, либо человека по фамилии Хейнкель. Всё это было довольно хлопотным, учитывая хаос, царивший в городе. Телефоны не работали, не ходил транспорт, а если бы его поймали русские. Он спросил себя, сколько времени он сможет выиграть при встрече с этими коренастыми, полными решимости, людьми, с красными звёздочками на фуражках и с автоматами в руках. Хейнкель, по словам начальника венской станции, был доверенным лицом 009, и последний держал радиосвязь с Веной исключительно через него.
Когда на одной из соседних с Бондом улиц разразилась очередная перестрелка, он поспешил укрыться в недостроенном здании неподалёку от железнодорожного вокзала, где дождался темноты и только потом выбрался. Остерегаясь светящихся прожекторов, контрольно-пропускных пунктов и патрулей, он продолжил свои поиски.
Нужный ему адрес оказался квартирой в большом многоэтажном здании недалеко от Дуная. Лифт не работал, свет в подъезде не горел, и чтобы найти нужную ему дверь, Бонд зажигал спички. Найдя её, он позвонил. Ответа не последовало. Тогда он толкнул дверь, и она поддалась. Он зажёг новую спичку. В прихожей царил хаос; картины, когда-то висевшие на стенах, теперь валялись на полу; мебель была поломана, выдвижные ящики выпотрошены. Вдоль стены Бонд увидел следы крови. Спичка погасла. Достав пистолет, он зажёг другую. В спальне на большой металлической кровати лежал агент 009. Лицо последнего было перекошено, глаза вытаращены. Пока Бонд рассматривал широкую резаную рану на его шее, погасла и эта спичка. Смысла зажигать другую Бонд уже не видел. Убрал пистолет в кобуру и двинулся к выходу.