Страница 30 из 54
Когда он начал рассказывать мне о своём возвращении в Сикрет сервис, я поначалу не понял, какую роль сыграл во всём этом Флеминг. Я, конечно, знал, что уйдя в журналистику, Ян сохранил свою связь с военноморской разведкой, но не знал, в какой степени. А он, оказалось, занимался подбором и продвижением кадров для Секретной службы. И в случае с Бондом сделал это весьма оригинальным способом. Дело было так. В лондонском клубе «Твин-снейкс», о котором он (к огорчению некоторых его посетителей) упоминал в своих романах, раз в год собираются официальные представители — бывшие и действующие — британской Секретной службы. Пока они ужинают, один из них читает газету — такова традиция. В тот год очередь читать была Флеминга. Он выбрал статью — «Идеальный агент — анализ характера». Статья была написана им же. В ней он рассказывал о некоем человеке, которого назвал «Икс». Человеку было чуть больше тридцати, он был хорош собой, ценил женщин и был искусным игроком, был жёстким и решительным, и мог хорошо адаптироваться в обществе. Настолько хорошо, что это давало ему возможность проникать в высшие эшелоны политики и коммерции, где принимались важные решения. «Эдакий энергичный гетеросексуальный холостяк», — охарактеризовал его Флеминг.
— Однако может ли существовать такой человек на самом деле? — спросил его М.
— Может, — ответил Флеминг. — Более того, он существует. Вы с ним даже встречались.
— Вот как? И кто же это?
— Некто Джеймс Бонд.
— М-м, тот самый, который напортачил в Вашингтоне.
96
Два дня спустя личная секретарша М., Манипенни, позвонила Бонду и сообщила ему, что её шеф желает отобедать с ним в «Блейдзе». Бонд согласился. Вскоре ему позвонил и Флеминг.
— Ты уж не суди его строго за реакцию на вашингтонские события, — сказал он. — Он когда-то был женат, и после смерти жены до сих пор хранит о ней память. К семье и браку у него особое отношение. А в остальном он — отличный работник. Отзывы о нём только положительные. Кстати, не вздумай называть его «сэром».
— И не подумал бы, — ответил Бонд.
— Также не намекай ему на то, что ты владеешь несколькими языками — он не любит полиглотов, равно как не любит и бородатых.
— Ещё что-нибудь?
— Да. Вино он выберет сам.
— О, господи.
— Рад приветствовать вас в нашем клубе, коммандер Бонд! Сэр Майлз уже ждёт вас.
Бонд прошёл мимо швейцара и направился в столовую, архитектура которой воплощала в себе идеал спокойствия и уверенности восемнадцатого века и в которую как-то не очень вписывались хитросплетения секретной службы. Бонду трудно было представить себе, что фигура человека в тёмносинем костюме, к которому он сейчас приближался, воплощала в себе противостояние людям из Москвы и Пекина — в войне, которая никогда не прекращалась.
М. был вполне приветлив. Он стал рассказывать Бонду о том, как недавно ловил лосося на Тесте*
//река в Гемпшире//.
— Вам, как шотландцу, должно быть лучше известно о лососе, — сказал он.
— Я уже давно не рыбачил, — ответил Бонд.
— Ах, да, конечно. Вам больше по душе гольф.
«Кто намекнул ему о моих увлечениях? — подумал Бонд. — Начштаба, что ли? А может он сам намекает мне о случившемся в Вашингтоне?»
Они немного поговорили о гольфе, хотя М. в нём был полный профан — это было очевидным. Потом М. изучил меню (без очков). И заказал себе пирог с мясом и суп. После рассказов о лососе Бонд уже хотел было заказать себе одного, но в последний момент решил придерживаться вкусов М. Он попросил официанта принести ему то же самое.
— Как насчёт вина? — спросил его М. — Какое предпочитаете?
— Спасибо, но я предпочту то, которое выберете вы.
Ответ Бонда явно удовлетворил М. Тот заказал старое доброе алжирское — адское зелье для средиземноморских моряков. (Бонд невольно задался вопросом, кто ещё в «Блейдзе» мог такое пить).
— Будете пробовать, сэр? — спросил официант, принеся заказ.
— Нет, не будем, — ответил М. — Мы просто выпьем.
Он наполнил бокалы и со смаком выпил свой.
— Возвращайтесь к нам, Бонд, — сказал он.
Это звучало так, словно он предлагал ему вновь стать членом клуба «Блейдз». Пока он очищал свою тарелку от пирога с мясом, Бонд восхищался его пищеварением. Большинство мужчин его возраста явно побеспокоились бы о своей язве или атеросклерозе.
— Флеминг не намекнул вам, что мы для вас приготовили? — стальные глаза внимательно смотрели на Бонда.
— Нет.
— Но он ведь сказал вам, что с тех пор как вы ушли, многое изменилось?
— Да.
— Секретная война. Враг силён, и мы должны перегруппировать свои силы. Что вы знаете о СМЕРШ?
— Смерть
шп
— Правильно. У них тренировочный пункт в Иркутске. Там изучаются такие дисциплины, как «Ликвидация» и «Основы насилия». Более подробно вы познакомитесь со всем этим в нашей штаб-квартире, из специального досье. Специфика нашей службы такова, что иногда мы не можем обойтись без убийств на
ши
— То есть вы хотите, чтобы я стал служить в отряде убийц?
— Не совсем так, — раздражённо ответил М. — Это лишь ответная мера на подготовку ликвидаторов в СМЕРШ. Мы должны быть готовы к такого рода неожиданностям с их стороны.
Ещё раньше Бонд пообещал проинформировать Флеминга о результатах ленча. После собеседования с М. он направился в его офис. Офис располагался на Грейс Инн Роуд, и скорее напоминал дешёвую адвокатскую контору, нежели кабинет журналиста. Он был огорожен перегородкой из рифлёного стекла и в его антре висели шляпа Флеминга, портфель и экземпляр нью-йоркской газеты «Книжный обзор».
— Значит, отдел «Ноль-ноль», — ответил Флеминг, внимательно выслушав рассказ Бонда. — Отличная новость.
— Конечно. Но я не могу принять это предложение.
— Это почему же?
— Я уже достаточно «наубивался».
— Парень, тебе предлагают работу в привилегированном отделе Секретной службы, за которую многие её сотрудники отдали бы свои коренные зубы, а ты.
— Я уже ответил.
— То есть ты предпочитаешь впустую проводить время на Сейшельских островах? Когда твои доходы будут зависеть от того, есть или нет рядом с тобой какой-нибудь толстой богатой вдовы? Честно, мне будет жаль видеть тебя в таком образе. Секретная служба — вот то, для чего ты предназначен. Ты должен продолжать.
Через некоторое время Бонд был зачислен в отдел «00». Однако несмотря на свои предыдущие заслуги, он должен был доказать, что всё ещё в форме и годен к несению службы. Ему предстояло обучение в одной из самых суровых в мире школ для тайных агентов. Впервые после войны он ощутил цель, к которой должен был стремиться. Он испытал своего рода облегчение, вернувшись в то, что Флеминг называл «лоном Секретной службы». Несмотря на то, что по натуре Бонд был одиночкой, он нуждался в поддержке организации, к которой принадлежал.
В подвале под зданием «Юниверсал Экспорт» он проходил физическую подготовку и обучение навыкам борьбы и самообороны. Сначала он чувствовал себя неуклюже — сказывалось длительное отсутствие тренировок, но потом всё пришло в норму. Врачи не обнаружили у него нарушений здоровья, препятствовавших активной деятельности. Потом были обучение стрелковому оружию, использованию пулемётов, ракет, а также всевозможных технических приспособлений. Выбором Бонда стала «Беретта 32». «Главное в оружии — чувствовать себя с ним так, словно оно — часть твоего тела», — сказал ему оружейник Ричмэлл.
Конечно, не обошлось и без интеллектуальной подготовки. Бонд прошёл испытание одиночеством, испытание допросами, а также так называемую «камеру пытки», где опытные эксперты в течение трёх дней и трёх ночей пытались его «сломать». Его болевой порог был признан необычайно высоким, таким же был и коэффициент сопротивления.
После первого месяца обучения его перевели на проживание в Бейсингсток*
//город к юго-западу от Лондона//,