Страница 4 из 67
- Будем спать, - сказал он. - И прекратим пока разговор. Если хочешь, утром обменяемся мнениями на этот счет. Ужин тебе давать?
- Спасибо, не хочу.
- Может быть, чай?
- Вот разве кефир…
Карел виновато развел руками:
- Кофе, чай, даже коньяк… А кефира нет. Не люблю и не держу.
- Ну, для тебя это будущее.
Ласкар осторожно поднялся и, сгорбившись, стал стелить себе на диване. Он быстро улегся, повернулся на спину и закинул руки за голоду. Карел не спешил. Понимал, что все равно не уснет. Слишком много тем для размышлений.
- Вот оправится твоя Эдит, с нее ты и начни, - сказал вдруг Ласкар. - Ее организм основательно расшатан. Самый удобный момент для эксперимента уже из другой области.
Карел сразу понял его, но все-таки переспросил:
- Ты что имеешь в виду? Из какой области?
- Излучение… В пределах толерантной дозы, разумеется.
- Да, пожалуй. Впрочем, это уже было, Ласкар. Я пробовал.
- Ну и что?
- Ничего обнадеживающего.
- Не верю! - твердо сказал Ласкар. И повторил: - Не верю.
В комнате установилась тишина. Карел все еще не уходил. Ласкар лежал с закрытыми глазами. Уснул? Но он вдруг сказал, не открывая глаз:
- Надо быть счастливчиком, вундеркиндом, чтобы добиться успеха с первого раза. Не рассчитывай на это, Карел. Тысяча неудач, а в тысячу первый раз… Хватит ли у тебя сил и упорства?
- То, что я сделал… - начал Карел, но старший брат с какой-то несвойственной ему жестокостью перебил его:
- То, что ты сделал в этой области, страшно мало, недостаточно, это только начало. Пойми, Карел, ты только подошел к границе обширного и пустого поля. Тебе предстоит засеять его и собрать жатву!..
В кабинете коротко звякнул телефон. У Карела дрогнуло сердце. Неужели что с Эдит? Незнакомый голос в трубке сказал:
- Есть телеграмма на имя вашего брата…
- Он здесь, - ответил Карел.
- Тогда я прочту вам, - предложила телефонистка.
- Я слушаю. - Карел смотрел на брата, как бы спрашивая у него разрешения. - Да, да, слушаю. Из Урдона? Так, так. Подпись? А, от Хеллера! Спасибо. Сейчас же передам.
Положив трубку, Карел сказал:
- Ганс Хеллер поздравляет тебя с днем нашей революции, желает успехов и новых достижений.
Ласкар улыбнулся.
- Весьма польщен. Ганс вообще очень внимательный друг. Никогда не забывает своего университетского товарища. Кстати, вот это лекарство прислал тоже он. Собственное производство.
- Насколько я знаю, фирма Хеллера до сих пор производила лишь препараты для престарелых. Именно на этом поприще мы с ним познакомились. Если Хеллер занялся нитроакопентоном, значит фирма расширяет свою деятельность.
- Все может быть. У вас с ним разные дороги, Карел. И пусть будет так. Как ученый, Хеллер уже в тупике. А ты… - Он вдруг замолчал. Часы показывали половину второго. - Пора спать, - сказал он и отвернулся к стенке.
Карел ушел в кабинет, потоптался у телефона, затем набрал номер лаборатории и вполголоса спросил:
- Что нового?
Дежурная лаборантка сонным голосом ответила, что все в порядке, крольчиха успокоилась, она в забытье.
- Где Данц?
- Спит. Домой он не ушел.
- Отлично! - сказал себе Карел и тоже стал укладываться.
Утром он снова связался с лабораторией. Данц весело ответил:
- Ожила Эдит. О удовольствием ест морковь.
- Дадим ей немного отдохнуть, Данц. Я сегодня приду немного позже, пожалуйста, распорядитесь сами.
- Какие планы, шеф? - не удержался Данц.
- О, планы широкие! - Карел засмеялся. - Вот о них-то я и думаю сейчас.
Желаю вам успеха.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Помощь физика. Поездка младшего Долли. Приезд и деятельность Памелы Гривс. Письма из Москвы
Перемены в общественном устройстве жителей города Санта-Рок и вообще всех граждан Силурии не очень долго тревожили ум и сердце Карела Долли. Оп был слишком занят своим делом.
Пожалуй, только близкие люди заметили вспышку энергии у молодого биолога. Ласкар Долли с великим удовольствием отмечал повышенный интерес биологической лаборатории к проблемам физики. Карел сделал заявки на приборы, сам выбор которых говорил о явном повороте исследований в другую сторону. Редкая встреча братьев не заканчивалась теперь подробным разговором об излучениях, о способах изменения вещества и роли мельчайших частиц в жизни белковых тел.
Свободные от занятий в лаборатории часы Карел посвятил изучению русского языка. В Советском посольстве, куда обратился Карел, его встретили учтиво, нет, вернее, дружески. О нем знали в Советской России. Конечно, его желание познакомиться с достижениями русских биологов было принято как естественное, и он быстро получил визу.
- Ты когда едешь? - спросил у него Ласкар.
- Как закончу новые опыты с крольчихой. На это уйдет несколько месяцев. Всего два-три месяца.
По довольному виду Карела, по живому блеску в глазах Ласкар догадывался, что «новые опыты» у него идут успешно. Карел работал увлеченно. Кажется, он и сам понял, что нащупал твердую почву. Но от более подробного рассказа о делах в лаборатории он уклонялся. Причиной тому была не скрытность характера, а особая ответственность перед собой и перед наукой, свойственная всем настоящим ученым. Он не мог и не хотел делать выводов, пока они не станут на прочную основу фактов.
Ласкар не торопил брата. Даже лучше, если Карел поедет за границу с хорошо устоявшимся собственным мнением. То, что было сделано им до сих пор, являлось только прелюдией к настоящей работе. Отрешившись от надежд на простое лечение старости, как средство продления жизни, Карел весь отдался новому увлечению. Его опыт и знания быстро помогли найти иной путь. Первые же эксперименты с животными были обнадеживающими. Если еще Карелу удастся познакомиться с работами других биологов за рубежом, то его продвижение к вершинам науки, несомненно, ускорится.
Ласкар считал, что мировая наука, как и культура, и вообще общественная жизнь развивается тем успешнее, чем больше ученые встречаются друг с другом, делятся своими познаниями. Если его спрашивали, когда начался быстрый подъем современной физики, то он отвечал без задержки: со времени первой встречи физиков в Женеве. Там он впервые пожал руку Блохинцеву и Векслеру, этим необычайно талантливым и энергичным ученым. Их доклады вызвали в среде физиков изумление. Ведь русские первыми начали заниматься управляемыми термоядерными реакциями. Ответственные биологи России внесли немалый вклад и в науку о развитии живых организмов, они уже вторглись в тайну клетки, вплотную занимались теорией наследственности. У них было чему поучиться.
Незадолго до отъезда Карел попросил брата зайти в лабораторию. Ласкар прибыл без задержки. Его удивил торжественный вид биолога.
Усмехнувшись, физик сказал:
- На твоем челе я вижу печать значительности. В чем дело? Уж не получил ля ты Нобелевскую премию?
- Я просто доволен ходом опытов. Я хочу поблагодарить тебя, Ласкар, за ценные советы.
- Пожалуйста, без церемоний. Лучше покажи, чем богат.
Они прошли в лабораторию.
Это была уже не та лаборатория, какую видел Ласкар несколько месяцев назад. Тогда она походила на лечебное учреждение средней руки, на клинику. Сейчас главное место в четырех комнатах и в зале занимали электрические приборы, словно тут работали над проблемами атомной физики, а не медицины.
- Чувствую, куда ты повернул дело, - сказал Ласкар.
- С твоей помощью.
- Ну и как?
- Очень доволен, дорогой брат. Не могу тебе сказать всего, потому что еще не обрел полной уверенности, но если и дальше дело пойдет именно так, то мы нащупаем серьезные пути к бессмертию.
- К бессмертию? - в тоне Ласкара послышалась едва уловимая насмешка. - Не много ли для простых смертных?
- Может быть, я не совсем точно выразился… - Карел смешался, но тут же тряхнул головой и добавил: - Но что-то в этом роде.