Страница 54 из 68
Бандиты торопливо поставили рабов таким образом, чтобы они образовали круг, а сами расположились внутри. Рабы ничего не понимали, но стояли покорно. Их опущенные вниз лица ничего не выражали. Одна темноволосая гибкая красавица слегка подтолкнула локтем стоящую рядом женщину, и обе они посмотрели на кинжал, торчащий из спины бандита. Еще три женщины смотрели туда же. И все пятеро украдкой улыбались, так чтобы бандиты не заметили.
- Светлеет, - Куулво огляделся. - Может, теперь мы сможем увидеть наших врагов.
Но когда солнце встало, они не увидели ничего, кроме расстилающейся перед ними зеленой пустыни.
- Осталось одиннадцать, - сказал Конан. - Сегодня мы с ними покончим.
- Я рада, что мы сегодня с тобой, - произнесла Калья. - А то все ты да ты.
- Да, и я тоже потешил свое сердце, - вступил в разговор Вулпио. Его приземистая гнедая кобыла потихоньку трусила между лошадьми Конана и Кальи. - Приятно было прикончить одного из этих мерзавцев. А главное, я собственными глазами увидел, что Риула жива.
- Завтра на рассвете вы будете уже вместе, - сказал Конан. - Только запомни, когда мы нападем на них, не отходи от меня ни на шаг. И не сцепляйся ни с кем. А когда я укажу тебе на человека, сразу кидай кинжал, пока тот не успел чего натворить.
- Не беспокойся, я не подведу. Я буду бросать кинжалы так быстро, что ты их даже не увидишь в воздухе - только в горле у того, на кого ты мне укажешь.
- А ты, Калья, ни в коем случае не связывайся с Тахаркой. Он мой. Если он нападет на тебя, постарайся удрать. Я думаю, что нам надо прежде всего покончить со всеми остальными, а уж потом заняться Тахаркой, Аксандриасом и гипербореем. Если начать с них, нам будет уже не до других.
- Мне нужен только Аксандриас, ты это прекрасно знаешь, - ответила Калья. - Остальных хоть всех забирай себе, но убегать от кого бы то ни было я не собираюсь.
Конан сверкнул на нее глазами:
- До чего же с тобой трудно договориться.
Она улыбнулась:
- А с тобой? И вообще, будь я другой, что с меня было бы толку.
Деревня стояла на месте старого поселения. Глинобитные домики выросли прямо на древних развалинах. Когда-то здесь был каменный храм, но его обвалившиеся стены уже давно были растащены по кускам. Камни использованы для постройки большого загона для скота.
Этих камней хватило на нижние пять футов, а еще пять футов сверху были из глины.
Тахарка договорился с деревенским старостой, и овец убрали на ночь из загона. Тахарка поморщился, наблюдая за рабами, пытавшимися навести хоть какую-то чистоту на площадке внутри загона.
- Вонь от этих овец еще хуже, чем от рабов. Но будем надеяться, что запах не смертелен. Куулво, проследи, чтобы наши люди не отправились прямиком в кабак и не перепились бы.
- Хорошо, только не это должно нас сейчас беспокоить. Главное, чтобы кто-то из них не захотел смыться.
- Ты прав, их вообще нельзя никуда отпускать. Аксандриас, пойди и закажи на всех хороший ужин. Возьми с собой рабов. Пусть принесут еду сюда. Это должно всех взбодрить. Но вина много не бери, только чтобы запить еду. Да еще разбавить его как следует водой.
- Разве мы здесь не в безопасности, хозяин? - спросил Аксандриас.
- Откуда я знаю? Боюсь, что нет. Ведь так до сих пор и не известно, кто нас преследует. Лучше поостеречься. Куулво, ступай к воротам и никого не выпускай.
- Хорошо, хозяин, - ответил Куулво.
Тахарка вынул изящную расческу из слоновой кости и задумчиво расчесал свою ухоженную бороду. После вчерашней ночи он уже не сомневался, что их жизнь превратили в ад отнюдь не сверхъестественные силы. Стрелы и кинжал оружие людей. Но кто же, кто их преследует? Одноглазая ведьма со своим киммерийцем? Но как двое полоумных юнцов, у которых молоко-то на губах не обсохло, могли перебить столько людей и нагнать на остальных такого страху? Он просто не позволял себе поверить в это. Да и почему, с какой такой стати им преследовать его с такой маниакальной одержимостью? Тахарка слышал, конечно, древние сказания о королях и героях, на которых за многие их прегрешения разгневанные боги насылали преследователей, и продолжалось это до тех пор, пока виновные не сходили с ума или не лишали себя сами жизни. Но ведь это сказка, миф. Да кроме того, что уж такого страшного он сделал, чтобы так наказывать его? Но если это не боги и не одноглазая с киммерийцем, значит, это дело рук проклятых жрецов с их дьявольскими задумками. Чего бы это ни стоило, что бы и кого бы ни пришлось для этого принести в жертву, но надо держаться от них как можно дальше.
Направляясь к единственной в деревне таверне, Аксандриас, в отличие от Тахарки, не мучился сомнениями. Он был уверен, что преследует их именно Калья. И специально убивает его спутников, чтобы поиздеваться над ним и побольше помучить его. Калья стала для него постоянным ночным кошмаром. Да если бы только ночным - он помнил о ней ежесекундно. Иногда она представлялась ему маленькой девочкой, которую он знал когда-то давно. Иногда она представлялась ему той одноглазой фурией, которая набросилась на него в Кротоне. Иногда он просыпался ночью с криком: ему чудился запах паленого мяса.
В таверне Аксандриас потребовал себе обильных кушаний, но когда из кухни до него стали доноситься щекочущие аппетит запахи, удовольствия он не почувствовал. Ему Тахарка не запрещал пить, поэтому Аксандриас велел подать себе вина. Но вино показалось отвратительным на вкус. Последнее время Аксандриасу приходилось заставлять себя съесть хоть что-нибудь, аппетит пропал у него абсолютно, а вот теперь он уже не мог и пить. Ничего больше не имело для него смысла, кроме кровавых схваток и женщины, вернувшейся с того света.
Когда тени удлинились, а свет стал тускнеть, Тахарка отвел Куулво и Аксандриаса в сторонку.
- Друзья мои, - сказал он, - вы знаете, я человек осторожный и предусмотрительный, поэтому я принял некоторые меры предосторожности. Идите за мной. - И он повел их за ворота.
Бандиты, оставшиеся в загоне, продолжали свой роскошный ужин.
Глубокой ночью Конан со спутниками кругом обходили деревню. Где-то залаяла собака, почуяв, возможно, их присутствие. Раздался писк - видно, неосторожная мышка попалась в когти совы. Больше ничего не было слышно.