Страница 5 из 194
И для этого понимания живут в его герое упорство, терпение, воля к достижению цели, во имя которой можно просидеть всю ночь на дереве, чтобы не пропустить черного аиста; превозмогая боль в сердце, взбираться на высокую гору, где обитают птицы улары; идти по раскаленным пескам пустыни…
Так что же такое счастье? Даже и в самом названии «За пером синей птицы» спрятан этот вопрос. Синяя птица действительно существует, писателю известно, сколько она весит и какой длины у нее хвост. И все-таки для нас синяя птица — образ счастья, путешествие за пером синей птицы — путешествие за счастьем.
А счастье — «видеть и понимать, — говорит Сладков. — Видеть и понимать». И бороться.
Писатель воюет против охоты ради забавы. И убежденность его так горяча потому, что он пришел к ней через личный опыт.
В «Лесах счастливой охоты», в «Десяти стреляных гильзах», в «Серебряном хвосте» и «Безымянной тропе» еще разносятся выстрелы. Но уже в книге «Под шапкой-невидимкой» побеждает бережность к природе.
Отныне его лирический герой отбросил охотничье ружье. Сладков отвергает жестокость, которую рисует, не щадя наших чувств. Ударяет по сердцу, высекая из него сочувствие, благодаря которому человек в любые моменты остается человеком, и, кроме добычи, взятой с помощью ружья, ему становится доступно иное — казалось бы, совершенно бесполезное, но совершенно необходимое.
Вглядитесь, вслушайтесь в мир, встающий из сладковской книги. Вберите в себя гул реки из глубины ущелья, запах трав и цветов — и вы найдете клад этих «бесценных бесполезностей». В них нельзя ткнуть пальцем, положить в корзину или рюкзак.
Герой Сладкова одержим другой жадностью — к познанию; желанием забрать и вставить в свою жизнь как можно больше из увиденного и подслушанного в природе. И пусть рюкзак окажется пуст — это и будет для него удачной охотой.
Но как унести с собой так много, даже огромные скалы, даже неуловимые клубы тумана? Для этого нужна Память. И все, о чем повествует Сладков, подчиняется ей. Он и подзаголовок дал книге «рассказ-воспоминание», и уверенность свою в необходимости бескорыстного отношения к природе проверяет воспоминаниями, приходящими к человеку в трудные часы, — тогда не в сиюминутной пользе, а в красоте родимой земли черпаются силы, на которые можно опереться.
Человек в природе и природа в человеке…
Вникая в повадки, в характеры животных, Сладков думает о человеке и зовет жить беспокойно, в желании разгадывать загадки. Он и в учебниках хотел бы давать не отгадки, а загадки, чтобы встревожить воображение, научить мыслить независимо. Наверное, поэтому в его книге много вопросов — и тех, на которые можно ответить сразу, и тех, на которые предстоит отвечать всю жизнь.
Есть у Сладкова что-то родственное с Троепольским и в теме, и в той требовательности, непримиримости, с которой утверждает он достоинство, говорит об унизительности рабской преданности. Смеется над оглядчивой обывательской «мудростью».
Его голос звучит как голос обличителя и проповедника, лирика и философа — гневно, воинственно, раздумчиво, мечтательно. Он обращается к жителям всей Земли, потому что в охране природы видит одно из тех общих дел, которые способны привести к взаимопониманию людей самых разных стран.
Одухотворяя природу и животных, Сладков уверен, что очеловечиванием вернее всего можно пробудить сочувствие к природе и вместе с тем, сблизив переживания животных с человеческими, раскрыть человека и помочь ему понять себя. На этом же из века в век стояла народная сказка и выросшие из нее литературные сказки. В их числе «Крокодил Гена и его друзья» Эдуарда Успенского.
Отдав народные сказки детям, литература поделила между детьми и взрослыми литературные сказки. Есть в ней предназначенные детству «Праздник непослушания» Сергея Михалкова, «В стране вечных каникул» Анатолия Алексина, «Далекие горнисты» Владислава Крапивина, но и целиком принадлежащие взрослым «До третьих петухов» Василия Шукшина, «Современный вариант сказки про Ерша Ершовича» Василия Белова.
Из всех этих литературных сказок на нас глядит автор с его творческим характером, с его пристрастиями, потому что он погружает народную сказку в свой мир и в свое время. Но блики ее ложатся на сюжет, на образы. Если же о народной сказке забыть, то и литературная сказка развалится.
В «Крокодиле Гене…» нет привычных сказочных персонажей и впрямую повторенных сюжетов. Но, наблюдая, как Гена, Чебурашка, жирафа, обезьянка и другие возводят Дом дружбы, вспомнишь «Теремок» с его всеобщим примирением и совместным житьем, казалось бы, несоединимых существ. А облик старухи Шапокляк вызовет в воображении старинного ее предка Бабу Ягу.
Какая же сказка без чудес? Правда, чудеса, которые происходят с Геной и его друзьями, — без колдунов и чародеев.
Волшебны их верность в дружбе, великодушие, сказочна непоколебимая вера в торжество добра.
Волшебство этой сказки в руках самой жизни, оно мерцает в повседневности: похожий на бракованную игрушку Чебурашка сидит в витрине магазина уцененных товаров, а крокодил Гена работает в зоопарке крокодилом в очередь со сменщиком Валерой.
Народная сказка всегда отдавала предпочтение тем, кто непохож на других, на вид смешон и нелеп. Иванушка-дурачок и Емеля оказывались умнее всех, и это было предостережением не «встречать по одежке», не судить по внешнему. В такую ошибку ни разу не впадают герои «Крокодила Гены…», и несуразная внешность Чебурашки не определяет отношение к нему. Главное, чтобы он оказался хорошим товарищем, и тогда все рады будут с ним подружиться.
Много комического и трогательного в Гене, Чебурашке и всех других. Забавно, когда крокодил Гена играет в спектакле Красную Шапочку, но эта роль предоставляется ему по праву его справедливой и честной детской души.
Вообще, все основные герои в «Крокодиле Гене…» — дети. И Чебурашка с его «ложью во спасение», убеждающий девочку Галю: «Ты совсем немножко похудела. Так немножко, так немножко, что даже поправилась», и молодой крокодил Гена пятидесяти лет, и обезьянка Мария Францевна, похожая на мальчишку, чьи карманы забиты всякими ненужными, с точки зрения взрослых, предметами.
А старуха Шапокляк, стреляющая из рогатки по голубям и нарочно переходящая дорогу в неположенном месте, не девчонка, а скорее хулиганистый тщеславный мальчишка, творящий «злы», чтобы прославиться.
В народной сказке злым персонажам нет прощения. Старухе Шапокляк оставлена возможность исправиться, так как Успенский ведет речь о детстве, о характерах, которым предстоит формироваться и меняться.
Не разрывая родства с народной сказкой, Э. Успенский творит свой мир, в котором видна его писательская личность, художественные приемы. Ну хотя бы такой, например, как возвращение образному выражению его первоначального смысла. «Крокодилова слеза», означающая лицемерие, выкатившись из глаз Гены, претерпела обратное превращение в искреннее сочувствие тем, кто еще не нашел себе друзей.
По существу сказка «Крокодил Гена и его друзья» о том, что чувства и поступки ее героев истинны и надежны: не на песке строят они свой дом — на прочном фундаменте настоящей дружбы. А образная эта мысль предстает в реальном строительстве дома, все стенки которого покрашены разным цветом, потому что каждому дана чудесная свобода быть самим собой и вносить свою краску в здание единства.
Надо сказать, что в сказке Успенского добро отнюдь не ограничивается слезами сопереживания. Сказано — сделано, и решительно, без промедления бесприютным находят приют, а одиноким — друзей. Вычитывается из сказки-повести и писательское мнение, что недостаточно иметь доброе сердце, надо уметь думать. Скажем, жирафа Анюта добрая, но глупая и болтливая, и от доброты ее — один вред. Подлинное же добро возможно лишь в сочетании чувства и ума. И добрый крокодил Гена побеждает бюрократа Ивана Ивановича умом.
Народный взгляд поверяет действительность многовековыми законами разумности, честности, совести, доброты.