Под покровом тайны

После этого провела рукой над столом, и на нем появилось неизвестно откуда взявшееся красное яблоко.

Оно покатилось по кругу, оставляя за собой черную поверхность. Та вдруг вспыхнула сиреневым светом, и я увидела тускло освещенную комнатку, в которой за столом сидели четверо человек. В углу возились несколько рысят.

В одном из сидящих за столом я сразу узнала Тима. Рядом с ним сидела красивая темноволосая женщина, очень похожая на него. Напротив сидели два старика с длинными седыми бородами.

Бабушка дотронулась черным когтем до изображения одного из них и начала петь заговор. Старик схватился за сердце и начал падать на пол.

-Бабуля, не надо!!! - завизжала я и схватила ее за руку,- пожалуйста, не надо! Тим хороший.

Бабуля дернула рукой, и я улетела в угол.

Пока выбиралась оттуда, она села снова на лавку, а стол принял обычный вид, яблоко с него исчезло.

-Тьфу!- сказала прабабушка, шепелявя из-за еще торчавших клыков,- куда это годится, ну, кто тебя просил под руку лезть, ведь до смерти могла зашибить. И вообще, ты чего хочешь? Ты хоть поняла, что тебя без дара хотели оставить? Вишь, им до смерти хочется обратно на Землю попасть. Не нравится, что прапрадеды наши род их проклятый здесь в наказание заперли. Не над кем им здесь издеваться.

От недостатка любопытства я никогда не страдала и начала задавать кучу вопросов, начиная с бабушкиных клыков.

-Так, уж получилось, - вздохнула бабушка, - не выходит у меня полная метаморфоза. Не дает что-то во мне ее завершить. Дед считал, что это моя лекарская сущность мешает. До этого дня я так и думала, а сейчас на твоем примере вижу, что все это не так. Ты и лекаркой знатной будешь, перекидываешься в рысь, и без заговора в любом месте двери в Заповедье настропалилась открывать.

-Ох! Ума бы еще тебе побольше! - вздохнула бабуля,- чтобы на речи сладкие и горячие не велась. И как тебя бог уберег в этот раз?

-Тим сказал, что я не готова,- покраснев, сообщила я.

-Дурак, твой Тимошка! - сообщила бабуля,- наверняка советы матери слушал, она хоть хитра и коварна, а умишко небольшой имеет. Так, что повезло тебе в этот раз. Сейчас мы с тобой кое-чем займемся и никакие "умники" тебе не будут страшны.

Она что-то произнесла и я отключилась.

Когда пришла в себя, то обнаружила, что лежу голая на столе в избушке, а бабушка своим когтем что-то чертит у меня на животе.

В промежности немного саднило и пощипывало.

-Ага!- обрадовано сказала прабабушка,- очнулась, давай подымайся!

Я уселась на столе и с удивлением разглядывала свой живот испрещенный кровяными свастиками.

-Бабуля, ты зачем меня фашистскими знаками исчиркала,- возмутилась я.

-Молчи дура,- ответила та, - коль не понимаешь ничего. Это старинные рунные знаки. Я тебе про них еще ничего рассказывала.

-А откуда кровь появилась?- поинтересовалась я.

Тут бабуля немного смутилась.

-Ну, ты это, не расстраивайся, кровь это твоя, девственная. Грех я на душу опять взяла, ради тебя.

Я смотрела на клыкастую старуху, смущенно вытирающую руки окровавленной тряпкой, и не знала, что сказать. Среди всех неприятностей, которые свалились в последнее время на мою голову, потеря девственности беспокоила меньше всего.

-Ладно, бабушка, не переживай,- бодро заявила я,- топиться в омут не побегу.

Прабабушка начала плеваться через левое плечо.

-Ну, Ленка, язык у тебя без костей, хоть чего скажешь.

Но на лице у нее нарисовалось явное облегчение после моих слов. Наверняка, она ожидала не такой реакции.

-И для чего ты это делала? - спросила я.

-Как это для чего?- удивилась та, - теперь можешь со своими кавалерами, что хошь творить, дара твоего они забрать не смогут. Все силы твои при тебе останутся.

А мамашка Тимошкина, которая козни эти строила, останется с носом.

Она поглядела на мое смущенное лицо и усмехнулась.

-Да, не менжуйся ты так, Лена! Что же здесь такого, у вас молодых кровь кипит, все познать хочется. Это по теперешним законам ты еще дитя. А меня в тринадцать лет замуж отдали. Через год я уже не куклу нянчила, а робенка своего. Правда Федя мой был уважительный, да и побаивался он меня, прямо скажу. Я хоть и малолетка была, а силы не пример больше чем у него было. Копушку сена на стог легко закидывала.

Бабушка закончила с воспоминаниями и начала смывать с меня кровяные разводы.

Когда я оделась, она внимательно оглядела меня и сказала:

-Ну, все вертайся домой, да спать ложись. Завтра ведь на работу надо идти. За меня не переживай, и за субчика твоего тоже. Не трону я его. А этих, которые вынюхивать приедут, я быстро на место поставлю.

Она чмокнула меня в щеку и, застегнув жакет, шагнула в ночную темноту. Через мгновение и я, открыв переход, прошла в свою уютную спальню.

Я возвращалась домой с работы. Сегодняшний день, по сравнению с вчерашним был, как небо и земля. Больных почти не поступало. Мы большую часть просидели в смотровом кабинете с Евдокией Егоровной и чесали языки.

Потом я отчистила кафельные полы в двух кабинетах лизолом, намыла их до блеска и с сознанием выполненного долга, отправилась домой.

В погожий сентябрьский денек ехать в душном автобусе не хотелось, и я с удовольствием шла по улице, разглядывая витрины магазинов.

Неожиданно порыв ветра донес до меня знакомый запах, от которого дыбом встали все волосинки на теле. Я повела носом, пытаясь понять, откуда принесло этот запах, и увидела, как невысокий мужчина в рабочей одежде и кепке, скрывается за углом.

-Это он, убийца! - пронеслась мысль в голове, и я быстро зашагала вслед за ним. Небритый, плохо пахнущий мужчина шел без опаски, не глядя по сторонам. В руке он нес авоську с продуктами и бутылку водки.

Мы прошли квартал новой застройки и углубились в частные дома. Пройдя еще немного мужчина остановился перед калиткой у небольшого бревенчатого домика и посмотрев по сторонам зашел во двор. Меня он равнодушно окинул взглядом, видимо не запомнив в первый раз.

Я посмотрела на номер дома и отправилась домой. В душе все бурлило, от угрюмо-радостного предчувствия, что сегодня поквитаюсь с одним из убийц моего папы.

Как, по заказу мама сегодня работала в ночь, и не могла мне помешать в моих черных замыслах.

Когда я зашла домой, она что-то строчила на швейной машинке. Мы с ней поболтали, я рассказала о том, как прошел день, немного о сотрудниках. На мамины нравоучения я только согласно кивала головой.

Затем мы поужинали, и как всегда после этого я занялась мытьем посуды. Потом хотела немного почитать, но от возбуждения не могла усидеть на месте и решила намыть газовую плиту. Мама удивилась моему трудовому энтузиазму после рабочего дня, но возражать не стала. Мытье оказалось неожиданно долгим. Когда заканчивала свои труды, мама уже собиралась уходить. Мы чмокнулись в коридоре, и как только за ней захлопнулась дверь, я ринулась к гардеробу подыскивать себе одежду для ночной вылазки.

Все было готово, и сидела, дрожа от переживаний, бесцельно глядя в телевизор.

Наверно я на какое-то время выпала из реальности, потому, что когда очнулась, по экрану бежали черно-белые полосы, а на часах было половина второго.

Я надела темно-синий лыжный костюм, кеды и шапочку. После этого вышла из дома и осторожно пошла по освещенной улице, на которой не было ни единого человека. Так, не встретив никого, я дошла до старой части города. Здесь фонарей было гораздо меньше, но для меня это было безразлично. Я отчетливо видела все в призрачном зеленоватом свете.

Подойдя к приметному дому, я перепрыгнула через изгородь, мимолетно удивившись, как легко это получилось.

В доме не спали, из светящегося окна доносились пьяные голоса. Приникнув ко окну я увидела, что за столом сидят двое мужчин, и женщина. Та сидела в одной комбинации, держала в руке стакан с водкой и заливалась смехом. Лямка комбинации у нее, с одной стороны была спущена и открывала большую грудь.