Страница 3 из 6
Глава 5,
в которой рассказывается о том, как Пятачок встретился со сбежавшим из зоопарка Слонопотамом.
В этот промозглый осенний день моросил мелкий холодный дождик. Любовь собаки Баскервилей — густой английский туман накрывал весь лес сказочной белой шапкой.
Пятачок высморкался в нестиранный носовой платок, который выиграл в покер у Кролика и, протянув руку, двинулся вперед по едва-едва виднеющейся в тумане тропинке. Храбрый свин чувствовал себя как тот ежик из страшного мультфильма про туман. И это ему не нравилось больше всего. Того и гляди чья-то костлявая рука выскочит из этой таинственной мглы и схватит Пятачка за его толстый хрюльник.
Тут поросенок поддался панике и с воплем ,тут же затихшем в тумане, бросился бежать сломя голову. Но далеко убежать маленькой свинке не удалось. Из молочной мглы выплыло дерево и врезалось Пятачку в лоб. Раздалось звонкое БЗАААННННГ!!! И Пятачок отправился в страну снов…
Очнувшись, Пятачок сел под деревом и попытался сфокусировать взгляд, потирая большую шишку на лбу. Взгляд Пятачка ловил две большие серые горы, находящиеся прямо у него под носом. Горы иногда шевелились. Тут, наконец, фокусировка маленьких поросячьих глаз пришла в норму и две большие серые горы превратились в одну не менее большую серую тушу, в которой опешивший Пятачок узнал причину всех своих страхов — СЛОНОПОТАМА!!!
Слонопотам был большой, серый и крайне недружелюбный. У него был большой хобот, бивни, маленькие голодные глазки и огромнейший набор полуметровых зубов, способных перекусить дерево, в которое не далее как пять минут назад вмазался лобешником поросенок.
Пятачок изумленно уставился на Слонопотама. Слонопотам радостно уставился на так кстати свалившийся на него завтрак и плотоядно облизнулся.
«МАМА!» — подумал маленький свин, наблюдая за большим лиловым языком зверя.
«Не поможет!» — подумал Слонопотам, тихонечко подвинувшись к Пятачку.
«Милиция!» — испуганно подумал Пятак, так как его вопль застрял где-то в области пищевода.
«Тем более!» — подумал Слонопотам, мысленно оценивая, с какой стороны приступить к завтраку.
В штанах у маленькой хрюшки стало сыро и тепло. Тут Пятачок понял, что пришла его смерть и в страхе начал действовать. Он сделал то, что могло сделать Очень Маленькое существо.
Он заорал. Да как!!!
Вопль зародился где-то в начале кишечника и походил на тоненький писк возбужденного комара. Он все нарастал и нарастал. И вот уже тоненький писк перешел в громоподобнейший рев, от которого задрожала земля и упало несколько вековых деревьев. От вопля Пятачка Тигра вцепился в дерево и мелко-мелко задрожал, Пух подавился недопитым кофе, а Кролик со страху залез под больничную койку и отказался делать клизму. Чего уж там говорить о Слонопотаме, который никак не ожидал от маленького завтрака такого! Челюсть у Слонопотама упала и больно отдавила ему передние ноги, а глаза выросли до размеров беременной Кенги.
Но Пятачок уже не видел этого, так как бросив на произвол судьбы свой маленький синий зонтик, задал большого стрекача от не оправившегося от изумления Потама.
Минут через пять, обессиленный свин упал в первую попавшуюся лужу и, вывалив язык, попытался отдышаться. Где-то далеко в уже начинающем расходиться тумане раздался разочарованный рев Слонопотама упустившего свой завтрак.
"А может, послать всех к черту вместе с этим противным Тигрой и уехать в отпуск? Туда, где нет этих гадких Слонопотамов! — с тоской подумал Пятачок. Спасение Тигры ему стало сугубо фиолетово. Но перед взором поросячьих глазок предстала рассерженная физиономия Пуха и мысль слинять умерла, едва родившись.
Пятачок встал из такой приятной лужи и зябко ежась под холодным дождиком, продолжил путь к дому Кристофера Робина.
Глава 6,
в которой Пух находит Иа.
После того, как Пятачок вышел за дверь, Пух еще немного повалялся в постели, попивая кофе и прислушиваясь к шуму дождя и вою Тигры. Все складывалось неплохо. Эту трусливую свинью он уговорил, и осталось только отыскать Осла и вытащить Кролика из больницы.
Когда Пух делал очередной глоток горячего и отвратно приготовленного кофе (чего взять от свиньи!), откуда-то из далека раздался страшный рев. Пух подавился кофе и остатки пролил из чашки на постель Пятачка.
— Ух, ты! — злорадно подумал Пух. — Пятачок, наверное, штаны обмочил со страху.
Затем Пух резко вскочил с постели и, подбежав к двери, высунул на улицу голову. Кроме тумана, желтых падающих листьев и больших луж там не было ничего.
— Никого. — облегченно подумал Пух и перевел дух.
На дереве стал тоненько подвывать заткнувшийся было Тигра.
— Ну… не совсем никого. — уже зло подумал Пух, косясь на полосатую кошку, которая с земли казалась меньше блохи, обитающей в шерсти Кролика.
Поход через туман не очень обрадовал плюшевого медвежонка. Но, немного поворчав для приличия и надев галоши и плащ-палатку, Пух вышел под дождь. Он захлопнул дверь домика Пятачка и, шлепая по лужам, направился к кроличьей норе. По имеющейся у него информации, Иа-Иа надо было искать там.
Напевая только что сочиненную ворчалку, речь в которой шла о сером ишаке и его хвосте, Пух почувствовал крайне характерный запах, доводящий в некоторые дни до стойкого желания кого-нибудь замочить — это был запах тухлой квашеной капусты.
— Ага! — многозначительно пробормотал Пух себе под нос. — Ага!
Он немного постоял под дождем, а потом снова произнес:
— Ага!
Какая-то мысль ускользала от Пуха. Медвежонок напряг опилки в голове и подумал: «Запах — это Кролик. Факт! Но… Кролика нет. Он в больнице. Это тоже факт! Тогда кто же воняет? Че-то не то! Че-то не сходится.»
Пух еще неделю проторчал бы под дождем, если бы ему навстречу, продираясь через кусты, не вышел серый и грустный Иа. От Иа жутко пахло тухлой капустой и нафталином.
— Ага! — подумал Пух. Все встало на свои места.
— Доброе утро медвежонок Пух. Если его можно назвать добрым. В чем я лично очень сомневаюсь. — трагическим голосом, более присущим на похоронах богатого дядюшки, поздоровался несчастный ослик.
— Доброе, доброе! Там, где водятся такие муфлоны, как ты, утро всегда доброе. — ответил вежливый мишка, жутко радуясь, что не пришлось переться пять километров до норы Кролика.
Иа посмотрел на Пуха взглядом, которым Ленин смотрел на буржуазию и печально вздохнул, опустив свои длинные уши, по которым стекали капельки дождя. Обычно Иа был ворчлив, грустен и глубоко пессимистичен, но после того как на охоте за Щасвирнусом Иа проглотил свои вставные зубы, он мучался тяжелым запором и стал просто невыносим.
— Послушай Осел, ты Кролика случаем не встречал? Или он еще в больнице? — спросил Пух, потирая за ухом.
— Это какого Кролика? — подозрительно сощурил глаза Иа. — Уж не белого ли?
— Белооого?!! — крайне удивился Пух. — Иа, тебе противопоказан запах капусты и выпивка. В нашем лесу существует только один Кролик. Он серый и вечно пьяный. Припоминаешь?
Тут из соседних кустов выскочил белый кролик в цилиндре и жилете. У кролика были большие часы и красные глаза. Он вел себя как Пятачок, которому кинули в штаны лимонку с вырванной чекой, и она вот-вот грозила взорваться. Кролик озирался по сторонам и шарахался от каждой тени.
— Ах, спасите, помогите! Ой-ей-ей! — вскрикнул он жалостливым голоском и прыгнул в нору скрытую в траве.
Пух сидел на земле с отвисшей челюстью, рискуя устроить себе ее вывих. Тут из кустов выскочила какая-то девчушка в синем сарафане и, пробежав через дорожку, прыгнула в нору за кроликом.
— Мдааааа… — подумал Иа. — Куда катится молодежь? И с кого берет пример? Эта Алиса?.. Грустно.
— Пошли отсюда Иа. — торопливо проговорил Пух, вскакивая на ноги и направляясь по залитой дождем и засыпанной опавшими желтыми листьями тропинке. — Нам тут еще Чеширского кота с Бармаглотом не хватало!