Страница 19 из 79
- И все же нам надо поговорить, - сказал он, словно заранее знал, что я собираюсь дать ему от ворот поворот.
Я глубоко вздохнула и... согласилась впустить его в свой дом.
Родители были еще на работе, хотя ежедневное посещение единственного в городе производственного здания никто никогда работой не называл.
Я предложила разогреть чайник, но он отказался.
Обстановка в нашей единственной комнате была более чем скромной. Мой старенький диван рядом с письменным столом, накрытый пледом, на котором был изображен огромных размеров оранжевый тигр, был отгорожен самодельной ширмой, собственноручно изготовленной когда-то отцом. Ширму раздвигалась на ночь и сдвигалась днем. Так мы в семье определяли некоторое личное пространство для меня и для моих родителей. Диван родителей находился прямо против моего, и эта симметрия меня всегда немного раздражала. Но поделать тут ничего было нельзя из-за буквально втиснутой в оставшееся пространство тумбочки с телевизором. Телевизор, плазменный, - единственное, что родители купили после пятилетнего марафона бесконечных выплат за мою учебу. Кресло располагалось перед телевизором и заполняло довольно большую часть середины комнаты. И кроме этого, не понятно было, каким чудом мои родители умудрились когда-то помимо всей перечисленной мебели, разместить еще небольшой платяной шкаф и за ним спрятать складной обеденный стол, который разворачивали редко, в основном, вынося летом в палисадник. Мамин день рождения у нас принято было праздновать многолюдно и шумно. К этому дню в палисаднике расцветали мамины любимые Китайские шары - цветы, растущие на кустах в человеческий рост и по виду напоминающие небольшие ярко-желтые хризантемы. Может именно поэтому они и назывались китайскими шарами. Мамин день рождения уже был не за горами. И в моей походной сумке бережно хранился подарок.
Вся мебель в нашей квартирке, кроме моего дивана, была приобретена еще до моего рождения. Папа периодически что-то подкрашивал и ремонтировал. Я особо никогда не комплексовала. Потому что в нашем городке так жили все.
Но когда следом за мной в дверь квартиры вошел Стас, я внезапно вспомнила его апартаменты и хоть и не дорогой, но все же евро-ремонт, мне стало неловко за убогость моего родного дома.
С этим я ничего поделать не могла. Только грустно вздохнула, окинув взглядом свой скромный уют. По крайней мере, у нас всегда было чисто и прибрано. Маленькое пространство приучило к порядку и большей организованности.
Чтобы не искушать судьбу, я решила сесть на стул возле письменного стола, немного развернув его к дивану. Так что моему собеседнику ничего не оставалось, как присесть на диван. При этом я с удовольствием отметила наличие солидной дистанции между нами и его более низкое положение по отношению ко мне. Все-таки я кое-что в этом понимала. Как мне казалось...
- Речь пойдет о брате, - начал он, помолчав. - Не о Викторе, о Гоше. Я должен тебя предупредить, Вика. Дело в том, что Гоша немного иначе смотрит на жизнь. Для него не существует общепринятых правил.
Интересно. Если уж сам Стас не подходит под общепринятые нормы, то как можно понять что-то про его брата.
- Значит у него какие-то особые правила? И какие же? - спросила я, чтобы немного прояснить для себя ситуацию. - И еще вопрос. Значит ли это, что для тебя общепринятые правила существуют? - последние слова я специально произносила с изрядной долей иронии. Хотела показать, что не забыла нанесенной обиды.
- Ну, не совсем общепринятые, конечно. Отличия имеются, - грустно как-то усмехнулся он. - Но это, по крайней мере, удерживает меня от многих вещей, которые делает Гоша. Мой отец меня воспитал по этим правилам, и я буду неблагодарной свиньей, если отступлю от них.
Пока все звучало более-менее благородно. Но мне хотелось подтверждений. А Стас меж тем продолжал:
- Я не трогал Веру, Вик. Но не буду отказываться, если ты меня спросишь, не приложил ли я тут руки. Да, приложил. Потому что не мог иначе. Потому что не все в моих силах. И еще потому, что отдав ему Веру, я уберег от беды тебя. Потому что ты для меня важна... Мне не легко было отказаться от встреч с тобой этой зимой. Я испытываю к тебе некоторое... притяжение, что ли... И я рад, что мы сейчас рядом, не смотря на некоторые сложности... Но мой неугомонный братец... Он уже успел тебя обнюхать и жаждет попробовать.
Все это было произнесено на едином дыхании, но очень медленно. И мне потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить его слова, прежде чем я ответила:
- Попробовать? Я что, еда?
- Вроде того...
Я пооткрывала рот, не в силах выразить словами то, что ощутила, а он продолжил.
- Я понимаю. Ты хочешь знать, что происходит. Но я не думаю, что если я расскажу тебе все и сейчас, это облегчит тебе жизнь. В общем, есть одна вещь, которая для меня является жизненно необходимой. Прости, но термин 'еда' тут не заменишь ничем... Мне нужно питаться, иначе... Ну как объяснить? В общем, мне нужна энергия, которую обычные люди, вырабатывают, испытывая сильные эмоции. Я ее чувствую, ощущаю, и... я ее потребляю в пищу, что ли. В общем, как-то так.
После этих слов последовала довольно продолжительная пауза. Затем Стас продолжил.
- Есть одна очень неприятная вещь... Я не должен позволять питаться собой. Это происходит, если моя еда оказывается сильнее меня... Если человек вырабатывает энергию, испытывая слишком сильные эмоции. Или эмоции другого качества... Этого пока понять не удалось. В общем, появляется сильнейшая взаимозависимость, которая в конечном итоге убивает обоих.
Мне бы испугаться, а я решила пошутить.
- Это значит ты типа вампир что ли? - и добавила. - Энергетический?
Захотелось поржать в голос, вот только вместо смеха на меня кажется икота напала. Стас обхватил голову руками, и некоторое время сидел, покачиваясь. Я сходила на кухню за водой.