Ведьма и король

Мы прибыли в город уже затемно, и всю дорогу не разговаривали. Кельтхайр бормотал, что знает, кому обязан позором, и я не приказал ему замолчать. Никто из нас не рассказал о том, что произошло, и мы долго прятали друг от друга глаза. Потому что стыдно признать, что спасением ты обязан женщине, а в беду угодил, презрев ее советы.

Несколько дней мы с Саар не разговаривали. Она ходила рядом, желала доброго утра воинам, но избегала обращаться ко мне. Я тоже молчал. Не стоит мужчине проявлять слабость в отношении женщины. Кельтхайр был доволен этим. Он сказал, что мне давно пора вести себя, как король, а не как мальчишка.  

В один из дней я шел по городу и на поле увидел девушек, игравших в мяч. Одна из них была выше всех, а кудри ее достигали колен. Отбивая мяч, она бросила его за линию поля. Мяч упал к моим ногам. Я поднял его.

- Кто ты, дитя? – спросил я, когда она подбежала.

Девушка назвалась, робко протягивая руку за мячом. Ее звали Фиал, и она приехала к родственникам матери.

У нее были большие глаза и высокая грудь. Я смотрел, когда она побежала на поле. Она несколько раз обернулась, отчаянно смущаясь. Мне показалось, что я понравился ей.

- Берегись ее! – сказала Саар за вечерней трапезой.

- О ком ты? – почему-то я предпочел сделать вид, что не понимаю ее слов.

- Я о черноволосой красавице, так пленившей тебя кудрями своими, - спокойно сказала Саар, выбирая кусочек свинины без жира.

- Ты считаешь, что Фиал чем-то опасна?

- Она не друг тебе.

- Ты говоришь совсем, как Кельтхайр! – засмеялся я, подталкивая молочного брата локтем.

Кельтхайр поддержал мой смех, и Саар недобро повела взглядом в его сторону. Это меня разозлило.

- Мне давно пора взять жену и дать продолжение роду, - сказал я резко.

- Она не подходит, - сказала Саар.

- Опять твои предвиденья?

- У нее дурной нрав и темное сердце, путь ее – из тумана.

- У тебя тоже.

Саар выбрала еще один кусочек мяса и не ответила.

Трапеза закончилась в могильном молчанье, на ночь Саар ушла из хижины. Кельтхайр был рад и веселился. Я, как мог, отвечал на его шутки, но на душе было тяжело. Ночь я провел скверно, меня мучили кошмары. Снились крысы, прибитые к стене стрелами. Крысы были еще живые и корчились в предсмертных судорогах. Я то и дело просыпался в поту.

Наутро я пошел к друиду Глунндубу и все рассказал ему.

- Все ясно, - ответил он мне после гаданий. – Крысы – это женщины, способные предать. Женщины, побежденные твоими стрелами.

Он ничего не знал о моих гейсах. Я сразу возблагодарил звездную колесницу, просиявшую при моем рождении. Хорошо, что я вовремя избавился от Саар. А Фиал будет мне хорошей женой и утешеньем.

Я подарил Глунндубу горсть серебра и вернулся во дворец.

Когда Саар появилась в Зеленой ветви, я приветствовал ее, как делал обычно. Она посмотрела на свою скамеечку, где сейчас сидела Фиал. Это я приказал ей здесь сесть.

Фиал испуганно дернулась, но я удержал ее.

Саар молча села на единственное свободное место возле двери. Кельтхайр поднял в мою честь кубок.

Весь вечер я ласково разговаривал с Фиал, совсем не обращая внимания на Саар. Она разложила на коленях косточки и перекладывала их то вправо, то влево, низко опустив голову с пышным узлом русых кудрей. Потом к ней подсел Угайне, и она впервые улыбнулась ему. Это уязвило меня сильнее, чем ее советы.

- Сегодня ты разделишь со мной ложе, - сказал я Фиал. - А завтра я скажу о нашем браке.

Она поцеловала мне руку и удалилась в сопровождении рабыни.

Я был порядком пьян в ту ночь.

Я пришел в хижину в сопровождении Кельтхайра. Саар не было. Зато там была Фиал. Ее рабыня разогревала вино.

При моем появлении, Фиал отослала рабыню. Я тоже велел Кельтхайру уйти. Но прежде он все осмотрел, и попробовал ото всех кушаний. Он споткнулся о забытую арфу, и ее струны жалобно звякнули.

Когда дверь за моим молочным братом закрылась, Фиал откинула с лица черные кудри и улыбнулась. Я погладил ее по голове. Волосы у нее не были забраны в пучок, а свободно падали до самых колен. Она раздела меня и расстелила постель, а потом подала чашу с вином.

Я пригубил вино три раза, в перерывах Фиал ласкала меня. Огонь почти потух, стало холоднее, и она забралась ко мне под одеяло.

Она была красивая, но мне нужно было меньше пить. Я хотел сказать ей, что надо немного поспать, и до утра я стану ее мужем, но язык почему-то не слушался.

Фиал подняла мою голову и влила в меня еще вина. И тут я понял.

Отравленный напиток уже сделал свое дело. Я не мог шевелить ни рукой, ни ногой, и даже не мог позвать на помощь. Тело стало беспомощным, как у младенца. Фиал внимательно наблюдала за мной, опираясь на локоть. Потом она взяла подушку с ложа Саар и положила на мое лицо.