Страница 79 из 107
- Но у нее руки, как у благородной.
- Ага, а ноги – как у бродяжки. Ты дурак, Начо. С тебя станется – посмотришь, какие руки у шлюх, и всех их примешь за знатных пейнет. Нам главное – получить деньги с Фонса, а там пусть сам решает, что делать с этой красоткой.
Мужчины удались, тихо прикрыв двери, и Эфриэл позволил себе закрыть глаза, раздумывая над тем, что услышал. А услышанное ему не нравилось. Почему это Игнасио вдруг отзывается на имя Начо? И что это за Фонс? И какие деньги с него хотят получить, и почему он должен решить судьбу Бранвен? Превозмогая слабость, Эфриэл заставил себя сползти с кровати, и около четверти часа сидел на полу, пережидая головокружение.
«Крысиные дети опоили чем-то, - лениво подумал он. – А всему виной – глупость некой маленькой леди, которая мнит себя чересчур умной».
Он все же встал, пошатываясь добрел до порога, выглянул и обнаружил, что на двери висит вполне себе крепкий замок. Сид подергал его для верности, но замок был закрыт, и ключа рядом никто не оставил. Это было плохо, очень плохо. Будь дверь не заперта, он бы унес глупую леди отсюда подальше, но люди, к сожалению, не имеют способности просачиваться сквозь доски.
Вернувшись, Эфриэл открыл ставень и убедился, что «король» Пако знал, что делал – на окнах были двойные решетки, а в комнате не нашлось ничего острого и крепкого, чем можно было сломать решетку или сковырнуть замок.
Он попробовал разбудить Бранвен, но та лишь сонно бормотала в ответ.
- Вот, значит, как, - поругал он ее, укладываясь рядом. – Тогда и я посплю, а то придется спасать тебя, а я уставший…
Они проспали почти до рассвета. Сквозь сон Эфриэл слышал, как заорали петухи, предвещая утро, а проснулся оттого, что кто-то склонился над кроватью, держа перед собой светильник. Заслонившись ладонью, он приподнялся на локте. Что касается Бранвен, она по-прежнему сладко спала, и ее сна не потревожили ни свет, ни мужские голоса, ни касания. Мужчина в бархатном костюме бесцеремонно ощупывал тело девушки, но делал это без малейшего намека на страсть – деловито, будто покупал барашка на рынке.
- Хорошенькая мордашка, но тельце жидкое, - сказал он. – Беру за два золотых.
- Фонсик, а не дешево ли? – отозвался «король» Пако.
- Три, уговорил.
- Ну ты и скупердяй, Фонсик! – зло ответил «король». – Пять. Или я забираю девчонку.
- Четыре.
- Согласен, - прошипел Пако. - Но когда-нибудь ты треснешь от жадности.
Фонс невозмутимо отсчитал четыре монеты, и «король» Пако исчез, а вместо него появились двое верзил, завернули бесчувственную Бранвен в покрывало и понесли вон. Эфриэл тащился за ними, падая на колени через каждые пять шагов, но сознание уже прояснилось, и слабость медленно, но верно отступала.
Попали из огня, да в горнило! И гадай теперь – что это за люди, зачем и куда несут нежную леди, и как теперь ее спасать.
Невозмутимый трактирщик проводил взглядом троих мужчин, двое из которых несли сверток, откуда торчали ноги в стоптанных туфлях, и продолжил меланхолично протирать кружки.
Во дворе стояла крытая деревянная повозка, запряженная парой тяжеловозов, и запертая на засов. Фонс отодвинул засов, и его помощники попросту вытряхнули Бранвен из покрывала внутрь повозки. Эфриэл слышал, как покатилось тело, и сразу же пролез следом. В повозке сидели и лежали шесть девушек – все простоволосые, оборванные и грязные. Они только что проснулись и боязливо сгрудились в дальний угол, не спеша помочь еще одной пленнице. Посреди в полу была прорезана дыра в четыре ладони – справлять нужду, и валялись три соломенных коврика, протертые до дыр.
Снаружи кто-то крикнул на лошадей, и повозка покатилась, подпрыгивая на камнях. Эфриэл устроился возле Бранвен, время от времени высовывая голову, чтобы узнать, куда они едут. Но пока солнце не взошло, определить путь было невозможно. Через два часа после рассвета Бранвен слабо застонала и открыла глаза.
- С пробуждением, - сказал Эфриэл.
- Где я? – спросила Бранвен, пытаясь сесть.
Пленницы тотчас отвернулись от нее, прячась за распущенными волосами. Они и между собой не болтали, эти пленницы. Только всхлипывали иногда.
- Что происходит? – спросила Бранвен, сжимая виски. - О, как болит голова…
- Голова болит? – сид прислонился затылком к стене повозки. – Поблагодари своего благородного друга Пако. Он продал тебя какому-то бандиту за четыре золотых.
Бранвен воззрилась на него с ужасом:
- Но в Эстландии нет рабства, - сказала она запинаясь.
- Конечно, нет. И бандитов нет, которые подсыпают в вино сонный порошок. И экономесс, которые пытаются убить своих хозяек, тоже нет. И вообще – все это нам снится. На самом деле мы с тобой лежим в тепленькой постельке, а под постелькой стоит ночной горшок с голубками.
- Прекрати, не время язвить…
- А для чего время? Подскажи мне, маленькая гусыня? Может, сейчас время забиться в истерике или заплакать? Так начинай. А я пока отдохну.
- Не буду я плакать, - сказала Бранвен, но слезы потекли сами собой.
Эфриэл увидел и смягчился.
- Слезами не поможешь, - сказал он, вытирая ладонью мокрые щеки девушки. – Не плачь, как-нибудь выпутаемся. Что такое повозка по сравнению с прыжком с Хальконовой кручи?