Зеркало для двоих

— А после того, как он заплатит, мы отпустим ее вместе с десятью тысячами? — с фальшивой заботой спросил Андрей, содрогаясь от омерзения к самому себе.

— Естественно, друг мой, естественно, — Черт похлопал его по плечу. — Ты, как всегда, понял все совершенно правильно…

Юля ждала их в комнате, сидя все в той же позе. Казалось, что за время их отсутствия она даже ни разу не вздохнула. Потому что прядь волос, выбившаяся из прически и приклеившаяся к уголку губ, осталась на прежнем месте.

— Юля, — Лавриненко слегка сжал ее холодную безвольную кисть, — мы вам поможем, это решено. Но и вы тоже должны войти в наше положение. Понимаете, нужны какие-то гарантии того, что вы не захотите дать делу обратный ход и не обвините потом нас же во всех смертных грехах…

— Я даю вам честное слово, — залепетала она, наконец-то решившись быстрым движением смахнуть волосы из уголка рта.

— Честное слово, это, конечно, хорошо… Но еще лучше было бы, если бы вы на магнитофон наговорили примерно следующий текст: «Я, такая-то, такая-то, сама организовала собственное похищение с целью получения от моего любовника денежного выкупа. Вся сумма, в долларах, поступает в мое полное распоряжение»… Я не думаю, конечно, что эта запись понадобится. Но пусть будет, правда?

— Правда, — согласилась Юля. Но от взгляда Андрея не ускользнуло то, что она мучительно покраснела. Да, похоже, прав оказался Черт. Иначе чего бы ей стесняться? Нормальные деловые отношения с обычными гарантиями…

— Продиктуйте, пожалуйста, текст еще раз. Я плохо запомнила, — попросила она после некоторой паузы. — И я прямо сейчас наговорю его вам на магнитофон.

— Ну, зачем же, прямо сейчас? — укоризненно покачал головой Черт. — Как я понимаю, дело у нас с вами срочное, и оно — прежде всего. Так что мы быстренько садимся в машину и едем в один милый загородный домик. Там вы дождетесь своих денег, прекрасно проведете время, а заодно и поможете нам уладить необходимые формальности.

— Господи, как я вам благодарна! — Юлька неуверенно протянула руку и быстро коснулась пальцами волосатого запястья Черта. — Просто не знаю, чтобы я без вас делала.

— Любой нормальный мужчина поступил бы на моем месте точно так же, — улыбнулся он и поднялся с дивана…

Пальто висело на вешалке, наверное, с самого утра, потому что грязь на его подоле к семи часам вечера стала уже абсолютно сухой и серой.

«Интересно, где же все-таки ее носило? — подумал Сергей, в очередной раз выйдя в коридор и взглянув вначале на пальто, а потом на свое запястье. — И где, кстати, носит до сих пор?»

По металлическому корпусу часов разбегались праздничные лучики света, но настроение у Селезнева было отнюдь не праздничным. За последние полчаса он смотрел на циферблат уже третий раз, и единственной положительной эмоцией, из тех, которые он при этом испытывал, было чувство уверенности в том, что небо не упало на землю, мир не перевернулся и время продолжает свой размеренный ход. Часы показывали без десяти семь, а Юлька все не появлялась. После ее вчерашнего исчезновения прошло уже больше суток, и — ни звонка, ни записки. Ведь она же была дома, пусть совсем недолго, пусть пару минут, но ведь для того, чтобы черкнуть два-три слова на бумаге, времени много не надо!

Сергей прошел на кухню, включил чайник и уселся у стола, подперев голову руками. Есть не хотелось, как, впрочем, и пить. Но чайник уже загудел, и Селезнев взглянул на поднимающийся из носика пар с легким недоумением. Лампа, висящая под потолком, отбрасывала на стол ровный желтый круг света, и прямо посредине этого круга стояла забытая еще вчера вечером белая чашка с остатками кофе. Похоже, Юля на кухню даже не заходила, иначе она обязательно сполоснула бы ее и поставила кверху донышком в шкаф для посуды… Сергей выдернул из розетки шнур радостно пискнувшего чайника и снова сел на табуретку, бессмысленно уставившись в окно. Он испытывал сейчас что-то вроде удивления, обращенного внутрь себя. Ему было двадцать девять лет, он уже успел перезабыть чуть ли не половину своих многочисленных и скоротечных романов, а теперь просто по-щенячьи тосковал. Селезнев даже представить себе не мог, что будет так скучать без Юльки, что ему будет так важна ее постоянная, гарантированная близость… Ну, вот где она? Почему не позвонит, почему не объявится? И на работе ее сегодня не было?..

Сергей подъехал к банку ровно в пять часов, чтобы не дай Бог ее не пропустить. Планы с нежным объяснением в спальне теперь казались ему смешными и выдержанными в духе дешевой мелодрамы, особенно после того, как вчера Юлька исчезла из дома, не удосужившись хотя бы просунуть голову в дверь ванной и сообщить, что уходит. Надо, надо, конечно, было еще тысячу лет назад расставить все по местам. Она уже жила в его квартире, привычно засыпала на его кровати, да, стирала его рубахи, в конце концов! А он все продолжал изображать графа Монте-Кристо, умного и загадочного…

На улице постепенно темнело, люди, один за другим, выходили из здания банка, а Юли все не было. Но Сергей продолжал терпеливо ждать и почувствовал что-то похожее на легкую тревогу только тогда, когда на крыльце появилась Тамара Васильевна под ручку с кудрявой блондиночкой из того же экономического отдела. Блондиночка стрельнула взглядом в сторону вишневого джипа, что-то быстро сказала своей спутнице и, спустившись по ступенькам, подбежала к машине. Селезнев открыл дверцу и вышел ей навстречу.

— Здравствуйте, — сказала она уже без всякого смущения, просто, как старому знакомому, — вы что-то хотели передать от Юли?

— От Юли? — он удивленно приподнял бровь. — А что, она сегодня не была на работе?

Блондиночка несколько смешалась. Она явно не ожидала такого поворота событий, навевающего воспоминания о мексикано-венесуэльском сериале. В ее светлых глазках вспыхнуло откровенное любопытство, замешанное на легком и скорее даже приятном волнении, розовые губки приоткрылись.

— Нет, не была… — она зачем-то поправила на голове капюшон. — А мы думали, что вы куда-нибудь вместе поехали. Она ведь на вчера отгул просила, и вообще… А что, что-нибудь случилось?

Сергей пожал плечами и постарался улыбнуться как можно естественнее:

— Нет, ничего… Она вчера ночевала у мамы, вот, наверное, и задержалась по каким-то семейным делам. Меня просто весь день не было дома, поэтому я не в курсе последних событий.

Блондиночка понимающе кивнула головой, но взглянула на него как-то недоверчиво. Селезнев попрощался с ней, сел в джип, подождал, пока она снова подойдет к Тамаре Васильевне, и повернул ключ зажигания. Разворачиваясь, он успел заметить в зеркальце заднего вида, что обе женщины по-прежнему стоят у крыльца и, наблюдая за его маневрами, что-то оживленно обсуждают. Впрочем, его не особенно волновали выдвигаемые ими версии. Ситуация, конечно, получилась довольно глупая, но что теперь поделаешь? Нужно быстрее ехать домой, ведь Юлька уже наверняка там. Написала же она в записке, что будет завтра, то есть уже сегодня вечером… Сергей все еще пытался отмахнуться от легкого чувства тревоги, уже поселившегося в его сердце.

Сегодня с утра ему везло. Он быстро получил обещанные Стасом деньги, решил все свои дела на «Мосфильме». Потом заехал в ювелирный магазин на Красной Пресне и купил для Юльки изящное колечко с тремя маленькими изумрудами и ажурными золотыми листиками. Заскочил в супермаркет, взял кое-каких продуктов и пару бутылок французского шампанского. Долго выбирал цветы у уличной торговки и наконец остановился на пушистых желтых хризантемах. Но самое главное, по дороге до «Сатурна» он ни разу не попал в «пробку», приехал довольно рано и поэтому смел надеяться, что уже в половине шестого они с Юлькой будут дома, но ее на работе не оказалось… И вот теперь вишневый джип летел по шоссе, золотому от света фонарей, а Сергей успевал лишь автоматически реагировать на дорожные знаки и сигналы светофоров. Он не видел ни сверкающего по обочинам какого-то новогоднего снега, ни радостного вечернего оживления на улицах, ни смешных адидасовских реклам с изображением человеческой ступни, висящих на каждом придорожном столбе. Селезнев хотел верить в то, что она встретит его у порога, домашняя и немного смущенная, но, честно говоря, не очень удивился, когда, войдя в темную квартиру, услышал только мерное тиканье часов в повисшей ватной тишине…