Страница 14 из 31
А потом у нее появился шанс оставить химические двигатели позади. ООН приступила к созданию самых разных агентств, связанных с обороной планеты. В отличие от прежних подразделений ООН, эти подчинялись Совету Обороны Планеты напрямую, и в них трудились эксперты из разных стран. Аэрокосмическая промышленность Китая отправила множество своих сотрудников работать в новых структурах. Один высокопоставленный чиновник предложил Чэн Синь место помощника директора Технологического центра при Агентстве стратегической разведки СОП. Разведывательная деятельность человечества против Трисоляриса до сих пор ограничивалась ОЗТ, но Агентство стратегической разведки — АСР — должно было заняться флотом Трисоляриса и его родной планетой непосредственно. Агентству требовались талантливые аэрокосмические инженеры.
Чэн Синь не задумываясь приняла предложение.
Штаб-квартира АСР располагалась в старинном шестиэтажном доме неподалеку от комплекса зданий ООН. Построенное в конце восемнадцатого века, здание выглядело монументально, как гранитный монолит. Когда Чэн Синь прилетела в Нью-Йорк и впервые переступила порог дома, она будто бы оказалась в старом замке, отчего ее пробрала дрожь. Это место ничуть не соответствовало ее представлениям о всепланетной разведывательной службе. Оно скорее напоминало лабиринт, в котором заговорщики шепотом составляют хитроумные планы.
В здании почти никого и ничего не было; Чэн Синь приехала в числе первых. Своего начальника, директора Технологического центра АСР, Чэн Синь нашла в кабинете, забитом ящиками с мебелью и раскрытыми картонными коробками.
Михаил Вадимов оказался высоким, мускулистым мужчиной чуть за сорок. Он говорил с сильным русским акцентом — до Чэн Синь даже не сразу дошло, что он разговаривает по-английски. Сидя на картонной коробке, Вадимов заявил, что проработал в аэрокосмической промышленности больше десятка лет и что никакие помощники ему не нужны. Каждая страна норовит заслать в АСР побольше своих людей, а помочь бездушными презренными деньгами не спешит. Потом он сообразил, что перед ним стоит полная надежд молоденькая девушка, которую всё сильнее угнетают его сетования, и постарался перевести всё в шутку:
— Если наше агентство войдет в историю — что весьма вероятно, пусть даже история окажется не очень красивой — нас запомнят, как явившихся на работу первыми!
Чэн Синь обрадовало, что ее руководитель тоже пришел из аэрокосмической промышленности. Она спросила, над чем именно тот работал. Вадимов с ходу назвал космоплан «Буран», работу в отделе главного конструктора некоего грузового корабля. Затем он туманно сообщил, что пару лет трудился на ниве дипломатии, после чего устроился в «одну контору», которая занималась «тем же, чем и мы сейчас».
— Рекомендую особо не расспрашивать наших будущих коллег об их прежней работе, — посоветовал Вадимов. — Шеф уже здесь. Его офис этажом выше. Зайди, поздоровайся, но не отнимай у него много времени.
В просторном офисе руководителя АСР стоял тяжелый запах сигарного дыма. На стене висела картина. Большую часть полотна занимали свинцово-серое небо и мрачная заснеженная земля. На горизонте, где облака и снег сливались воедино, темнели какие-то пятна. Присмотревшись, Чэн Синь увидела, что это грязные одноэтажные деревянные домишки и несколько двух- и трехэтажных зданий европейского стиля. По виду реки на переднем плане и другим географическим приметам Чэн Синь догадалась, что перед ней пейзаж Нью-Йорка начала восемнадцатого века. От картины исходил мертвенный холод, вполне соответствующий, по мнению девушки, характеру хозяина кабинета.
Рядом с большим полотном висела картина поменьше. На ней рука в бронзовой латной рукавице — виднелись лишь предплечье и кисть — держала старинный меч с золотой крестовиной и ярко сверкающим лезвием. Меч поднимал из воды венок, сплетенный из красных, белых и желтых цветов. В отличие от висящей рядом панорамы Нью-Йорка, картина радовала богатой палитрой — и в то же время чем-то пугала. Чэн Синь заметила пятна крови на белых цветах венка.
АСР возглавлял американец Томас Уэйд. Он был намного моложе, чем ожидала Чэн Синь, — на взгляд, даже моложе Вадимова, красивее, с классической внешностью. Позднее она поймет, что общее впечатление классичности создает его лицо, полностью лишенное всяческого выражения. Такое лицо могло бы быть у безжизненной статуи, словно сошедшей с могильно-холодного пейзажа на стене. Непохоже, чтобы Уэйд был занят делами. Его стол был совершенно пуст — ни компьютера, ни каких-либо документов. Он бросил взгляд на вошедшую, но сразу же вернулся к изучению своей сигары.
Чэн Синь представилась и начала было рассказывать, насколько она рада возможности поучиться у таких специалистов, но смолкла, как только Уэйд поднял на нее глаза.
Чэн Синь увидела в его взоре усталость и лень, но почувствовала, что под этой маской прячется умный и опасный хищник. Ей стало неуютно. На лице Уэйда начала проявляться улыбка, как проступает вода из трещины во льду замерзшей реки. Его улыбка не согрела и не подбодрила Чэн Синь.
Она попыталась улыбнуться в ответ, но первые же слова Уэйда превратили ее в истукана:
— Ты продашь свою мать в бордель?
Чэн Синь отрицательно затрясла головой, но даже не попыталась ответить. Девушку охватил ужас — неужели она не поняла вопроса?! Но Уэйд махнул в ее сторону сигарой:
— Спасибо. Иди и займись чем следует.
Она рассказала о происшедшем Вадимову, и тот засмеялся:
— Это известная шутка в нашей… профессии. Мне говорили, что она зародилась в годы Второй мировой войны. Так старослужащие подшучивали над новичками. Суть же вот в чем: наша профессия — единственная на Земле, основанная на лжи и предательстве. Нам приходится проявлять… гибкость в общепринятых нормах морали. В нашем агентстве работают две группы людей. Одна из них — это технические специалисты, вроде тебя. Другая — ветераны разведслужб всего мира. Эти группы думают и действуют по-разному. Тебе повезло, что я знаком с обеими; я помогу тебе найти с ними общий язык.
— Но наш враг — Трисолярис! Тут вряд ли подходят традиционные методы разведки.
— Кое-что не меняется никогда.
Новые сотрудники АСР прибывали еще несколько дней. В основном они приезжали из стран — постоянных членов СОП.
Сотрудники держались вежливо, но друг другу не доверяли. Технические специалисты всех сторонились, будто ожидали, что их в любую минуту могут обокрасть. Ветераны-разведчики вели себя общительно и дружелюбно, но постоянно высматривали, что бы стащить.
Как и предсказывал Вадимов, их больше интересовала слежка друг за другом, чем за Трисолярисом.
На третий день, хотя приехали еще не все, в АСР было проведено первое общее совещание. От руководства присутствовали Уэйд и три его заместителя: китаец, француз и англичанин.
Первым выступил заместитель Юй Вэймин. Чэн Синь понятия не имела, чем он занимался в Китае. У него было настолько непримечательное лицо, что потребовалось несколько встреч, чтобы его запомнить. К счастью, Юй Вэймин, в отличие от типичных китайских бюрократов, не любил долгих, витиеватых речей. Он ограничился сжатым набором общих фраз о важности поставленных перед АСР задач.
Юй Вэймин признал, что понимает: все сотрудники АСР присланы их странами и имеют двойное подчинение. АСР не станет требовать от сотрудников поставить долг перед Агентством выше долга перед своими странами — на это даже надеяться не стоило. Но поскольку АСР работает на благо всего человечества, он, Юй, ожидает, что все присутствующие как минимум постараются найти приемлемый баланс. Задача АСР — напрямую противодействовать угрозе Трисоляриса, поэтому ему следует стать самым сплоченным из всех недавно созданных агентств.
Чэн Синь заметила, что, пока Юй Вэймин говорил, Уэйд пинал ножки стола и понемногу отъезжал от него, как будто желая скрыться с авансцены. Когда ему предлагали произнести пару слов, он мотал головой, отказываясь.