Страница 3 из 5
- Тогда давай "кровавую Мэри", - решительно заявила моя собеседница: - Особую.
Кивнув, наклонился вниз под стойку достать бутылочку крови со льда, и тут леди на меня кинулась.
На вас когда-нибудь нападали сумасшедшие? Вот и на меня нет, даже несмотря на два года ординатуры в отделении для буйнопомешанных. Как выяснилось, слухи об их нечеловеческой силе слегка преуменьшены. А дамочка еще и кусаться пыталась, стремясь непременно добраться до горла.
От перспективы быть покусанным "мертвой проституткой из Уайтчепел" меня спас оставленный хроническим должником Аароном рыжий саквояж. Едва леди перемахнула через барную стойку, тот оказался в поле ее зрения. Мигом потеряв интерес к моей шее, дамочка, зашипела, точно испуганная кошка, и переключила свое внимание на саквояж. Я воспользовался моментом и, не долго колебавшись, вырубил буйную клиентку ударом бутылочки с кровью по голове.
Чем я в тот момент думал - ума не приложу. Почему схватил саквояж в руки - тоже. Мисс растянулась на полу, не подавая признаков жизни. По ее затылку растекалась куриная кровь. Кровь была и на моих руках, рубашке и туфлях. Поразительно, но никто из клиентов, коих в зале уже собралось к этому часу немало, даже головы не повернул на шум.
Зато эффектное появление следующего посетителя мимо внимания разношерстной публики не прошло. Входная дверь отлетела в стену, повинуясь резкому удару ноги. В зал ворвался порыв промозглого ледяного ветра с Темзы. На пороге стоял Шерлок Холмс. Налицо имелись все признаки классического Великого Сыщика: серое твидовое пальто, знакомая каждому с детства шляпа охотника за оленями, неизменная трубка в зубах... и шестиствольный Гэтлинг, явно одолженный у серьезного парня по имени Сэм.
Шерлок обвел взглядом (и дулом пулемета) всех присутствующих, задержавшись на мне. Я как раз выпрямился за стойкой, прижимая к груди рыжий саквояж Аарона. Мои глаза и его шесть стволов встретились.
- Отдай мое сердце! - взвыл детектив с Бейкер стрит и нажал на курок.
Хотите почувствовать себя зайцем (в клиническом психиатрическом понимании этого слова) - попробуйте убежать от шквального пулеметного огня, которым вас поливает герой любимой книги вашего детства. Я вот почувствовал. Да еще каким! Я был всем зайцам заяц! Я петлял, совершал резкие кульбиты в стороны. Высоте и длине моих прыжков позавидовал бы любой косоухий, посвятивший оттачиванию мастерства всю свою жизнь. Шерлок неумолимой поступью рока неспешно следовал по пятам, поливая свинцом и периодически повторяя сокровенное: "Отдай мое сердце!"
Каким образом получилось проскочить мимо нападавшего на улицу, помню смутно. Наверное, через окно второго этажа, куда меня загнал настойчивый пулеметчик.
На втором этаже до этого я еще не был. Там тоже был бар, как и внизу. Правда, не припомню, чтобы кто-либо из посетителей этого бара проходил мимо меня через главный вход. Барная стойка сверкала неоновыми огнями, а бармен был роботом. Еще вспоминаются удивленные взгляды огромных черных глазищ, принадлежавших серым человечкам с головами, похожими по форме на громадные задницы. Человечки тусовались за столиками, окруженными полукольцами мягких диванчиков. Помню возмущенный писк розового слизня. Ему я наступил на хвост, едва не навернувшись при этом, но все-таки удержал равновесие и не выронил саквояж. Зачем я так вцепился в свою ношу, тоже вряд ли смогу объяснить. Рефлексы, наверное. Но саквояж я за время своего фееричного бегства так и не выпустил.
***
В подворотне невыносимо воняло падалью. Запах набегал тягучими волнами, каждый раз, когда кошки (или гигантские крысы, кто их там в темноте разберет), копошившиеся в мусорном контейнере, устраивали возню и приподнимали крышку. Редкий снег, срывавшийся с белесо-серого неба, безуспешно пытался приукрасить замусоренную мостовую. По углам и закоулкам уже начинал скапливаться фирменный Лондонский туман. Выходило, что дело к рассвету движется, и метался я по городу полночи, не меньше. Ну, хоть от погони оторвался. Оторваться оторвался, но еще долго после того, как Шерлок-пулеметчик отстал, продолжал бежать, петляя по узким улочкам в стремлении окончательно запутать следы.
И вот что странно. Несмотря на промозглую сырость и холод глухой ночи, которые ощущались по полной, замерзшим я себя не чувствовал. Хоть и был в чем вылетел из бара: тонкой батистовой рубашке и плисовом жилете - униформе, выданной толстячком в желтых ботинках.
Пора подумать о том, как выбираться из передряги. Возвращаться в бар страшновато: а вдруг, Сыщик с пулеметом тоже вернулся? Самым логичным было пойти в полицию. Тем более, что двумя-тремя кварталами ранее я как раз пробегал мимо отделения Скотланд-Ярда. Перехватив понадежнее и прижав к груди саквояж, у которого в процессе погони начали отрываться ручки, выглянул из подворотни. Улица замерла, пустынная и безжизненная. Лишь снежинки-хлопья, кружась, серебрились в свете стилизованных под старинные газовые фонарей. Что ж. Рискнем.
Я припустил обратно по собственным следам, медленно, но неуклонно съедаемым ленивым снегом. Полицейский участок располагался в историческом здании. Неяркий свет из пары окон сообщал, что кроме ночного дежурного в отделении никого. Ну и ок. Мне полный аншлаг и не требуется, хватит парочки полисменов, готовых записать показания и предоставить защиту. Решительно потянул за ручку массивной дубовой двери и шагнул внутрь.
Двое дежурных, кемаривших при свете старомодных настольных ламп (по-моему, вообще керосиновых) выглядели странновато. Что-то не то с формой. Что именно, беглым взглядом я определить не смог. Впрочем, мне вообще всегда казалось, что у Лондонской полиции что-то не то с формой. Блюстители закона поразительно вяло отреагировали на хлопанье двери. Один даже головы не поднял. Второй соизволил глянуть, хоть и без особого энтузиазма. Энтузиазм начал прорезаться в его взгляде, когда полисмен меня рассмотрел. Глаза у констебля (уж не знаю, констебль ли он, но звучит прикольно и ему идет) сделались огромными и преисполненными изумления.
- Простите, сэры, - начал я. - Как я могу сообщить о нападении?
- А на кого вы напали, сэр? - спросил констебль, толкая локтем спящего с открытыми глазами напарника.
- Я ни на кого не нападал, сэр, - возразил я. - Это на меня напали.
- А чем вы это докажете, сэр? - спросил полисмен.
- Что докажу, сэр? - я не понял.
- Что это на вас напали, а не вы напали, сэр, - охотно пояснил полисмен.
От такой постановки вопроса я слегка опешил.
- Но ведь это я пришел просить защиты, - попытался воззвать к разуму, который, по всей видимости, не входил в стандартный набор экипировки дежурного по отделению.
- Но вы пришли в окровавленной рубашке, сэр, - логика служителя закона была непробиваемо-железной: - А ранены явно не вы.
Оглядел себя. И не поспоришь же. Белоснежная еще пару часов назад рубаха была безнадежно испорчена кровью. Причем, я точно помнил, что куриной крови из разбитой бутылки на нее пролилось всего ничего. Нынешнее же состояние моего гардероба внушало скорее мысли о скотобойне, нежели о брызгах, случайно попавших на одежду. В крови был и рыжий саквояж. Причем на нем крови было явно больше. Вытекала она из дыры от пули в углу саквояжа.
- Что у вас в саквояже, сэр? - спросил полисмен.
- Это не мой саквояж, сэр, - на всякий случай открестился я.
- И все же, я бы хотел взглянуть на его содержимое, сэр, - стоял на своем страж порядка.
Я нехотя поставил саквояж на стол. Брезгливо скривившись, констебль убрал подальше бумаги. По столу растекалась лужица крови.
- Откройте саквояж, будьте так любезны, сэр, - снова попросил полисмен, заметив промедление.
- Я не хотел бы этого делать, сэр, - я предпринял последнюю попытку сдержать данное Космински обещание.
Честно признаться, происходящее с каждым мгновением все больше напоминало дешевую постановку на тему будней Скотланд-Ярда времен, когда там служили исключительно джентльмены. Меня явно подозревали, как минимум, в том, что держу в саквояже отрезанную голову. Однако, даже такие серьезные подозрения - не повод забывать о вежливости.