Остров

Он тихонько бредил, чтобы забыться и не думать о Хильде. Наутро, сам не зная как, решил сдаться, чтобы показать им, что он не боится их. Он им расскажет: Гамбург… Тампико… Впрочем, нет! К чему без толку унижаться? Он расскажет им правду, не пытаясь искать себе оправданий. Давно пора за решетку. Хотя, в сущности, что это меняло? В шесть утра он встал, тщательно привел себя в порядок, побрился. Когда он открыл ставни, ледяной моросящий дождь намочил ему руки. Погода опять портилась. Но на этот раз она удивительно гармонировала с его мыслями. Он надел непромокаемый плащ и направился в мэрию. Первым, конечно, известили Пирио. Но мэр еще не вставал. Он вышел — волосы взъерошены, рукава рубашки закатаны над голубой татуировкой.

— Пренеприятная история, — сказал Менги.

Мэр впустил его в классную комнату, и Менги узнал географические карты, развешанные по стенам, глобус, медную гирю — все, как было когда-то. Здесь признание особенно тягостно. Тем не менее он начал рассказывать. Пирио почесывался, поглаживал щеки, закидывал руку к затылку. Казалось, слушает он с интересом, но скептически.

— Вы говорили с ректором? — спросил он наконец,

— Нет! Я хотел предупредить прежде всего вас.

— Пойдемте к нему!

Он достал толстый пуловер и натянул его в присутствии Менги.

— Я бы хотел вам верить, но все это так удивительно…

Они перешли на другую сторону пустынной площади. В церковном приходе горел огонь. Пирио вошел без стука. На кухне священник завтракал, держа на коленях кота.

— Прошу прощения, — сказал Пирио. — Дело в том, что Менги рассказал тут мне кое-что… Вы, может, лучше меня разберетесь… Давайте, Менги. Священник слушал, не переставая гладить кота. Мелкими глотками попивал кофе. Пирио схватил стул и уселся на него верхом. Все было так мирно на этой просто обставленной кухне, где над камином висел крест, а на окнах белели занавески, что казалось, Менги рассказывает сказку и путается в подробностях.

— Она, видно, испугалась… не знаю… если бы она не повернула налево, ничего бы не случилось… Вот и все… Она мертва…

— Вы не спускались туда? — спросил священник,

— Нет… При луне все-таки темновато.

— Бедный мой друг! — сказал священник.

Он старался сохранять хладнокровие, но был так взволнован, что поставил кота на стол рядом с чашкой. Снял с вешалки висевшую на двери накидку.

— Ведите нас.

Менги ожидал допроса, упреков, бурной сцены. И едва ли не был разочарован, когда не встретил никакой враждебности, напротив, что-то вроде участия, сомнения. Ему хотелось их убеждать, уверять, что все это было правдой и ему не приснилось. Все вместе они вошли к нему в дом.

— Она была вот здесь, — пояснял Менги. — Вообразила, что у меня скрывается женщина… я хотел помешать ей, чтобы она не кричала. Тогда она бросилась бегом через сад.

Они спустились в сад. Моросящий дождь приглушал звуки. Менги пришлось говорить громче. Накидка священника покрылась каплями, которые дрожали при ходьбе.

— Задняя калитка была открыта… Она не остановилась. Повернула налево… Очень быстро бежала.

Они направились по тропинке. Впереди Менги, за ним ректор, затем Пирио. В метре от пропасти остановились.

— Она там, — прошептал Менги.

Мэр глянул вниз.

— Вы ее видите? — спросил ректор.

— Нет… Смотрю во все глаза.

Тогда подошел ректор. Воцарилось глубокое молчание, затем он обернулся.

— Вы уверены, что это именно здесь?

— Совершенно уверен.

— Посмотрите сами.

Менги вытянул шею. Он прекрасно запомнил это место, удостоверился моментально. Два скалистых гребня и впадина. Только никого не было. Ни здесь, нигде… Ниже виднелась чистая белая галька. Ни малейших подозрительных признаков. Умытый приливом пляж был, как чистая страница.

— Не хочешь ли спуститься? — спросил священник, обращаясь к Пирио.

Мэр был ловким и проворным малым, быстро добрался до подножия утеса.

— Ты что-нибудь видишь? — крикнул священник.

— Ничего!

Эхо повторило это слово два или три раза, и Менги вздрогнул. Священник взял его под руку, отвел в сторону.

— Послушайте, Менги… только не поймите меня дурно. Вчера вечером, как бы это сказать… откровенно… вы нормально себя чувствовали?.. Мне рассказывали, что вам нехорошо было на пароходе… Давайте как мужчина с мужчиной: вы ведь выпили… Я вас не упрекаю, нет… Но бывает, по пьянке померещится бог знает что.

— Я бы хотел, чтобы это было так, — сказал Менги. — Но ведь кроме меня ее другие видели… Например, трактирщик. Он-то не выпивал.

Пирио поднимался по тропинке, обматывая носовым платком ладонь, которую он немного поранил о камни.

— Нет, нет и нет, — сказал он. — А может, ваша дамочка… Вам, может, приснилось или еще что?

— Ничего не понимаю, она упала вон там, абсолютно точно: там! — возразил Менги.

— Так и быть, не сердитесь! Она упала там, но там ее больше нет; можете не сомневаться.

На какую-то долю секунды Менги захотелось поверить, что он ошибся. Тела нет, значит, нет и доказательств. Но трактирщик подтвердит. Лучше немедленно покончить с этим.

— Она сняла комнату. Вы сами увидите чемодан, — сказал он.

— Верно, это мысль, — согласился Пирио.

Они направились в обратный путь: священник и мэр шли впереди. Переговаривались вполголоса. Менги плелся за ними. Единственно возможное объяснение было абсурдным. Упав с десяти- или пятнадцатиметровой высоты, Хильда не причинила себе вреда. Подождала, пролежав без движения, убедившись, что за ней никто не гонится, и вернулась в отель… Или же, легко раненная, спряталась где-то неподалеку… Может, Пирио прошел совсем рядом. Опасаясь за свою жизнь, она не позвала… Хоть и абсурдное объяснение, а все-таки поддержка, защита от помутнения рассудка; если же с головой плохо, конец всему…

Трактирщик открывал ставни. Остановился, заметив троих мужчин.

— Войдем, — предложил священник.

— Что прикажете?

— Не до выпивки. Вчера во второй половине дня у тебя остановилась дама в белом плаще… Она приехала из Гамбурга… как и Менги… Так ведь?

— Дама из Гамбурга, у меня?.. Вы шутите, господин ректор.

— Она записалась под своим именем… Хильда Бойч, — вставил слово Менги.

— Это легко проверить, — подхватил священник. — Покажи-ка твою книгу записей.

— Книга записей… Вот так штука!

Он проковылял к конторке и, взяв регистрационную книгу в черном переплете, протянул ее священнику. Тот поискал столик почище и открыл нужную страницу. Палец остановился на имени, стоявшем на последней строчке.

— Менги… посмотрите сами.

Менги поднялся и прочел:

Менги, Жоэль, род…

Теперь все трое смотрели на него, смотрели с жалостью, так как никому не заказано выпить и даже погулять вволю при условии, что потом образумишься.

— Никто не приезжал, — повторил трактирщик.

Менги сел, ладонью провел по глазам.

— Простите, — прошептал он. — Я, конечно… Ничего не понимаю. Постойте!.. Но ведь она не пароходом приехала. Ее доставил рыбак.

— Какой еще рыбак? — спросил Пирио.

— Не знаю, но название лодки мне известно: На Бога надейся. Есть такая?

— Есть. Это траулер Ланглуа, — сказал священник.

— Тогда можно у него спросить? — предложил Менги.

К нему возвращалась надежда. Если Ланглуа подтвердит, он пропал. Но теперь он предпочел бы, чтобы его обвинили, арестовали, осудили. Все, что угодно, только не этот бред наяву, это нескончаемое помутнение, от которого хотелось биться головой об стену.

— Мы вас проводим, — предложил Пирио.

И они снова отправились под дождем, но на этот раз священник и мэр держались по обе стороны от Менги, как санитары, сопровождающие опасного душевнобольного.

— Господин ректор, — оправдывался Менги, — подумайте сами… Каким образом я мог бы придумать это название На Бога надейся?.. Если оно мне известно, то только потому, что мне сказали. Это она мне сказала.

— Обычно наши парни не очень-то любят пассажиров, — возразил мэр. — Это им дорого обходится, не дай бог что случится.