Цена Веры (ЛП)

Он решил, что не будет сжигать ведьму. Она не использовала свои силы во зло, хоть он и не сомневался, что зло совершалось с её посредством. Она использовала свои силы, чтобы помогать людям принца Наарска и защищать свою дочь. Танкуил решил, что даст ей быструю смерть… если только она не убьёт его раньше.

Выходя на сухую, пыльную землю, Танкуил шаркал сапогами по грязи. Утрамбованная земля, твёрдая как камень. Он взглянул вверх, на серое одеяло, укутавшее небо, закрывшее вечернее солнце. Облака собрались и отяжелели, но ещё не готовы были излить свой груз. Говорили, что нигде в мире дожди не лили так, как в Драконьей империи. Неделями могли длиться сильные грозы, во время которых ливни проливались такой плотной стеной, что видно было не дальше фута впереди. За несколько часов целые деревни оказывались затопленными, превращаясь в озёра и залитые водой развалины. Сильный паводок мог со скоростью молнии смыть целые города. Раньше здесь такие грозы не были редкостью, но сейчас не случались уже по меньшей мере несколько лет. Танкуил решил не оценивать, хорошо это или плохо.

Во всяком случае, толпа собралась даже больше, чем в огромном главном зале. Многие солдаты выстроились на стенах форта – так высоко, что им было едва видно происходящее. Другие – обслуга, крестьяне, и даже женщины и дети – толпились на каждом дюйме внутреннего двора, оставив в центре большой круг для вечернего представления. Многочисленные здания – дома, мастерские, амбары – окружавшие двор, а в них и окна, и двери и даже крыши кишели множеством людей. Тут и там предприимчивые продавцы еды торговали вразнос, по большей части гнилыми фруктами, собранными, несомненно, в лесу. Люди не осмелились бы швырнуть что-либо в арбитра сейчас, но если ведьма победит, то никто не упустит шанса унизить его ещё сильнее.

На помосте с виселицами сидел принц Наарск – он осматривал внутренний двор,  свесив ноги с чудовищного сооружения. Его дочь сидела рядом с ним, повторяя его действия, а ведьма стояла у подножия виселицы, ожидая арбитра. Дракона, к счастью, нигде не было видно.

Ведьма почти не изменилась. На ней по-прежнему было белое платье, но на этот раз обрезанное чуть выше голени и более открытое, для большей свободы действий; а ещё тяжёлые кожаные сапоги для защиты ног. Танкуилу пришлось признать, что белый цвет поистине украшал её. Короткая кожаная жилетка закрывала грудь и часть туловища, оставив руки голыми, за исключением кожаных нарукавников. Мышиного цвета волосы на этот раз были перевязаны тесьмой, свисавшей у левого плеча, а в глазах словно горел огонь. Когда Танкуил приблизился, она не обратила на него внимания и смотрела лишь на принца.

– Ближе не надо, арбитр, – сказал принц, когда Танкуил прошёл в очищенный круг. Его сопровождающие остались в толпе, и он почувствовал, как что-то брошенное попало ему по ноге. Взглянув вниз, Танкуил увидел свой ремень с мечом, пистолетом и кинжалом. Он быстро поднял его и принялся повязывать на пояс.

Принц Наарск нежно приложил ладонь к лицу ведьмы и кивнул ей. Женщина улыбнулась в ответ, сказала что-то своей дочери и, повернувшись к Танкуилу, зашагала в его сторону, высоко подняв голову и расправив плечи. На виду у неё не было никакого оружия, но Танкуил полагал, что оно ей и не нужно, если она столь могущественна, как заявляла.

– Он даёт вам последний шанс уехать, – сказала ведьма, подойдя ближе и остановившись почти на расстоянии удара, и уж точно за пределами досягаемости пистолета.

– А я даю вам последний шанс подчиниться моему правосудию, – бросил Танкуил с ухмылкой, на которую ведьма не ответила.

– Он хочет, чтобы я убила вас, – продолжила она, словно он и не говорил, – но он не понимает, что это будет означать его погибель. У Инквизиции ссора со мной, и пусть так оно и остаётся. Я нанесу вам поражение и вышвырну вас, а потом, когда вы вернётесь с другими, меня уже не будет. Умоляю вас, не говорите им о моей дочери – если они попытаются забрать её, Наарск будет сражаться. – Всё это ведьма сказала тихим голосом, так чтобы никто кроме Танкуила не мог этого услышать.

Он и не собирался никому рассказывать о ведьминой дочери, пока та не стала бы использовать магию матери.

– Я ничего не обещаю. Свадьба была его идеей?

Ведьма улыбнулась, и Танкуил увидел слёзы в её глазах.

– Он думал, это защитит меня.

– Глупый план.

– Так он показывает, что ему не всё равно. Скольких ведьм вы убили?

– Что-то среднее между одной и всеми.

– Это не ответ.

Танкуил отвёл взгляд. Он даже не знал, почему обдумывает ответ.

– Тридцать семь.

– А скольких невинных вы убили?

– Больше.

– Поэтому вы сейчас медлите?

– Что?

Ведьма слегка улыбнулась ему, что напомнило Танкуилу Джеззет, и он почувствовал, как крутит его внутренности.

– Вы уже получили своё оружие, – сказала она. – Могли бы напасть на меня в любой момент, и всё же вы медлите. Почему же?

Говоря это, ведьма повернулась и пошла влево, изменяясь. Верла Пре'лейн исчезла, и теперь стояла перед Танкуилом в образе его матери, какой та была, когда он был ребёнком. Она не была красивой, никто не называл её красавицей, но у неё была странная материнская аура, которая приковывала взгляд и заставляла Танкуила желать угодить ей.

– Это не сработает, – сказал он, злобно глядя на ведьму в образе его матери. – Моя мать тоже была еретичкой.

– Возможно, в этом-то и суть, – сказала его мать, а потом повернулась и пошла в другую сторону. И снова её внешний вид изменился – теперь она стала старой и скрюченной, с согбенной от долгого труда спиной. Кожа стала морщинистой и обветренной, волосы белыми, словно кость, и хрупкими, как солома, а во рту виднелись лишь дёсны с единственным оставшимся зубом. Теперь Танкуил снова смотрел на первую выслеженную им ведьму.

Его первая ведьма была осунувшейся старухой, но она никогда не собиралась никому причинять зла. Она просто не понимала, что именно выпускала в мир её магия. Она даже не сражалась с ним, когда он за ней пришёл, просто покорилась правосудию и позволила сжечь себя у столба. Она заслуживала лучшего, но Танкуил был молод, упивался триумфом праведности и твёрдо решил очистить её огнём.

– Так вы можете принимать форму одних лишь еретиков? – спросил он.

Старуха улыбнулась беззубой ухмылкой, и шагнула в сторону Танкуила.

– Возможно. – С этими словами она снова изменилась, на этот раз в Джеззет Вель'юрн.

Танкуил так хорошо знал стоящую перед ним фигуру, что образ, вытащенный ведьмой из его разума, был идеальным. То, как Джеззет стояла – лишь на дюйм выше него. Гибкое тело, с такими крепкими мышцами. То, как она стояла – в боевой стойке, в любой миг готовая к бою, левая нога выставлена вперёд. Её короткие чёрные волосы, и то, как они обрамляли её лицо, и её тёмно-карие глаза. На губах играла полуулыбка, так ему знакомая. Танкуилу не хватило бы слов выразить, как ему её не хватает – настоящей Джеззет. Но он был не настолько глуп, чтобы верить, будто эта магическая имитация могла когда-либо сравниться с оригиналом.

– Это колдовство меня не остановит, – сказал Танкуил.

– Ты убьёшь меня? – спросила Джез.

– Нет, я не стал бы, но ты не она.

Рука Танкуила нащупала рукоять меча, и клинок покинул ножны с металлическим лязгом, утонувшим в рёве дракона, донёсшимся откуда-то сзади. Танкуил повернулся, ища глазами крылатое чудище, и обнаружил, что оно вцепилось в зубцы высоко на стене, и таращится на него, прямо как тогда в большом зале. Ближайшие солдаты разбежались, стараясь держаться подальше от существа, приходили в себя от его внезапного появления, врезались друг в друга, пытаясь убраться от твари подальше.

Удовлетворившись тем, что дракон не настолько близко, чтобы сожрать его, Танкуил снова повернулся к ведьме и обнаружил уже не один, а десяток образов Джез, окруживших его – каждый прекрасен, как и настоящая женщина, и каждый вызывающе ухмылялся.

Танкуил бросился к первому образу и рубанул мечом, но клинок лишь прошёл насквозь. Образ Джеззет рассмеялся и шагнул через него. Когда он обернулся, уже снова десять образов поменялись местами, и снова Танкуил понятия не имел, где настоящая ведьма.