Цена Веры (ЛП)

Танкуил медленно, мучительно сжал пальцы правой руки в рукаве плаща в поисках скрытого там кармана. Он всё ещё мог говорить, несмотря на силу, давившую на грудь, но здесь ему не помогли бы ни благословения, ни проклятия.

– Ты хоть знаешь, откуда исходит магия, которую ты используешь? – прокричал Танкуил, превозмогая давившую на него силу. Ему удалось вдохнуть ещё раз и продолжить:

– Руны и заклинания могут использоваться от одной лишь твоей силы, но это… Кого ты вызываешь, чтобы устроить такое? Что ты вызываешь?

Ведьма шагнула к нему, и сила, прижимающая Танкуила к стене, увеличилась. Воздух вокруг неё потрескивал от энергии, и огромные слёзы катились из её наполненных яростью глаз.

– Вот почему… – начал Танкуил, но ведьма сделала ещё один шаг вперёд, и снова давление увеличилось. Казалось, рёбра гнутся от этой силы, и Танкуил был уверен, что грудь в любую секунду может схлопнуться. В любом случае, Танкуил знал, что не выживет, если она подойдёт ещё чуть ближе, и судя по лицу ведьмы, она тоже это знала. Его пальцы коснулись руны, спрятанной в рукаве.

– Вот… почему… мы охотимся на тебя, – сказал он между самыми мучительными вздохами в своей жизни. – Тебе плевать… откуда… исходит магия.

Ведьма ничего не сказала. Она лишь таращилась на него, молча оценивая.

– Ты думаешь… такая магия… безвредна? Ты призываешь… других существ… которые могущественнее тебя… себе на помощь… просишь… дать тебе взаймы… их магию… Но тебе… тебе плевать… что они делают… с твоей помощью… Ты работаешь… как проводник… их силы… чтобы воздействовать на наш мир. Ты думаешь… что используешь эту магию… чтобы помогать другим… но с твоей помощью… эти существа… могут причинять… столько вреда.

– А разве вы другие? – закричала она, но ближе не подходила. – Вы, арбитры, призываете своего трижды проклятого Бога ради силы. В чём отличие?

– В нём! – Закричал в ответ Танкуил, хоть это и причинило ещё больше боли. Он слышал приглушённые удары и знал, что это охранники пытаются пробраться в комнату, но магическая сила, державшая его на месте, сдавливавшая его, исходила от ведьмы во всех направлениях и крепко держала дверь. – Я никогда… не видел… чтобы Вольмар наводил порчу на дитя… лишал… мальчика нравственности… оставляя от него… оболочку ненависти и боли… Я никогда не видел… чтобы Вольмар… превращал животное… в уродливое подобие… и заставлял нападать… на своего хозяина… Я никогда…

Ведьма тихо заговорила, но слова всё равно доносились до него, а её левая нога чуть поднялась, готовая сделать последний шаг в его сторону.

– Тот факт, что ты никогда чего-то не видел, ещё не значит, что этого не существует. Ты считаешь Вольмара силой добра, но откуда ты знаешь, что это так?

Пальцы Танкуила сомкнулись на руне, и, делая последний вдох, он приготовился к тому, что должно было случиться.

– Потому что у меня есть вера.

Глубокая грусть наполнила глаза ведьмы, и её левая нога дёрнулась вперёд. Большим и указательным пальцами Танкуил сломал руну в правой руке, и всё тотчас же изменилось. Магический импульс вырвался из руны. Но в этой магии не было никакой кинетической силы – это был чисто нейтрализующий взрыв, разгоняющий магию, прижимавшую арбитра к стене.

Ведьма охнула и упала на колени, как только сила, пульсирующая из неё, внезапно обрубилась, и Танкуил грудой рухнул на пол. Не было времени подниматься на ноги, и его левая рука скользнула в карман плаща, вытащив метательный нож толщиной с бумагу.

Дверь комнаты распахнулась, и внутрь вбежал Драконий рыцарь, в полном доспехе и с обнажённым мечом. За ним вбежал ещё рыцарь, и ещё. Танкуил отпустил нож, упал на колени и поднял руки как можно покорнее. Первый рыцарь бросился к нему и поднял меч для атаки.

– Стоять! – крикнула ведьма. Танкуил не видел её за тремя Драконьими рыцарями, но слышал дрожание в её голосе. Она медленно вышла из-за мужчин и посмотрела на него сверху вниз.

– Не убивать его. Принц Наарск решит его судьбу.

Танкуил фыркнул от смеха.

– Мудрый выбор. Он…

Он не закончил предложение, поскольку рукоять меча из драконьей кости ударила его по голове.

Танкуил

– Кончай теребить его, – сказал Кош, дружески толкая его плечом.

– Легко тебе говорить, – пожаловался Танкуил. – Больно же.

– Так не тыкай его.

Танкуил последний раз сжал свой распухший нос, поморщился от боли, опустил руки и толкнул Коша в ответ. Тот был больше, хоть и младше на год, и не сдвинулся ни на дюйм. Танкуил быстро понял, что драться с Кошем всё равно что биться головой о каменную стену – больно, неприятно и совершенно бесполезно. Кош был выше Танкуила, шире в плечах и сильнее, несмотря на возраст. А ещё у него, похоже, было природное чувство драки, и он с радостью противостоял двум или даже трём противникам, в то время как большинство посвящённых могло драться лишь с одним.

Несмотря на фамилию Танкуила, которая считалась запятнанной, Кош быстро подружился с ним, и эта парочка стала почти неразлучной. Прошло всего пять лет обучения, а оба уже оставили своих одногодок далеко позади. Кош превосходил всех в битве, даже парней постарше, а Танкуил сравнялся с некоторыми выпускниками, когда дело доходило до благословений и проклятий.

Впрочем, их быстрое продвижение в начальном обучении никоим образом не увеличило популярность Танкуила среди сверстников. Кош мог избегать внимания благодаря своей внешности, мальчишескому очарованию и способности разбивать головы каждому, кому в нём что-то не нравилось. У Танкуила же не было ни одной из этих желанных черт, и к тому же преподаватели постоянно использовали имя, данное ему арбитром Йеллоном, не давая никому забыть, что он Даркхарт, и поэтому ему нельзя доверять.

Другие посвящённые прекращали свои насмешки и травлю лишь когда поблизости был Кош, и лишь потому что боялись вреда, который он мог нанести, и нанёс бы. Но Кош не мог всегда быть рядом, и категорические отказы Танкуила уступать в драке лишь сильнее настраивали остальных против него.

На самом деле именно постоянная травля была причиной того, что сейчас его нос был сломан. Пытаясь добиться хоть какого-нибудь уважения и развить навыки самозащиты, Танкуил в последнее время брал уроки боя у Коша. К несчастью, побои, которые он получал во время этих уроков, оказались сильнее, чем могли нанести другие посвящённые. Кош был чрезвычайно суровым учителем, но не имело значения, сколько шишек поставит ему друг: главным для Танкуила было выдержать, и в этом заключалась настоящая причина, почему он готов был переносить боль.

Конечно, кое-что было куда хуже сломанного носа, подбитых глаз, окровавленной губы, звона в ушах, боли в вывернутом запястье и отчётливой хромоты из-за сильно онемевшей ноги. Солнце встало час назад, и им с Кошем нужно было вернуться в корпус посвящённых, исполнять свои ежедневные обязанности по уборке общей зоны отходов, а потом впереди был целый день тренировок. Кош не строил из этого проблем, он был создан для физической выносливости, и, казалось, его энергия безгранична. Танкуил же не собирался молчать на этот счёт – он уже измучился до предела, и сделался от этого раздражительным.

– Как думаешь, какую тренировку они придумают нам сегодня? – спросил он друга, пока они шли в корпус. Или, во всяком случае, Кош шёл, а Танкуил хромал. – Зачитывать по памяти отрывки из адских книг, стоя на одной ноге и жонглируя бобами?

– Я надеюсь, будет боевая подготовка, – ответил Кош, и Танкуил увидел нахальную ухмылку на лице друга. – После этого утра мне бы не помешало размяться.

– Чудесно. Ты всё шутишь, а мне тут на самом деле больно.

– Сломанный нос – это ещё не боль, – фыркнув, сказал Кош. – Попробуй вывихнуть плечо, вот, блядь, где настоящая боль!

Танкуил стиснул зубы, услышав, как сквернословит друг. У него с этим словом не было особых проблем, просто Кош уж очень любил им бросаться.