Страница 25 из 34
Идти оказалось нелегко. В былые годы деревенским старостам вменялось в обязанность содержать санные пути в порядке; здесь этим заниматься стало явно некому. Высокому Императору снег доходил до колен, а Тайде – чуть ли не до середины бедра. Впрочем, теперь правитель Мельина едва ли стал бы укорять тиунов и посадских за нерадение. С такими зверюшками, рыщущими по окрестностям, люди хорошо, если могли отсидеться за крепкими стенами.
До вечера путь ещё трижды пересекли такие же широкие и уверенные волчьи тропы. Твари явно чувствовали себя в безопасности.
Живой городок показался только к темноте, когда истаивал третий день Императора и Сеамни в их родном мире. Местечко Севадо некогда если и не преуспевало, то, во всяком случае, вполне сводило концы с концами; однако после появления Разлома городок начал стремительно пустеть. Последние обитатели держались только военной дорогой, тем, что через городок шли перебрасываемые к Разлому легионы, скакали гонцы, двигались обозы с припасами. В Севадо как-то сама собой возникла тыловая база армии, державшей оборону вала. Это помогло просуществовать ещё какое-то время; но потом он, Император, очертя голову шагнул в Разлом, а его светлость граф Тарвус предпочёл отвести легионы. Неудивительно, что при таких делах Севадо ожидал только полный упадок.
К несказанной радости Императора и Тайде, в бойнице надвратной башни города горел слабый огонёк. Видно было, что службу тут несут отнюдь не по уставу, требовавшему «чтобы перед вратами освещено было всё на тридцать саженей вправо и влево», но и этот огонёк обнадёживал.
Ворота оказались заперты – хвала силам вечным и заповедным, тут, по крайней мере, были люди, чтобы задвинуть засов изнутри.
Император громко постучал оголовком меча.
Ответа пришлось ждать довольно долго. Наконец окошечко со скрипом приоткрылось и старческий голос прошамкал:
– Кого там на ношь глядя нешёт?
– Императора! – последовал резкий ответ.
– Ашь? Чегошь? – растерялись за окошечком.
– Император у ворот, ты, развалина старая! – теряя терпение, заорал правитель Мельина. – Отворяй, и получишь награду. Твой повелитель вернулся!
– Вернулшя? Гошударь-анператор? – старик-караульщик, похоже, не верил свои ушам. – Голош-то по-хош… ох, похош… Погодь-ка, факелом пошвечу…
Император молча стоял, подняв забрало шлема, пока старик «шветил» факелом.
– Охти, охти мне… – запричитал караульщик, едва только рассмотрел лицо путника. – Как ешть он, как ешть… шейчаш, милоштивец, шейчаш отопру… не гне-вайшя на дурака штарого, шделай милошть… Я ж ышшо батюшке твому шлужил…
– Я не гневаюсь, мой верный воин, – отрывисто ответил Император. – Ты исполнял свой долг. Сейчас же – отопри и позволь нам войти.
– Шейчаш, шейчаш…
В караулке оказалось тепло, сухо и уютно. Старик-стражник, седой отставной легионер с красноватым, обветренным лицом, на котором резко белели многочисленные шрамы и рубцы, провёл путников внутрь, беспрерывно кланяясь и шепелявя извинения.
– Перестань просить прощения, честный страж, – Император коснулся стариковского плеча. – Расскажи лучше, что делается в Империи?
Из угла блестели громадные глаза Тайде.
– Што деетшя, мой анператор? Ражор деетшя, вот што… Ражор и ошкудение… А от волков шпашения шов-шем не штало…
И вот что узнал Император:
…Граф Тарвус вместе с командиром Первого легиона Клавдием бились изо всех сил, стараясь удержать вместе распадающуюся, словно карточный домик, страну. И было отчего – едва расползся слух об исчезновении законного правителя, как всюду гнойными язвами вспухли мятежи. Бароны бросились сводить счёты друг с другом и с императорской властью.
Однако главная угроза надвинулась, конечно же, из-за Селинова Вала. Давно отложившиеся провинции, ныне вольные да гордые королевства с княжествами (а в тех королевствах от границы до границы – день доброй скачки, коней, само собой, меняя), полезли через рубеж, точно муравьи на падаль. Урвать! Хоть немного землицы, а урвать! Селинов-то Вал не по-простому насыпан, проведен по хоть и невысокому, а водоразделу, так что наиболее плодородные речные земли долины остались всё-таки к западу от него, в имперских руках. Селинов Вал держали помимо прочих ещё и орки, наделённые там землёй из выморочных баронских владений: то есть тех владений, чьи хозяева имели глупость ввязаться в мятеж против Императора.
Тарвусу пришлось снимать легионы – да что там легионы! Отдельные когорты и центурии! – со второстепенных направлений, перебрасывая их на Селинов Вал. В какой-то степени это помогло, да не до конца. Разлом затишел и улёгся, однако не затишели и не улеглись другие.
Много кораблей бороздит Внутренние Моря, всяких глаз на них хватает: иные, добрые да тороватые, ищут, где честно купить да с прибытком продать, а иные – только б углядеть, что где плохо лежит.
И углядели, само собой, быстро – что наряжённые в береговую охрану легионы уходят, оставляя одних только зелёных новичков да стариков, дослуживающих последние годки и пестующих тех же новобранцев. И, само собой, незваные гости не заставили себя ждать. Как водится, явились на готовенькое.
Пираты. Всякой твари по паре. И большие буканьер-ские ватаги, настоящие флотилии, по сотне кораблей, и пиннас, и галеасов, и галер; и малые шайки на таких лоханках, что в былые времена поостереглись бы даже отплывать от своего поганого берега; и бродячие маги, прослышавшие, что Радуга повергнута в прах и нескоро ещё поднимется, если вообще возмогнёт; и совсем невиданные чуды, именуемые мастерами зверей, у которых на галерах не рабы кандальные – могучие лесные обезьяне сидят, ручные звери-тигры заместо охраны да всякий прочий страх.
Император слушал витиеватую старческую речь, не прерывая. Всё понятно. Хозяин из дому – крысам праздник.
…Пираты высадились во многих местах. Отбитые в двух или трёх, в десяти других они и в самом деле, как крысы, не боясь никого и ничего, лезли вглубь от побережья, подчистую выметая деревни и малые городки, что не в силах были оказать сопротивление. Пиратов интересовал прежде всего живой товар; ну, и от всего остального они тоже не отказывались.