Страница 6 из 18
– Гони в амбар девку! – распорядился Лёшек, занятый тем, что привязывал к плетню очередную жертву. – И этих, пользованных, тоже гони!
Хомка повиновался. Женщины и девки – кое-как пытались прикрыться руками, потому что Копыто с Лёшеком и Гасило содрали с них всё до нитки. Последний приматывал свою жертву вожжами к изгороди, мерзко гогоча. Хомка старался не смотреть.
– Дверь заложи! – скомандовал Копыто, наваливаясь на очередную девушку. Бородач не являл никаких признаков усталости. – Видать, слабоват ты на передок-то, паря! Быстро тебя та толстуха прикончила!..
Хомка втолкнул несчастных внутрь амбара. Как было приказано, заложил дверь засовом. Являя усердие, подпёр ещё парой кольев.
Живая добыча меж тем кончалась. Больше всех постарался Копыто, но и Лёшек с Гасилом не отставали. Дородная молодка сама зашла в амбар, послав напоследок Хомке совершенно отчаянный, умоляющий взгляд.
– Ага, – ни к кому не обращаясь, проговорил Хомка. – Счас, парни, пойду отолью…
На залитом кровью дворе оставались только разбойники, Гасило да совсем юная светловолосая девчушка лет, наверное, десяти или одиннадцати. Даже Лёшек заколебался, на неё глядя.
– Копыто, может…
– Ничего не «может»! – отрезал бородатый разбойник. – А ну, малявка, иди сюда! Добром иди!
Девочка стояла, замерев и широко раскрыв глаза, словно впав в ступор. Всех остальных женщин уже затолкали в амбар. Последних загнал сам Гасило, ещё и подгоняя подхваченным с земли дрыном.
Пользуясь моментом, Хомка снова громко бросил:
– Я… сейчас… отлить, значит… – неопределённо махнув рукой за амбар.
– Давай-давай. – Лёшек повозился с огнивом, поднял вспыхнувший соломенный пук, подпалил крышу амбара в одном месте, другом, третьем…
Потянуло дымом. Внутри амбара взвился дикий, нечеловеческий, многоголосый крик.
Гасило пялился на пламя. Рот его растянулся в какой-то идиотической, жабьей ухмылке.
Оказавшись за углом и убедившись, что его никто не видит, Хомка лихорадочно рубанул по старым посеревшим верёвкам, что опутывали зачем-то наглухо задвинутый засов на задней двери амбара. Поднатужившись, отодвинул тяжёлый деревянный брус, отвалил вросшую в землю створку.
Бабы и девки бросились наружу. Крыша амбара уже пылала, ярко и весело.
– Бегите, бегите! – вырвалось у Хомки.
Спасённые не заставили просить себя дважды.
Дородная молодка, пробегая мимо, вдруг схватила его за рукав, потянула за собой – Хомка отдёрнулся, отскочил как ужаленный. Деваха нахмурилась, пожала плечами и бросилась следом за товарками.
Хомка так и замер, опустошённый, растерянный, не понимая, что делать дальше.
И тут он вдруг увидел неподвижно застывшую у дальней изгороди женщину. Её трудно было не заметить – обтягивающее алое платье, огненно-рыжие волосы, уложенные в высокую причёску, яркие губы, подведённые зелёные глаза…
Она сделала движение и вдруг оказалась рядом с Хомкой. Улыбнулась, да так, что у него затряслись внезапно все поджилки. Женщина в алом прошла мимо него, взглянула мимолётно, столкнулась с ним взглядом, отчего Хомка немедля рухнул на колени, ощущая, как штаны становятся мокрыми.
Миг, и алое платье мелькнуло уже во дворе, перед пылающим амбаром, там, где застыл, недоумённо-подозрительно прислушивавшийся к треску пламени Лёшек – где же вопли, почему не орут сжигаемые заживо? – и где по-прежнему разухабисто, весело ухал Копыто, лапая оцепеневшую девчушку, что не сводила округлившихся глаз с горящей соломенной крыши.
Гасило вынырнул из дверей, таща на плечах увесистый мешок – и когда только успел? Хомка понимал, что надо бежать, улепётывать во все лопатки, однако ноги окончательно отказались повиноваться.
Лёшек разинул изумлённо рот, Гасило уронил мешок с добычей, Копыто – самый бывалый из них всех – оттолкнул девчушку и тоже уставился на пришелицу.
А та, не обращая на разбойников никакого внимания, шагнула к девочке.
– Они обидели тебя? – яснее ясного услыхал Хомка. – Обидели, да, маленькая? Ничего, больше тебя никто-никто не обидит. Я, Вилья, обещаю тебе это. Что? Не веришь? Правильно делаешь. Верить просто так нельзя. Но я докажу. Вот смотри, маленькая…
Лёшек успел выстрелить. Хомка точно знал, что успел, по крайней мере пустил один дрот, почти в упор, да нет, точно в упор, до женщины в красном было не более сажени.
Он промахнулся. Неведомо как, но промахнулся, во всяком случае, женщина в красном даже не дрогнула. В следующий миг алое платье мелькнуло уже у Лёшека сбоку, потом за спиной, а он всё ещё только поворачивался. Женщина взмахнула рукой, едва задела Лёшеку шею, и тот вдруг взвыл диким голосом, опрокинулся и принялся кататься по земле, а откуда-то из-под уха бил вверх такой фонтан крови, каких никогда не бывает, даже когда обычному человеку рассекут артерии.
Копыто заорал, замахиваясь дубиной – женщина играючи уклонилась, крутанулась и ударила наотмашь с такой быстротой, что Хомка вообще не различил движения. От щеки разбойника полетели кровавые ошмётки, вскрылись кости челюсти, скулы, носовая полость. Копыто страшно взвыл, ноги у него подкосились.
Лёшек всё катался по земле и вопил, исходя кровью. Женщина же одною левой вздёрнула Копыто с колен и дала ему пощёчину, ещё одну, обратив в такую же жуткую кашу и вторую половину лица разбойника.
Отпустила, словно брезгуя. Копыто опрокинулся на спину и продолжал выть, каким-то чудом не лишаясь сознания.
– Вот так, маленькая. Больше они никого не обидят. А мы с тобой пойдём. Да-да, пойдём, маленькая. Но сначала…
Гасило всё понял. И, отшвырнув мешок, метнулся к изгороди, норовя перемахнуть и скрыться в подступавших совсем близко кустах, однако женщина в красном, назвавшая себя Вильей, в один миг очутилась рядом, схватила за шиворот и высоко приподняла над землёй, так, что ступни парня беспомощно болтались в воздухе.
– Иди сюда, бедная, – негромко и мелодично позвала Вилья девочку.
Та подошла, послушно, как зачарованная.
– Как тебя зовут, дорогая?
– Б-беата… – пролепетала малышка.
– Беата. Имя-то какое красивое… Иди сюда, ничего не бойся. Я защищу тебя.
Девочка кивнула, не сводя широко раскрытых глаз с Вильи.
– Здесь свершилось очень большое зло, маленькая. Вот этот, – Вилья кивнула на Гасило, – этот предал вас всех. Он должен быть наказан.
– Госпожа… смилуйся… – захрипел бессмысленно дёргающийся и трепыхающийся Гасило. – Смилуйся, не губи…
– Поздно плакать, – безо всякого выражения сказала Вилья. – Ты будешь наказан. А она, – кивок на безмолвную девочку, – должна увидеть, как торжествует справедливость. Ну, что мне с ним сделать? Скажи, маленькая.
Однако девочка по имени Беата молчала, её била крупная дрожь.
Вилья подняла брыкающегося Гасило повыше.
– Скажи же мне, маленькая.
Беата отчаянно затрясла вдруг головой.
– Не можешь выбрать, – усмехнулась женщина в красном. – Вполне объяснимо. Что ж, в таком случае я позволю себе последовать собственному вкусу. С предателями и насильниками, подобными ему, поступать следует вот так…
Она резко перевернула Гасило вниз головой, взявши за щиколотки. Безо всяких усилий подняла. Поддёрнула выше, схватившись за надколенья.
И медленно принялась разводить руки в стороны.
Хомка зажмурился. Это всё, на что его хватило.
Дикий, рвущийся визг Гасило раздавался ещё довольно долго.
– Вот так и только так, – наставительно сказала Вилья замершей, точно в трансе, девочке. – Всех этих насильников – а они все насильники, дорогая, – раз, и напополам. Ну, ничего, ничего, маленькая. Привыкнешь. Это совсем нетрудно, нам надо сделать только одну совсем малую малость… не бойся, больно не будет.
И женщина склонилась к шее девочки. Обмерший Хомка увидел, как блеснули жемчужные клыки, острые, словно иглы. Они вошли Беате в основание шеи, однако малышка даже не вздрогнула, словно и впрямь ничего не почувствовав. Она смотрела на всё ещё вопящих и корчащихся на земле Копыто с Лёшеком. Смотрела на груду окровавленного мяса, оставшуюся от Гасила.