На пороге Мира

- Что ж, вы правы лейтенант...

- Младший лейтенант, – поправила она полковника.

- Не надолго, – позволил себе улыбку Сонин. – главное выживите и не потеряйте подопечных.

- Куда они от нас денутся? – усмехнулась Гонцова. – Лёня их из-под земли достанет, если что.

- Группу мы все равно подготовим и постараемся прислать, как можно быстрее. Искать будем среди повстанцев. Возможно удастся вытащить вас раньше трех недель.

- Вас поняла. Конец связи, – сказала она и экран погас.

Угрюмова повернулась к Иванову.

- Майор, запись разговора немедленно откопировать и подготовить к передаче. Полковник Сонин скажет вам куда передавать.

- Слушаюсь, – встал тот и покинул кабинет.

- Комбоджа, значит, – вздохнул Сонин, доставая коммуникатор. Следующие десять минут он был сильно занят, делая звонки в нужные службы, для организации дальнейшей работы и спасательной экспедиции.

Но вот срочные распоряжения отданы, осталось ждать.

- Можете показать досье на этого Леонида?

- Естественно, – ответила Угрюмова, включая один из терминалов, стоящих на конференц. столе. Пара минут и искомое, наиболее полное досье на Жестянкина открыто.

- Хочется понять, какого же человека не хочет расстраивать Принц Империи. Учитывая, что к излишней впечатлительности и драматизму Иван не склонен. Он вообще, на удивление психологически устойчивый молодой человек.

- Там нет ничего, такого уж шокирующего, – заметила Угрюмова. – Просто талантливый и разносторонне развитый юноша, еще почти мальчик. Аналитики это досье от запятой до запятой прошерстили.

- Тогда, будьте любезны, еще и то самое дело, по которому он проходил подозреваемым. То самое про двадцать шесть человек.

- Хорошо, – согласилась полковник. – Но нами точно установлено, что к нему отношения Жестянкин не имеет.

- Не имеет, так не имеет, – легко согласился Сонин. – Но для формирования общего впечатления, надо почитать.

*

- Правительство Камбоджи прислало официальную ноту протеста, – сообщил, вошедший в кабинет регионального координатора Иванов. – Из Центра нам прислали запись переговоров.

- Правительство Камбоджи? Жалуется? Нам?! – поднял от экрана терминала глаза Сомов. Изучение предоставленных материалов у него заняло несколько часов (изучал он вдумчиво, а материалов было много, и не только по Жестянкину, агентура и оперативники тоже без дела не сидели, расследуя обстоятельства приведшие к угону лайнера, плюс данные его службы по обстоятельствам, сделавшим возможным сам побег Наследника Престола Империи из-под опеки СОИС).

- Странно, но похоже на то, – подтвердила Угрюмова, тоже не праздно проведшая прошедшие часы. – Запустить запись?

- Да, пожалуйста, – попросил Сонин.

Развернулся настенный экран, включилось воспроизведение. Перед ними предстало все то же помещение с оборудованием, что и раньше, только трупы убраны и лужи крови наспех замыты. На переднем плане был человек в военной форме Вооруженных Сил Камбоджи с погонами генерала, кучей орденских планок на груди и фуражкой на голове. Он на русском языке, с заметным, режущим слух, акцентом, зачитывал официальную жалобу военного правительства Демократической Камбоджи на агрессивные противоправные действия граждан Империи на их территории. С его слов выходило, что на посадочное поле космодрома близ города Меконг неизвестными лицами, без согласования с властями приземлился гражданский космический лайнер с бортовым номером R-357. Который простоял на площадке около тридцати минут, затем вышел в эфир по всем каналам сразу с требованием “открыть ему небо” и “дать спокойно улететь, иначе...”. А иначе неизвестный, назвавшийся Гражданином Российской Империи, угрожал, ни много ни мало, разрушить космодром, а затем в течение трех недель свергнуть правительство. А потом поднял лайнер в воздух... и разрушил космодром, сделав его непригодным для посадки крупных кораблей, после чего ушел на предельно малых высотах в джунгли, где лайнер был брошен, а пассажиры исчезли. К устному заявлению генерала прилагалась видеозапись, смонтированная с уцелевших камер наблюдени, установленных по всему космодрому. После просмотра записи в кабинете висела гробовая тишина почти две минуты.

- Начинаю понимать фразу Его Императорского Высочества о “долбанутых на всю голову пилотах”. Это еще очень мягко сказано! Я бы приложил трехэтажным великим и могучим...

- Похоже вы начинаете понимать экстрим-рэйсинг, полковник, – хмыкнула Угрюмова.

- Товарищ полковник! – снова заглягул в кабинет ушедший ранее Иванов. – Сообщение из Камбоджи по новостным каналам СМИ!

- Запускай, – велела Угрюмова. Иванов отдал пару команд со своего планшета и настенный экран вновь запустился.

Съемка в этот раз велась переносной профессиональной камерой перед зданием вышки дальней космической связи (единственного уцелевшего на полигоне здания. Говорил все тот же генерал, что и на предыдущей записи. Только теперь он говорил на местном языке, перевод осуществлялся одновременно с речью, в режиме дубляжа. Он рассказывал о нападении группы боевиков из так называемой “Армии освобождения Камбоджи” на космодром прошедшим утром. Беспрецедентном по дерзости и количеству жертв. Требований нападавшие не выдвигали, просто перебили батальон охраны космодрома прямо в казармах, где те в этот момент спали, так как нападение произошло рано утром. Дежурной смене удалось поднять тревогу и солдаты успели повскакивать с кроватей и даже частично вооружиться. Но это им не помогло. Полторы сотни солдат были зарублены десантными абордажными саблями с ферритовой заточкой. После этого, расстреляв посты из снайперских винтовок, террористы добрались до башни дальней космической связи, попытались испортить оборудование, но не успели, так как к месту были экстренно стянуты еще войска, в том числе и с тяжелым вооружением и бронетехникой. Нападавшие бросили захваченное здание и с боями, вышли из окружения, устроив подрыв, заранее заложенных зарядов под хранилещем горюче-смазочных материалов и складами боеприпасов. Пользуясь хаосом, возникшим после начала взрывов и пожаров, группе террористов удалось скрыться. Итогом этого нападения боевиков стало двести тридцать шесть погибших военнослужащих армии Камбоджи. Это утром. Накануне диверсия русских унесла еще сто тридцать жизней. Результатом этих двух дней стало приведение в полную неработоспособность космодрома и значительные потери как в живой силе, так и в военной технике. Затем изображение сменилось. Пошел видеоряд с показом разрушений, тел погибших, которые выносили из казарм и укладывали рядами прямо на дорожное покрытие, накрывая простынями. Длииинными рядами, пугающими одним своим видом. Следы лазерных выстрелов и одна единственная окровавленная сабля воткнутая в дверной косяк этой самой казармы. И судя по длине оставшегося свободным лезвия, можно было понять, что это обломок. Сам клинок сломался чуть дальше середины. Видеоряд был достаточно долгим и угнетающим. Притом ни одного из тел боевиков показано не было. Также не говорилось, что нападавшие вообще понесли хоть какие-то потери. Наконец, материал закончился.

- Так, вы говорите, Жестянкин этот Чемпион Училища по сабельному бою? Ученик Воскресенского? – хмуро спросил Сонин.

Угрюмова молча кивнула. Даже им, видевшим всякое на своей службе, было не по себе после просмотра этого материала. Особенно от крамольной мысли, что не было там никаких боевиков. Только четверо подростков по семнадцать-девятнадцать лет.

- Знаете, Наталья Ивановна, в свете вот этого материала, мне что-то тоже совсем не хочется расстраивать такого человека, – сказал Сонин задумчиво. – Но и спешить как-то уже не тянет... Искать в джунглях талантливого, творчески мыслящего мясника-маньяка с подготовкой военного контрразведчика...

- Может все же был отряд поддержки? Бойцов в полсотни? – с заранее обреченной надеждой в голосе предположила Угрюмова.

- И все полсотни ученики полковника Воскресенского способные действовать идеально скоординированно в замкнутом пространстве против толпы длинным клинковым оружием не мешая друг другу?