Страница 15 из 19
Он крепко её обнял, жалея, что у них нет впереди всей ночи, чтобы продолжать наслаждаться друг другом.
Буквально спустя полчаса, когда чуть запачканное покрывало уже крутилось в стиральной машинке, Веснина стояла в ванной комнате, разглядывая собственное отражение в зеркале, словно пыталась понять, изменилось ли в ней что-то после первого секса.
Нет.
Кажется, ничего не изменилось.
Но зато изменилось всё, когда она вышла из этой чёртовой ванной комнаты.
И она чертовски пожалела, что решила пощеголять в футболке Матвея на голое тело, а не переоделась в собственную одежду.
Не было путей для отступления.
А осуждающий взгляд рыжеволосой подруги просто лишил дара речи.
========== Глава 8 ==========
***
Соня не знала, куда можно деться от пытливых глаз Матвея. Её руки мелко дрожали, а внутреннее состояние было приближено к истерическому.
Всё пошло наперекосяк, совершенно не так, как она планировала. Если бы они рассказали всё раньше, Давыдова приняла бы всё, Соня была уверена. Возможно, обижалась бы некоторое время, старалась игнорировать, чтобы успокоиться, но приняла бы. Потому что рыжая была самым понимающим человеком, которого когда-либо приходилось встречать Весниной. И она заслуживала самого наилучшего в жизни, а не этой… грязи.
Брюнетка корила себя за то, что так опрометчиво позволила себе отдаться Матвею, но она была всего лишь влюблённым подростком, которому сложно держать себя в руках. Особенно рядом с человеком, который отвечает на твои чувства взаимностью. Тем не менее, ответственности с Сони это не снимало, и то, что Карина сейчас просто была опущена ниже плинтуса двумя близкими людьми – вина Весниной.
Это она пришла разговаривать с Матвеем, зная, что собирается начать отношения с молодым человеком за спиной его девушки, её лучшей подруги.
Это она, словно накачанная афродизиаком, полезла к Круглову, не успев окончить важный разговор с ним.
Это она не смогла вымолвить и слова, когда из глаз Карины потекли слёзы.
Это она, в отличие от Матвея, даже не попыталась остановить подругу, которая, всхлипывая, убежала из дома Круглова.
Соня чувствовала себя разбитой.
С раннего подросткового возраста она зачитывалась романами о любви и мечтала о своём первом сексуальном опыте, как о чём-то волшебном. Любимый человек, прохладные простыни, влажные поцелуи и крепкие объятия. И до одури хорошо, так, что хочется плакать от счастья.
Всё так и было. Матвей любил её так трепетно, на чёртовых прохладных простынях, влажно целуя её шею и скулы. Кажется, даже хотелось плакать, когда блондин обнимал её за талию, прижимая спиной к своей груди, и шептал, что она самая любимая и желанная, и что ему никогда и ни с кем не было так хорошо. Соня знала, что он не врал, но…
Она никогда и ни о чём так не жалела.
И от этого становилось ещё хуже.
Но ведь нельзя с улыбкой вспоминать о том, что принесло страдания твоему близкому человеку. А реакция Карины говорила сама за себя – рыжая была разбита и шокирована. Ещё бы.
– Сонь, мы поговорим с ней, и всё наладится, слышишь? – Матвей совершенно не хотел сейчас отпускать брюнетку, но и останавливать её не собирался – бесполезно. Сейчас она винила себя во всех смертных грехах, и вряд ли позволила бы ему даже дотронуться до себя. – Ты знаешь, что рыжая меня не любит. Я это знаю. Теперь она знает, что мы с тобой неравнодушны друг к другу. Пойми, малышка, эта ситуация – мерзость, конечно, но вместе мы сможем это пережить. А с Давыдовой я немедленно поговорю, как и обещал.
– Хорошо, – Веснина всхлипнула, кинув расчёску в сумку, и принялась обуваться.
– Останься, а? – брюнетка решительно помотала головой, и Матвей нахмурился, сложив руки под грудью и опёршись плечом о дверной косяк. – Слушай, то, что рыжая узнала всё в такой нелицеприятной форме, ещё не значит, что ты из-за чувства вины, должна замыкаться в себе и убегать от меня.
– Я не могу по-другому. Я чувствую себя такой грязной, что мне хочется спрятаться от всего мира, чтобы не запачкать всё вокруг.
Матвею практически хотелось скулить от досады, но он заставлял себя держаться. Срываться сейчас было бы неправильно.
– Можешь, Сонь. Давай всё обговорим, хорошо? Нужно всё осмыслить на свежую голову, а сейчас ты на эмоциях. Уже через десять минут эта ситуация покажется тебе не такой уж и отвратительной, я ведь тебя знаю…
– Нет, – твёрдо ответила она и повернулась к Круглову. – Ты ничерта меня не знаешь, Матвей, и не смей сейчас меня убеждать, что всё в порядке! Карина ушла в слезах, и это только моя вина, и пока я сама во всём этом не разберусь, я не успокоюсь, – её голос звучал так надрывно, что бороться с желанием прижать малышку к своей груди и успокоить, казалось Круглову практически невозможным.
– Всё будет проще, если я буду рядом, – похоже, чтобы утирать слёзы с её щёк.
– Сейчас мне мерзко от того, что ты рядом.
Она ушла, оставив Матвея в одиночестве. Где-то глубоко в сознании Круглов понимал, что говоря эти слова, Соня имела в виду совсем другое. Ей просто мерзко находиться рядом с человеком, из-за которого она предала лучшую подругу. Не потому, что ей противен блондин: её просто тошнит от себя самой, но слова Весниной так глубоко зацепили что-то внутри, что Матвей ещё долгое время не мог избавиться от тугого кома в глотке и липкого ощущения на коже. Словно облили грязью.
***
Карина совершенно не была удивлена, когда увидела Круглова у своего подъезда. Он сидел на лавочке, глядя в пустоту, очевидно, ожидая рыжую. Конечно, блондин знал, что в это время по вечерам она выходит выгуливать своего лабрадора. Это чудо с золотистой шёрсткой звали Сэм, и Матвей души в нём не чаял, как и добродушный питомец в Матвее.
Мгновенно натянув поводок до предела, Сэм подбежал к блондину, тычась мордочкой в колено сидящего парня. Круглов почесал за ухом пса и поднял глаза на Карину, которая выглядела на удивление спокойно.
Хотя Матвей был уверен, что слёз она пролила немало, хотя бы потому, что чувствовала себя преданной вдвойне.
– Я поступил с тобой просто отвратительно, и я не отрицаю своей вины, – оттягивать разговор Круглов не видел смысла, потому сходу начал с главного. Что-то внутри умиротворённо затихло, когда, не говоря ни слова, Карина уселась рядом: рыжая не собиралась убегать от разговора, это не могло не радовать. – Я мерзавец.
– Согласна, – в её голосе не было равнодушия или сарказма. Она говорила как-то устало и разочарованно. – Ты спишь с моей лучшей подругой за моей спиной. Впрочем, вина Сони здесь тоже есть, если тебе от этого легче, – Матвей мог понять поведение Давыдовой. Такое бывает: после длительных переживаний или истерики в какой-то момент наступает состояние апатии.
Сэм вилял хвостом и носился в разные стороны перед ребятами, насколько позволяла длина поводка, и, очевидно, совсем не понимал, почему любимая хозяйка и её вкусно пахнущий друг такие грустные, и совсем не хотят с ним играть.
– Мы занимались любовью с Соней лишь раз, и ты застала нас именно в этот момент.
Брови рыжей поползли вверх, и она перевела взгляд на Матвея.
– Занимались любовью? Я не ослышалась? – Карина и сама не понимала, почему не начинает плакать и обвинять Круглова во всех смертных грехах. Не кричит на него и не качает права. Не знала, почему сейчас ей так спокойно, хоть и до ужаса обидно оказаться обманутой. Но подсознательно она чувствовала, что их отношения с Матвеем уже изжили себя. Потому, наверное, сейчас кроме опустошения после часовой истерики она ничего не ощущала.
– Я влюблён в Веснину, рыжая. И я не могу это контролировать. Я клянусь, я хотел тебе рассказать, но малышка бегала от меня, а мне так отчаянно хотелось сделать её своей, что я пытался даже давить на неё тем, что вызывал в ней ревность.
– Ко мне? Твоей девушке? – насмешливо протянула Карина, откидываясь на спинку лавочки.
Матвей только кивнул, выдохнул и зажмурился.