Шаг в небеса

- Чего же нам ждать от них? - протянул Лешек. - Какую каверзу задумали блицкриговцы нам на погибель?

Почти весь лётный состав стоял на взлётной полосе. У всех нас имелись бинокли. Мы шарили их окулярами по вражеским позициям. Там наблюдалась какая-то активность, но понять, что именно делают блицкриговцы, было совершенно невозможно.

- Не нравится мне это, - покачал головой Всполох. - Совсем не нравится.

После сражения с воздушным флотом Блицкрига и пленения "Дерфлингера" война в небе почти прекратилась. Враг больше не пытался прижать нас к земле постоянными налётами аэропланов. Потому и мы не спешили подниматься в воздух лишний раз. Только производили разведку. Схватки между аэропланами стали редки. Мы старались избегать их. Слишком уж мало осталось в крепости машин. Безразгонников и вовсе только две штуки - мой "Шмель" и нейстрийский "Гром", переделанный из обычного аэроплана.

Полёты теперь совершались только ранним утром. Строго по расписанию. В остальное время большинство летунов торчали на взлётной полосе с биноклями в руках. бездельничать во время войны ни кому не хотелось.

- Пошла ракета! - воскликнул Всполох. - На одиннадцать!

Мы, все как один, повернулись в ту сторону. В окулярах биноклей отчётливо была видна красная ракета, медленно опускающаяся к земле на парашютике.

- По машинам! - скомандовал Лешек.

Но мы и без команды уже бежали к своим аэропланам.

Вот только в небо поднялись мы куда позже.

Через несколько минут после запуска ракеты на крепость обрушились первые мины, начинённые отравляющим газом. Они взрывались, распространяя удушливую смесь знакомого мне тошнотворно-зелёного цвета. Тяжёлое отправляющее вещество оседало вниз, затекая в самые глубокие казематы Соловца. Но это же её свойство и спасло нас, летунов. До нас оно не добралось.

Некоторые из летунов бросились вниз, но тут же пулей вылетели обратно, только глотнув кошмарного газа.

И тут резко зазвонил телефонный аппарат, связывающий взлётную полосу с комендантом крепости.

- Нам приказано покинуть крепость, - произнёс Лешек, выслушавший коменданта. - Немедленно. Улетать к Китобоям.

- И мы должны выполнить этот приказ?! - вскинулся Всполох.

Но я положил ему руку на плечо.

- Соловец обречён. Газ убьёт всех внутри. Через два, самое большее два с половиной часа, блицкриговцы войдут в крепость. Здесь мы можем принять бой и погибнуть без толку. Тогда им достанется не только крепость, но и наши аэропланы.

- А у Китобоев мы можем наносить удары исподтишка, - добавил Баташ. - Хотя как-то повредим Блицкригу.

Было видно, что Всполоху явно не по душе приказ коменданта, несмотря на все наши уговоры. Однако он смирился. Летун уронил голову, помотал ей и безропотно отправился к своей машине.

- Но перед уходом, - сказал больше для Всполоха, чем для кого бы то ни было ещё, Лешек, - мы ещё покажем блицкриговцам, чего стоят урдские летуны!

Блицкриговцы посылали через стены Соловца одну партию отравляющих снарядов за одной. Как будто опасались, что те не смогут убить урдцев в крепости. Газ тошнотворным туманом растекался по плацу. Медленно, но верно заползал во все помещения.

А мы в это время поднялись над крепостью. И пошли на боевой разворот в сторону позиций врага. Блицкриговцы подняли головы. Многие их солдаты вскинули винтовки. Задрали к небу стволы зенитные пулемёты. Но было поздно!

Мы звеном прошлись над позициями блицкриговцев. Патронов не жалели. Поливали траншеи и артиллерийские позиции длинными очередями. Зажигательные пули прошивали блицкриговцев, оставляя чудовищные, исходящие дымом раны. Враги валились друг на друга, будто сбитые кегли. Кровь лилась рекой.

Никогда ещё за всю свою военную жизнь я не чувствовал такой ненависти. Я не убивал людей очередями из своих пулемётов. Я уничтожал врагов. А те не были людьми. По крайней мере, для меня.

Дважды прошлись мы над траншеями блицкриговцев, оставляя за собой только окровавленные тела.

Отдельно атаковали грузовики со странными отметками. Они стояли рядом с миномётными позициями. И оттуда выносили ящики с той же меткой. Это могли быть только снаряды, начинённые отравляющим веществом. Зажигательные пули срезали миномётную обслугу. Пробили баки нескольких грузовиков. Спустя считанные секунды те взлетели на воздух. Расстреляли ящики со снарядами. Над позициями врага повисло зеленоватое облако смертоносного газа.

Вот теперь можно и к Китобоям улетать.

Тем более, что я уверен, блицкриговцы срочно уже подняли в воздух свои аэропланы. И те летят к нам. Принимать бой почти без патронов было форменным самоубийством.

Мы развернули наши аэропланы - и на всех оборотах устремились к крепости Китобоев.

Погони за нами не было.

Появление на фронте генералоберста это всегда чрезвычайное происшествие. А уж когда в траншеях едва-едва управились с последствиями налёта урдской авиации и разлитием отравляющих веществ, так и подавно. Офицеры, отвечавшие за газовую атаку, уже готовились к переводу рядовыми в строевые роты. Унтера и простые солдаты понимали, что на них попытаются свалить вину за всё. Гадали - поставят ли кого к стенке, или всё же обойдётся. Поговаривали, что раз приехал сам заместитель Брунике, значит, без показательных казней не обойдётся. Тут уж господа офицеры кинутся спасать свои погоны за счёт нижних чинов.

Однако генералоберст Альфивальд лишь вскользь поинтересовался налётом и жертвами разлития отравляющих веществ.

- Всё уже убрано, генералоберст, - стараясь держаться бодро, отрапортовал артиллерийский генерал Орверд, отвечавший за бомбардировку Соловца отравляющими снарядами. - Отравленных забрали люди из медицинской службы, приставленные к газам.

- Понятно, - кивнул Альфивальд. - А где были наши аэропланы? Почему они не прикрыли вас?

- Гроссадмирал распорядился отвести авианосцы на полсотни километров от линии фронта, - радуясь тому, что может переложить ответственность на плечи главного воздухоплавателя, отрапортовал Орверд. - Опасается новых налётов воздушных разбойников. По тревоге были подняты только новые штурмовики "Шершень". Но пока они добрались до наших позиций, враг успел, наверное, проделать половину пути до крепости бандитов. Или куда они там полетели.

- Перепугался наш гроссадмирал, - усмехнулся в пшеничные усы Альфивальд. - Какие-то бандиты напугали его. А считал, что он - покрепче должен быть. Из старой аристократии ведь. Как и все во флоте. Неужели мы вырождаемся, а? - изволил пошутить генералоберст.

- Не думаю, что это касается всех родов, - быстро нашёлся с ответом Орверд, аристократических корней, как и фельдмаршал Брунике, не имевший.

Альфивальд рассмеялся. Если бы он похлопал Орверда по плечу, тот, наверное, не удержался - и вызвал генералоберста на дуэль.

- Значит, вы утверждаете, что в Соловце уже не осталось никого живого? - отсмеявшись, спросил у него Альфивальд.

- Так доложили мне специалисты из химической службы.

- Тогда командуйте атаку, - кивнул генералоберст.

Орверд кивнул взгляд на сумку с противогазом, висящую на поясе заместителя Брунике. Но ничего говорить не стал. Хочет тот отличиться, первым войдя в побеждённую крепость, так тому и быть.

Спустя полчаса три полка поднялись из траншей и спокойным шагом направились к воротам крепости. Впереди сапёры, готовые подорвать створки. Шли уверенно, не ожидая сопротивления от потравленных газом урдцев. Соловец, не сдавшийся Дилеанской империи в прошлую войну, пал перед мощью Блицкрига.

И это снова доказывает, что перед войсками генерал-кайзера ничто не устоит!

Никто не знает, что чувствовали они, уверенные в себе и несокрушимости их военной машины, когда ворота Соловца отворились им навстречу.

Блицкриговцы продолжали наступать скорее по инерции. Тела их продолжали работать в привычном ритме, в то время как мозг был сведён судорогой ужаса. Потому что навстречу им, через открывшиеся ворота Соловца, вышли настоящие живые мертвецы. Иначе не скажешь.