Страница 11 из 36
— Не могу! — взмолился он.
— А я говорю, можете — и войдете! Если я подхвачу вас и внесу сюда сам, вряд ли окажется, что вы столь слабы, как хотите заставить меня думать.
Сидней шагнул к мистеру Холту, намереваясь привести угрозу в исполнение. Стоило ему это сделать, как поведение мистера Холта стало совсем странным.
Глава 30. Необычное поведение мистера Холта
Я стояла посреди комнаты, Сидней — между мной и дверью; мистер Холт оставался в коридоре, прямо за порогом, так сказать, в обрамлении дверного проема. Как только Сидней сделал к нему шаг, мистер Холт забился в конвульсиях, столь сильных, что ему пришлось прислониться к косяку, чтобы не упасть. Сидней остановился, не спуская с него взгляда. Припадок закончился так же неожиданно, как и начался; мистер Холт вновь застыл, совсем как за минуту до этого. Он замер в лихорадочном ожидании: подбородок поднят, голова запрокинута, взгляд вперен в потолок, лицо искажено той же жуткой гримасой, какую мы видели, когда вошли в дом. Мне показалось, что он очень напряженно вслушивается во что-то; мускулы его застыли, и он уподобился каменному изваянию. Вскоре недвижность сменилась тем, что со стороны виделось беспричинным возбуждением.
— Я слышу! — вскричал он необыкновенно странным голосом. — Я иду!
Он словно говорил с кем-то далеким. Повернувшись, он направился к передней двери.
— Эй! — окликнул его Сидней. — Куда собрался?
Мы оба поспешили следом. Мистер Холт неловко тормошил засов, но не успели мы приблизиться, как дверь открылась и он вышел. Сидней бросился за ним, догнал на крыльце и схватил за руку.
— Это еще что за выходка такая?.. Куда это ты вознамерился отбыть?
Мистер Холт не соблаговолил обернуться и одарить его взглядом. Тем же сомнамбулическим, глухим и неестественным тоном — не спуская остекленевших глаз с какого-то явно удаленного объекта, видимого только ему одному, он произнес:
— Я иду к нему. Он меня зовет.
— Кто тебя зовет?
— Повелитель Жука.
Сложно сказать, по своей ли воле Сидней выпустил его руку. По-моему, мистер Холт сам выскользнул из его хватки. Выйдя за ограду и повернув направо, он зашагал туда, откуда мы только что пришли. Сидней смотрел на него в откровенном недоумении. Потом он заговорил со мной:
— Ну и ну!., вот ведь положеньице!.. что нам теперь делать?
— Что с ним происходит? — спросила я. — Он сошел с ума?
— Если так, то безумие его весьма осмысленно. Он в том же состоянии, в котором я встретил его той ночью, когда он убегал из дома Апостола. — У Сиднея ужасная привычка называть Пола «Апостолом»; я не раз делала ему замечания, но он отказывался обращать внимание на мои слова. — Надо пойти за ним: не исключено, что именно сейчас он устремился навстречу нашему таинственному другу… Хотя, может, и нет; вполне вероятно, это не что иное, как трюк нашего приятеля-фокусника, и цель его — выманить нас и завести подальше от сего элегантного обиталища. Он уже дважды провел меня, третьего раза не будет — мне определенно не хочется, чтобы он вернулся и не застал меня здесь. Он вполне мог уловить намек и решить кануть в Ewigkeit[4], и тогда ключ к самой странной в моей жизни тайне исчезнет вместе с ним.
— Я могу остаться здесь, — сказала я.
— Вы?.. В одиночестве?
Он с сомнением посмотрел на меня, и было очевидно, что мое предложение пришлось ему не совсем по вкусу.
— Почему нет? А вы сразу же пришлете мне на помощь кого-нибудь, кто попадется вам по дороге — полицейского или извозчика. Я жалею, что мы отпустили наш кэб.
— Да, очень жаль. — Сидней прикусил губу. — Чертов идиот! Да еще как быстро уходит-то!
Мистер Холт уже дошел чуть не до конца улицы.
— Если вы считаете, что за ним надо обязательно проследить, то идите. Не успеет он далеко отойти, как вам попадется кто-нибудь, кого можно послать сюда ко мне.
— Наверное, так я и сделаю… Вы готовы остаться здесь в одиночестве?
— А что такого?.. Я не ребенок.
Мистер Холт дошел до угла, завернул за него и скрылся из глаз. Сидней нетерпеливо хмыкнул.
— Нужно поспешить, иначе могу его упустить. Делаем, как говорите: посылаю вам первого, кого встречу, чтобы вы стерегли дом вместе.
— Вот и хорошо.
Сидней побежал следом за мистером Холтом, прокричав мне:
— Пяти минут не пройдет, как я кого-нибудь сюда пришлю!
Я помахала ему рукой, проводив взглядом до угла. Там он обернулся и тоже помахал мне. Затем исчез, как и мистер Холт до него.
Я осталась одна.
Глава 31. Ужас днем
Стоило Сиднею скрыться, как я чуть было не рассмеялась. С чего бы ему вдруг волноваться просто из-за того, что на несколько минут я окажусь единственной живой душой в пустующем доме — и это при свете дня! Тревога тут, мягко говоря, неуместна.
Я на несколько секунд задержалась у калитки и поразмышляла о том, что все-таки могло стать причиной странных поступков мистера Холта и с какой именно целью Сидней пустился следить за его передвижениями. Затем решила вернуться в дом. Как только я повернулась к нему, в голове возник иной вопрос: что, в конце концов, может связывать столь важного человека, как Пол Лессинхэм, с эксцентричным созданием, поселившимся в таком незавидном обиталище? Я плохо понимала суть рассказа мистера Холта, и внезапно мне пришло в голову во всем разобраться. Его история скорее напоминала невозможную околесицу и бред сумасшедшего, чем четкое изложение произошедшего в действительности. Честно говоря, я не думала, что Сидней воспримет ее настолько серьезно. Кажется, он в уловил в ней нечто откровенно ускользнувшее от меня. То, что мне виделось абракадаброй, было для него яснее ясного. Насколько я могла судить, он действительно имел наглость предположить, что Пол — мой Пол! — Пол Лессинхэм! — великий Пол Лессинхэм! — был втянут в самые темные похождения бедного, слабоумного, истеричного мистера Холта неким, не делающим ему чести, образом.
Конечно, одна мысль об этом представлялась чистейшей галиматьей.
Я никак не могла понять, что за навязчивая идея овладела Сиднеем. Но я отлично знала Пола. Дайте мне только встретиться лицом к лицу с этим странным виновником необычайных злоключений мистера Холта, и я, женщина, своими лишь силами сумею показать всякому посмевшему шутить с Полом Лессинхэмом, что он играет с огнем.
Я вернулась в легендарную комнату, куда, по его собственным словам, имел несчастье вломиться мистер Холт. Кто бы ни занимался ее меблировкой, понятия о современном жилье у него были оригинальные. Внутри не оказалось ни стола, ни стула, ни дивана; присесть было некуда, разве что на кровать. На полу лежал чудесный ковер, сотканный, как я рассудила, руками восточных мастеров. Был он до того толстый и мягкий, что нога ступала по нему, как по тысячелетнему мху. Цвета его поражали великолепием, а узор…
Рассмотрев, какой узор его покрывает, я неприятно удивилась.
Ковер испещряли жуки!
По всей его поверхности, на малом расстоянии друг от друга, были разбросаны изображения особого вида насекомого — одного и того же, опять и опять, снова и снова. Мастер вплел сей жуткий рисунок в основу и уток ткани с такой хитроумной искусностью, что при пристальном взгляде на ковер невольно хотелось спросить, не живые ли это создания.
Несмотря на мягкость ворса и — своеобразную! — виртуозность исполнения, я мгновенно решила, что столь отвратительного ковра мне видеть еще не случалось. Я покачала пальцем в воздухе, говоря «нет» повторяющимся изображениям ненавистного — мне! — насекомого.
«Заметь я вас до того, как ушел Сидней, вряд ли отпустила бы его так легко».
Мне стало невыносимо противно. Я попыталась встряхнуться: «Как тебе не стыдно, Марджори Линдон, даже думать о таком вздоре. Вся на нервах, воображение разыгралось — и это у тебя, так гордившейся своей рассудительностью! Славно же ты рвешься в бой… Они ведь ненастоящие!»
4
Вечность (нем.).