Страница 3 из 21
Это была его жена. Я назвал себя и сказал, что нам срочно надо ехать на площадь снимать парад. Она велела подождать и минут через пять я услыхал заплетающийся голос Григория Павловича. Было ясно, что 1 Мая он начал праздновать загодя и был уже в совершенно глянцевом состоянии. Он прошепелявил:
– Я вот, что… болею. Понял? Болею я…. Ты давай сам… того. Ехай… сымай… Сам.
Я повесил трубку, сказал шофёру, что подполковник болен и мы помчались на центральную Площадь имени 1905 года. Улицы при подъезде были оцеплены, нас часто останавливали и проверяли пропуска. Наконец мы добрались, выгрузили оборудование у трибуны и газик уехал. В 10 утра на трибуну забрались местные партийные вожди и военное начальство округа. Начался парад. По брусчатке катили пушки, танки и огромные пузатые ракеты. Равнозначно пузатые вожди на трибуне делали ракетам ручкой и всё шло, как по маслу. Кроме меня на площади работали несколько фотографов из местных газет и один кинооператор с телевидения. В те годы ТВ прямых трансляций ещё не вело.
Я быстро снял всё, что мне было надо для ролика новостей и скучал, притопывая на холодном ветру. Весна на Урал только-только вкатывалась и было весьма зябко. Солнце с трудом протискивалось через прорехи в облаках и совсем не грело. Шофёр должен был меня забрать только после гражданской демонстрации, так что мне предстояло топтаться у трибуны ещё долго. Часов около 11 я заметил, что несколько генералов и партийных начальников с трибуны исчезли. «Примёрзли наверное и пошли водку с икрой кушать», подумал я. А ещё я заметил, что по площади бегает капитан с погонами военной авиации. Сначала он подошёл к телевизионному оператору, потом направился ко мне.
– Ты, парень, не из студии Дома Офицеров?
– Да… А что?
– Где подполковник Бойко?
– Болен он. Дома. Я тут вместо него снимаю, – ответил я.
Капитал смачно выругался и куда-то убежал, но быстро вернулся назад и спросил:
– Поедешь со мной. Срочное дело. Можешь снимать в помещении?
– Могу, только хорошо бы светильники и плёнку почувствительнее, единиц 400. А где надо снимать?
– Там увидишь. Я доложу чтобы плёнку и светильники тебе доставили. Поехали.
Он помог мне собрать оборудование и мы погрузили всё в подъехавшую прямо к трибуне легковую машину с матовыми стёклами. Ехали недолго и быстро, видимо у этой машины были какие-то специальные знаки, так как нас ни разу не остановили. Машина подъехала прямо к главному входу Штаба Военного Округа. Капитан помахал кому-то, к нам подбежали несколько солдат из охраны и быстро потащили мои киношные штуки на второй этаж. Внесли всё в просторный зал с огромным столом из красного дерева, кремовыми с оборками шторами на окнах и двумя портретами на стене – Никита Хрущёв и Маршал Малиновский, министр обороны. Другие солдаты внесли большой студийный магнитофон и два микрофона, которые установили на краю стола. Капитан сказал:
– Располагайся с камерой вот тут, у окна, и снимай, всё что будет здесь происходить. Что ты просил, сейчас доставят.
Я установил Конвас на треноге, подключил батарею и стал ждать. Вскоре дверь открылась, два солдата внесли в комнату софиты и кофр, а за ними появился Бойко с зелёным опухшим лицом и в военной форме. Он нетвёрдой походкой подошёл ко мне и прохрипел:
– Я тебе принес много плёнки, должно хватить на час. Софиты вон тоже. Так что давай, заряжай, снимай, что надо. Я, сам видишь, не в форме, – пошутил он, поправляя на себе китель.
Я установил софиты около края стола, где стояли микрофоны, подключил провода к розеткам, достал банки с плёнкой из кофра и стал заряжать кассеты в черном мешке. Когда всё было готово, я показал солдатам как включать софиты по моей команде. Стали ждать.
Ждали не очень долго. Дверь настежь распахнулась и в комнату вошли несколько офицеров, два или три генерала и человек пять в штатском. Вслед за ними двое охранников ввели невысокого смуглого человека в странной форме: он был одет в коричнево-серый комбинезон, а в руках нёс белый шлем, как у космонавта из популярных журнальных иллюстраций. Всего два года назад запустили первый спутник Земли и ребята моего возраста бредили космосом, так что неудивительно, что я принял этого человека за космонавта. Я махнул солдатам, те включили свет и я нажал на кнопку камеры. Генерал сказал:
– Пусть шлем наденет, надо чтобы видно было кто таков.
Гари Пауэрс после ареста
«Космонавт» не понял, но когда один из штатских ему что-то шепнул, он надел на себя шлем с болтающимся шлангом и все расступились, чтобы я мог лучше снять эту процедуру. Потом генерал кивнул, все направились к столу. С «космонавта» сняли шлем и велели садиться перед микрофоном. Генерал уселся напротив и сказал:
– Имя, фамилия, звание, войсковая часть, цель прилёта на нашу территорию?
«Космонавт» опять не понял и снова человек в штатском ему что-то сказал. Я сообразил, что это переводчик и говорил он по-английски. «Американский космонавт», подумал я, продолжая снимать.
«Космонавт» что-то ответил и переводчик назвал его имя, которое я тогда не расслышал, и ещё перевёл:
– У меня была авария с приборами для навигации. Я случайно залетел на вашу территорию.
– Не врите! – театрально крикнул генерал, хлопнув ладонью по столу и поглядывая в объектив моей камеры, – мы три часа вели вас от самой границы и сбили первой-же ракетой!
– Господи, – подумал я, – они сбили американского космонавта… Однако вскоре до меня дошло, что это не космонавт, а военный пилот, залетевший на советскую территорию. Допрос продолжался недолго, ещё минут 15-20. Я мало, что слышал, так как был занят съёмкой и руководил солдатами, чтобы поворачивали софиты в нужном направлении. Пилот вёл себя очень сдержанно, почти ничего кроме «да» и «нет» не говорил, чем немало раздражал генерала, который явно с показным видом выходил из себя. Потом все встали из-за стола, конвойные увели американца, мы выключили свет и ко мне подошёл тот самый капитан:
– Всё сняли? Нормально! Давайте сюда всю плёнку. Мы сами проявим, так, что спасибо, от вас больше ничего не требуется. Собирайте свои штуки, я вас провожу к машине. И ещё вот что – роток на замок, не болтать до поры до времени.
Мы с Бойко отдали ему все кассеты, сложили оборудование и отправились по домам. Я полагал, что на этом дело и закончилось. Однако, когда сразу после праздников я пришёл в студию, Бойко указал на банки с проявленной плёнкой и сказал, что тут всё и даже больше, и велел срочно монтировать кино-новости для Военного Округа. Чем я и занялся. А на следующий день он взял меня с собой за город в деревню Поварня по Сибирскому Тракту чтобы заснять, как сотни солдат прочёсывали поля и кустарники в поисках малейших обломков самолёта. Всё сваливали в огромную кучу посреди поля. Несмотря на падение с большой высоты, многое сохранилось, в том числе огромные фотокамеры и кассеты с плёнкой. Мы это всё сняли и я смонтировал довольно интересный ролик для военных новостей. Благодарный Бойко подарил мне на память небольшой серо-чёрный обломок самолёта У-2, который потом много лет стоял на моём письменном столе в Свердловске. Я сохранил много срезок с отснятых негативов себе на память и потом показывал напечатанные с них снимки друзьям по школе. К сожалению, когда 17 лет спустя я эмигрировал из СССР, было слишком рискованно везти эти кадры и обломок У-2 через границу и пришлось всё оставить.
Прошло 7 лет. Я заканчивал радио факультет политехнического института, где на военной кафедре мы изучали все малейшие детали станции наведения ракет СНР-75М, вариант которой стрелял по У-2. По очередному вывиху судьбы в июне 1967 года я был направлен на военные сборы в тот самый ракетный дивизион майора Воронова, ракета которого сбила Пауэрса. Сам Воронов, разумеется, там уже не служил, но в «Ленинской Комнате» был стенд, посвящённый первому и последнему боевому запуску ракет. На стенде была пара снимков, напечатанных с моих кинокадров и портрет погибшего пилота МИГ-19 Сафронова. В дивизионе всё ещё служили несколько офицеров, которые участвовали в стрельбе по Пауэрсу. Они рассказали нам некоторые подробности.